Глава 11
19 июля 2017 г. Санкт-Петербург
— Итак, коллеги, — окидывая собравшихся в кабинете Грязнова и Рюмина полным скрытого удовлетворения взглядом, проговорил капитан Авдеев, — какие у вас новости по делу Кротова?
Лейтенанты переглянулись, и Никита Грязнов, которому хвастаться было особенно нечем, предложил Рюмину, как старшему, отчитаться первым.
— Я попытался еще раз раскрутить Сидоренко на предмет другого скупщика. Но тот ничего о нем не знает. Вообще. Говорит, что Крот копанием могил занимался еще до него, с каким-то мужиком, на которого шестерил за малую долю. Но мужик тот вроде как уже насосался и за границу свалил. Родственники у него какие-то были, то ли в Америке, то ли в Израиле. А дело свое, так сказать, Кроту передал. Ну, как передал? Подсказал, как лучше захоронения искать, и координаты скупщика подкинул. Разрешил на него ссылаться. Но с Лысым Крот информацией никогда не делился.
— А что же, Сидоренко, выходит, на слово ему верил, что сколько стоит? — с удивлением спросил Станислав Дмитриевич.
— Ну, по первости верил, а потом у них конфликты начались. Но Крот ему твердо сказал: «Не хочешь, чтобы я барахло сбывал, забирай свою долю и сбывай сам, как хочешь». Сидоренко, может быть, и рад бы, да он в этом деле совершенно не соображает. Его если не Крот, так кто другой кинет, еще и полицию наведут. Это он так рассуждал, — пояснил Денис Рюмин. — Так что деваться ему было некуда.
— Так. И что же дальше? Удалось вам выйти на след этого самого скупщика или нет?
— Я выяснил у Сидоренко даты их предыдущих вылазок и получил в компании мобильной связи распечатки звонков Кротова в следующие несколько дней после каждой из экспедиций.
— Хорошо, — одобрительно кивнул Авдеев.
— Сопоставил звонки, связался с родителями Кротова, его близкими приятелями, Сидоренко и Крыловой, проверил телефонные номера и в итоге выделил несколько абонентов. Пробил их по базе, но отработать еще не успел.
— Молодец. Продолжай работать в этом направлении, — еще раз одобрительно кивнул капитан, и Рюмин потихоньку выдохнул. — У вас что, Грязнов?
— Кажется, с Крыловой все чисто. Она утверждает, что с Кротовым она увиделась лишь четырнадцатого и что к тому времени у него ничего из ценностей не осталось. Про скупщика ей ничего не известно. У меня вообще сложилось мнение, что Кротов ей не особо доверял и серьезных планов на ее счет не имел, — рассказывал Грязнов. — Например, она понятия не имеет, что он копит деньги на квартиру в центре и уже собрал почти всю сумму. Ей он все время жаловался на отсутствие денег, и Крылова искренне считала, что эти сомнительные занятия приносят Кротову весьма небольшой доход.
— А почему вы уверены, что искренне? — Задал неожиданно каверзный вопрос Авдеев.
— Ну как? Я же с ней разговаривал, — растерялся Никита. — Когда она услышала про квартиру, даже в лице переменилась. Если бы Кротов был жив, думаю, она бы ему устроила.
— Да? А на каких основаниях, если, по вашим сведениям, их отношения нельзя было назвать серьезными?
— Да без всяких оснований, просто по-женски, — пожал плечами Никита.
— Сомневаюсь, — протянул задумчиво капитан. — А где Кротов хранил сбережения?
— Не знаю, в банке, наверное?
— Выясните точно, где Кротов хранил сбережения.
— Есть. А зачем это надо? Вряд ли он держал такую крупную сумму дома.
— Мы не знаем, где он ее держал, мы не знаем, что именно так огорчило Крылову в этой ситуации. И как я понимаю, мы до сих пор не знаем, где именно была Крылова утром воскресенья.
Грязнов почувствовал, как спина его покрывается липким потом. Идиот! Надо было так проколоться.
— Денис. Вы ведь уже общались с Крыловой? — обратился капитан к Рюмину.
— Совершенно верно.
— Ваше мнение о девице?
— Внешность средненькая. Рядовая девица. Рядовая работа. Живет с родителями. Думаю, она догадывалась, что у Кротова имеются деньги. И именно они ей больше всего в нем нравились, хоть добраться до них у нее и не получалось. Никакой скорби по поводу его кончины Крылова не испытывает и даже изобразить не пытается. Если честно, — добавил он после небольшой паузы, — я бы выяснил, с кем раньше встречалась Крылова.
— Мысль интересная и правильная. Грязнов, займитесь и, пожалуйста, постарайтесь держать свои эмоции под контролем. Вот закроем дело, можете за ней приударить, если захочется, — лишенным насмешки голосом посоветовал капитан, и оттого его совет только больнее задел Никиту Грязнова.
После такого напутствия Никита покраснел как рак и почувствовал к Веронике Крыловой со всеми ее формами устойчивое, глубокое отвращение.
— Значит, с этим ясно. Грязнов продолжает разрабатывать Крылову. Рюмин ищет скупщика, — подвел черту Станислав Дмитриевич. — Теперь что касается Трифонова.
Лейтенанты подтянулись и замерли.
