— Ужас, как все вышло, — прошептала Анастасия.
— Павел Терентьевич, что же теперь будет? — робко спросила его Мария Николаевна, и он от этого обращения наконец ожил.
— Сами виноваты, — вздохнул он. — Глупо придумали. — Он с грустью и неловкостью взглянул на пропавший пирог. — Извините.
— Нет, нет, что вы. Это было так приятно и мило. Спасибо вам, — поспешила его утешить Мария Николаевна.
Павел кивнул и потянулся к двери.
В коридоре царила шумная кутерьма, кто-то бежал по лестнице вниз, кто-то поднимался, лез, толкаясь локтями, к караулке, толпились латыши с винтовками, Мошкин с Суетиным лезли в кабинет к коменданту, остальные ребята из заводских галдели на пороге кабинета, на Павла никто и внимания не обратил. Он тихонько пристроился к своим, стараясь разобрать, что творится у Авдеева, и только тут заметил стоящего в стороне Курносова. Тот, неприятно ухмыляясь, поглядывал на него и даже подмигнул, гадина, мол, всех вас выведу на чистую воду. Павел с трудом взял себя в руки и, отвернувшись, постарался в его сторону больше не смотреть, гадая в душе, видел Курносов, как он из царских комнат выходил, или нет.
Потом приезжало начальство, военный комиссар и прочие, Павел в это время прятался в сарае.
Ваньку, конечно, не расстреляли, просто посадили под арест как подозреваемого в сочувствии к самодержавию. Павла он не выдал, только когда его уводили, глянул на приятеля без всякой обиды, мол, держись, браток. А на все вопросы, зачем царю пирог притащил, глупо ухмылялся и говорил, дурак, мол, влюбился. Девка больно красивая.
Вот поэтому, наверное, и не расстреляли, поверили, что и правда дурак.
Из дневников императрицы Александры Федоровны:
«Екатеринбург
14 (27). Июнь.
Четверг.
19-й день рождения Марии.
+17°.
Рано утром в комнате 22°.
Весь день прибирала вещи, плела кружева, Е. С. [Боткин] часто сидел со мной, так как сейчас уже может сидеть. Бэби разъезжал повсюду в кресле на колесиках.
1 [час]. Обедала. Потом остальные вышли гулять, Ольга оставалась со мной.
Владимир Николаевич [Деревенко] не приходил, но опять приходили военный комиссар и Председатель комитета, проверяли комнаты, не разрешили открыть второе окно, поэтому Харитонов и младший Седнев будут спать в комнате Бэби, так как в ней не так жарко, как в их комнате рядом с кухней. Жара усилилась.
8 часов. Ужин. 23° в комнате.
Почти не спала».
Из дневника Николая II:
«Нашей дорогой Марии минуло 19 лет. Погода стояла та же тропическая, 26° в тени, а в комнатах 24°, даже трудно выдержать! Провели тревожную ночь и бодрствовали одетые…
Все это произошло оттого, что на днях мы получили два письма, одно за другим, в которых нам сообщали, чтобы мы приготовились быть похищенными какими-то преданными людьми».
Но дни проходили, и ничего не случилось, а ожидание и неуверенность были очень мучительны.
Глава 8
18 июля 2017 г. Санкт-Петербург
Итак, Кирилл, взглянув на часы, уже начал было собираться на свидание, когда его отвлек от этого занятия звонок в дверь.
— Блин, — замер посреди комнаты Кирилл. «Неужели Анастасия передумала идти в клуб? У нее просто фантастическое чутье, знает же, когда появиться», — несколько раздраженно размышлял Кирилл, скидывая рубашку и натягивая обратно домашнюю футболку.
Звонок разразился новой трелью.
— Да иду я. Иду! — сердито воскликнул он, спеша к двери. — Ну что случилось?
Не глядя в глазок, Кирилл распахнул дверь.
— Да? Ой. Вы кто? Гм. Простите. Я… Вы ко мне? — глядя на стоящего за дверью незнакомого мужчину, проговорил невнятно Кирилл.
— А вы Трифонов Кирилл Юрьевич? — вежливо спросил мужчина.
— Именно.
— Тогда к вам.
— Слушаю. Хотя сразу предупреждаю, у меня крайне мало времени, — тут же заметил Кирилл, взглянув на часы. Опаздывать на свидание было неприлично. Тем более на первое. И тем более на деловое.
— Вы позволите мне войти? — вежливо спросил мужчина, не спеша переходить к делу.
— Сперва представьтесь, — несколько резковато проговорил Кирилл, которого порядком начала раздражать бессмысленная трата времени. И если бы не приличный внешний вид визитера, хороший костюм, интеллигентное лицо, приятные манеры, он бы уже давно захлопнул дверь у него перед носом.
— Авдеев Станислав Дмитриевич, капитан Следственного комитета Петербурга.
— Капитан Следственного комитета? — удивленно переспросил Кирилл. — Что-то произошло?
— Может, вы все же позволите мне войти? — с вежливой настойчивостью проговорил капитан.
— Прошу, — отступая от двери, пригласил Кирилл. — И будьте любезны предъявите документы.
Пока Кирилл изучал удостоверение гостя, Авдеев изучал хозяина квартиры.
Примерно таким он себе и представлял Трифонова по фотографии на сайте. Выше среднего роста, подтянутый, с темными густыми волосами, узким лицом и крупным прямым носом. Не красавец, но женщинам наверняка нравится.