— Значит, так. Вчера я встречался с Трифоновым. Проживает молодой человек в чудесном месте, на углу Итальянской и канала Грибоедова. Два шага до Невского проспекта, шаг до Русского музея, до Спаса на Крови, до Дома книги, до Казанского собора, — казалось, не без зависти перечислял Станислав Дмитриевич. — Квартира большая, не меньше трех комнат, проживает один. В квартире сделан свежий дорогой ремонт. Сам Кирилл Юрьевич, как и ожидалось, очень не простой субъект. За время нашей беседы не допустил ни единого промаха, даже в отсутствие алиби, по сути, признался сам.
— У него нет алиби? — встрепенулся Рюмин.
— Более того! В воскресенье утром он навещал своих родителей. А знаете, где живут его родители? — встал на эффектную паузу Авдеев. — Через два дома от дома Кротова.
— Фью! — присвистнул Рюмин. — И когда он там был?
— Появился около двенадцати. Может, чуть пораньше.
— Брать голубчика! — Денис Рюмин с трудом держал себя в руках.
— Рано, Денис, рано, — остановил его Станислав Дмитриевич. — Трифонов настаивает на том, что Кротов не оставлял ему орденов, просто приходил проконсультироваться, а потом забрал их с собой.
— Обыск!
— Совершенно верно, — одобрил его идею Станислав Дмитриевич. — Разрешение у прокурора я сегодня получил. Так что выдвигаемся. Как докладывает наружное наблюдение, Трифонов после моего ухода из квартиры не выходил. Но, кажется, засек наших ребят. Говорят, то и дело подходит к окну и выглядывает из-за занавески.
— Нервничает, значит, совесть нечиста, — удовлетворенно заметил Денис.
Визит полиции хоть и был Кириллом ожидаем, но тем не менее заставил его нервно вздрогнуть, а самым неприятным во всей процедуре было наличие свидетелей, соседей из квартиры напротив. Они бросали на Кирилла сочувствующие взгляды, виновато улыбались, но подобная пантомима не могла ввести Кирилла в заблуждение. Стоит им только вернуться в родную квартиру, они тут же примутся перемывать ему кости с ядовитым злорадством, строя предположения о причине обыска, одно страшнее другого. Мерзость.
Обыск проводился тщательно, профессионально, скрупулезно до омерзения. Когда сотрудники органов полезли в ящики его рабочего стола, Кирилл скривился, когда стали пересчитывать на глазах у посторонних его наличность, испытал чувство гадливости. А когда перетряхнули внутренности ящиков с нижним бельем, едва не сгорел от стыда, хотя излишней стыдливостью никогда и не страдал. Довершило фиаско этого неудавшегося дня появление Анастасии.
Когда Кирилл услышал звонок в дверь, он по-хорошему попросил капитана позволить ему спровадить Настю. Но тот с наигранным сожалением отказал, а его помощнички, сопливые оперы, просто-таки лучились от ехидного предвкушения. «Ну теперь держись, вот теперь мы тебя на тепленьком прихватили!» — читалось на их лицах. Ну и, разумеется, получили, что хотели.
— Вы кто такой? Вы что здесь делаете? — с места в карьер понеслась Настя. — А где Кирилл? Кирилл! Что здесь происходит? Почему эти рыла в твоих вещах роются? — тыча пальцем в сотрудников, завопила возмущенно Настя.
Голос у нее был хороший с рождения, а многолетние занятия классическим вокалом в детской музыкальной студии помогли полностью раскрыться ее дарованию. Настины визгливые вопли наверняка были слышны у Азалии Львовны.
Пришлось объяснять ей всю историю с убийством Виталика, подозрениями полиции и прочими неприятными подробностями.
— Они что, не знают, что ты — уважаемый ученый, человек с именем и репутацией? Они что, принимают тебя за мелкого карманника? За бандита с большой дороги? Они считают, что ты с кистенем охотишься за кладбищенскими сокровищами? За мишурой, снятой с разлагающихся трупов? — При желании Настя умела изъясняться ярко и выразительно, не прибегая к сленгу и мату. — Ты ордер на обыск у них проверял? Ты почему мне сразу не сообщил о творящемся здесь беспределе? Немедленно предъявите документы! — оборачиваясь к замершему у нее за спиной капитану, приказала Настя. — И вы все тоже! Я сейчас же перепишу их данные и напишу жалобу на имя прокурора!
Ничего не подозревающие сотрудники Следственного комитета предъявили документы, и Настя их добросовестно скопировала. Кирилл только качал головой, безнадежно уронив ее на руки. Уж он-то свою суженую знал куда лучше полиции. И точно, когда полицейские вернулись к обыску, из прихожей донесся громкий Настин голос.
— Алло? Телевидение, программа «Городской беспредел»? У меня для вас горящая новость! Непосредственно сейчас, в эту самую минуту, проводится обыск в квартире известного петербургского историка, ученого с мировым именем, он стал жертвой полицейского произвола! Его обвиняют в бандитском нападении! Они фабрикуют дело, подкидывают улики! Ему даже запретили обратиться к адвокату!
— Что это такое? — опомнился первым капитан, пока его подчиненные стояли, разинув рты, с несказанным удивлением слушая Настины крики.
— Гражданка, прекратите сейчас же дезинформировать прессу! И отдайте мне телефон!
— Помогите! У меня силой отнимают средство связи! Записывайте адрес! Меня сейчас будут бить! — надрывалась в трубку Анастасия.