— Что ж, проходите в комнату, мне надо сделать один звонок.
Симочку стоило предупредить, судя по капитану, как его там? Разговор определенно затянется.
— Так, я вас слушаю, — входя в гостиную и усаживаясь в кресло, проговорил Кирилл.
— Вы знакомым с Виталием Кротовым? — решил не показывать козыри сразу Станислав Дмитриевич.
— С Кротовым? Да, конечно. Вместе учились в школе, — не раздумывая, ответил Кирилл. — А что с ним случилось? «Неужели Витальку почикали на разграблении могил? — быстренько соображал Кирилл, — что тогда? Тогда ему штраф, — это Кирилл знал точно, — а ко мне претензий нет и быть не может. С какой стати? Вещи в глаза не видел, о его делах не знаю. Без ордера не обыщут, а ордера у них наверняка нет. А когда будет, в квартире не будет вещей». Он интуитивно поднес руку к груди и потрогал висящий на шее медальон. Примерив его из любопытства несколько дней назад, Кирилл вдруг ощутил твердое нежелание с ним расставаться. Близость медальона была похожа на солнечного зайчика, притаившегося на груди. От его присутствия было легко, уютно и радостно.
— А как давно вы видели своего знакомого?
— Думаю, дней пять назад. Он заезжал ко мне ненадолго, кажется, в четверг или в пятницу?
«Умный мальчик», — отметил про себя Станислав Дмитриевич. А впрочем, другого он и не ожидал.
— А какова была цель визита?
— Простите. Прежде чем продолжить, мне бы хотелось понять: что случилось с Кротовым? — ответил вопросом на вопрос Кирилл: было бы глупо и подозрительно не поинтересоваться, зачем к нему пришли из Следственного комитета, все равно что признать за собой вину.
— Виталий Кротов был убит, — коротко, спокойно пояснил капитан, словно сообщал о том, что у Витальки на вокзале кошелек вытащили.
— Убит? — Кирилл был потрясен. Убит. Виталик Кротов был убит. — Как? Когда?
— В воскресенье, пятнадцатого июля, был зарезан у себя в квартире, — снова охотно ответил капитан.
Реакции Трифонова были очень правильными, натуральными, можно даже сказать, искренними. Но капитан достаточно повидал на своем веку преступников, чтобы не быть столь легковерным.
— В воскресенье, — на автомате повторил Кирилл, пытаясь осмыслить обрушившуюся на него новость.
Виталика зарезали. Зарезали дома. Не случайное убийство, а преднамеренное. Охотились за его добычей? Знали, что он приехал не с пустыми руками? Значит, навел кто-то из своих, из ближнего круга. Виталик был не болтун.
— Уже известно, кто это сделал? — поймав внимательный взгляд капитана, спросил Кирилл.
— Нет. Идет следствие.
Кирилл сидел и судорожно размышлял, что можно сообщить следствию, а что будет опасно. Ему искренне хотелось помочь следствию найти убийц Кротова. Но при этом ему не менее горячо хотелось самому избежать неприятностей. А то, как следственные органы умеют передергивать факты и сваливать вину на невинных людей ради закрытия дела, Кириллу было хорошо известно из телевидения и интернета. Подставляться под удар он не собирался. И какое бы положительное впечатление ни производил капитан Авдеев, Кирилл разыгрывать из себя доверчивого идиота не станет.
— Ясно, — коротко ответил он на сообщение капитана, не добавив ни единого комментария.
Капитан тоже молчал, глядел на Трифонова открытым невыразительным взглядом. Но переиграть Кирилла ему не удалось. После нескольких минут молчания Кирилл скупо улыбнулся и проговорил:
— Я вижу, капитан, что вопросов у вас больше нет, а потому позвольте вас проводить, как я уже говорил ранее: у меня дела. И я уже опаздываю.
— Конечно, — поспешно согласился Авдеев, признавая, что так задешево Трифонова купить не удастся. Нервы у молодого человека крепкие, уровень IQ достойный. — Еще один вопрос. Вы знали, чем занимается Кротов?
«Ну, вот и приехали», — скривился в душе Кирилл, внешне оставаясь равнодушным.
— Да, я знаю. Иногда он приходил ко мне посоветоваться по поводу своих находок.
— В смысле — по их стоимости? — уточнил капитан.
— Нет, что вы! Я же не оценщик и не сотрудник антикварного магазина, — с легкой улыбкой покачал головой Кирилл. — Скорее его интересовала общая информация. Например, как назывался наградной знак? Или к какому времени он мог относиться? Или что за монограмма была изображена на обороте вещи, или клеймо мастера. В принципе, приложив определенные усилия и порывшись в интернете, Виталий и сам мог бы собрать эту информацию, но он не любил подобные занятия и предпочитал обращаться ко мне.
«Ай да хитрец», — отметил про себя Станислав Дмитриевич. Он любил иметь дело с достойным противником.
— В этот раз он тоже приносил вам какие-то вещи?
— Да. Несколько орденов, — согласился Кирилл.
— И вы их осмотрели?
— Разумеется. Там был орден Андрея Первозванного в отличном состоянии. Ордена Святой Анны, Звезда Белого Орла и Святого Владимира первой степени, — старательно перечислил все, кроме медальона, Кирилл.