А это кто? Да это же лидер так называемой духовной оппозиции, господин Свиницкий, метящий в национальные мессии. А что у него в руках? Правильно, пистолет, простите за ироничный тон. Здесь и впрямь не до афоризмов и сарказма. Сегодняшний комментарий делался подпольно, ночью, без черновиков и редакторов. Они написали иной текст, сейчас он сползает вниз на экране телесуфлера, и гости в студии полагают, что я его обязательно прочту. По сценарию, написанному под диктовку Лорда, я должен был разорвать на куски дуумвиров и предоставить слово господину или товарищу, как ему угодно, Свиницкому. Он сейчас предстанет перед вами. Вы увидите одного из членов преступного клана. Он не будет знать о том, что вы уже все знаете. Он сидит в белом квадрате привычного вам интерьера программы, опекаемый десятком боевиков с автоматами, а я в данный момент отвлекаю его шаблонными вопросами. Брызжа слюной, он обвиняет правительство в терроре, корчит из себя народного избавителя, не подозревая, что зря старается. Камеры отключены. Пока отключены. По моему знаку техник включит их со своего пульта, и картинка пойдет на экран. Но перед этим вы увидите нечто.
Итак, смотрите во все глаза…
Миллионы людей во всех уголках России застыли в ужасе от увиденного. Свиницкий по телевизору убил человека. Это не кино… Ну и ну. Свиницкий – убийца. Тайная организация… Мафия… Переворот… Кони на подлокотниках… Клеймо… Прозвучала сумасшедшая речь седовласого руководителя бандитов, облаченного в леопардовую шкуру. Значит, дуумвиры на сей раз точно не солгали. Свиницкий не тот, за кого себя выдает. И это странное клеймо в виде английского фунта. Куда мы катимся?! Пусть лучше они катятся в свой Лондон! Нас и здесь неплохо кормят, когда цена на нефть растет!
Пришло время заканчивать игру. Я успел. Раз зрители досмотрели мою кондово слепленную видеонарезку до этой минуты, значит, точно успел! Я подал сигнал технику, и он вывел камеры на пульте…
«Взлеты и падения» транслировались в прямом эфире без всякой рекламы – единственный плюс от форс-мажоров. Александр Свиницкий шпарил как по писаному, ювелирно владея словом, снабжая реплики писательскими аллегориями и наполняя свои разоблачения и лжеподробности из сказочных источников мистическим смыслом. Он это умел, но заслушиваться его провидческим спичем довелось только зрителям ток-шоу. Когда я прервал его, он, ничего не подозревая, умолк, готовясь к очередному вопросу популярного журналиста. Он даже улыбался мне. А была ли на его устах улыбка, когда Мишка Зеленгольц взмолился о пощаде? Ах да, он всего лишь инородец…
– Одну минуточку, – требовательно произнес я, – зрителю небезынтересно будет кое в чем убедиться, получить прямое подтверждение сюжету. То, что видели и слышали только что россияне, может показаться им фальсификацией, нереальным враньем, смонтированным больным воображением. «Взлеты и падения» не разочаруют вас!
Я быстрым и уверенным шагом подошел к Свиницкому. Тот ожидал чего угодно, но только не этого. Я взял его за грудки, приподнял и с силой разорвал его рубашку. Его грудь обнажилась перед камерой, я развернул своего гостя к ней лицом. Зрители увидели символ «Либра» своими глазами. Дело было сделано. Я был готов умереть. И на душе было сладко от осознания того, что мне выпала честь пасть героем от руки злодеев. Пасть в неравной схватке, успев совершить подвиг. Будь что будет! Я не издам больше ни звука. Все уже сказано!
Но я оказался не один в таком приподнятом настроении. В эйфории от предвкушения подвига пребывал еще один неожиданный и весьма беспокойный персонаж…
В России в нужное время в нужном месте всегда оказываются как минимум два героя. Иногда они мешают друг другу делать свою работу. Иногда дерутся, что отвлекает их от героических деяний во благо добра и народа. Так обычно происходит со спецслужбами. В моем же случае второй герой возник как нельзя кстати. Я чуть не ошалел, когда узнал в новоиспеченном рабочем сцены, кандидате в видеотехники старого знакомого. Очки были больше, вязаная шапка надвинута на лоб, но теперь, когда парень подскочил к Свиницкому, сжимая в ладони гранату с выдернутой чекой, я не мог не узнать волшебного «Гарри Поттера» моего обыденного наставничества. Вечного оппонента моих бесспорных постулатов. Потомственного бомбиста. Человека, вылезшего из шкафа в самом начале моего повествования и в конце моей лекции…
Меня уже ничего не удивляло, но в новой обстановке я почему-то удивился, что в руках неугомонного очкарика не бомба, а противотанковая граната. Судя по всему, он появился здесь, сознательно приняв сторону мятежников по идейным соображениям, а теперь бессознательно занял прямо противоположную, проправительственную позицию. Надолго ли?
– Мне терять нечего! – злобно орал он на Свиницкого, а может быть, на меня. Он вцепился мертвой хваткой в разоблаченного мной политика, метая искрометный взгляд на боевиков. Бандиты оторопели. – Один только шаг – и я взорву гранату! Вон из павильона. Вы, с автоматами, кыш отсюда, уроды!
У Свиницкого от ужаса вылупились глаза.
– Если вы думаете, что я этого не сделаю, спросите у него! – Он имел в виду меня, и я безусловно подтвердил стопроцентную вероятность исполнения этой угрозы тремя кивками. – Разожму кулак, и амбец вашему вождю!
И тут я не стал переубеждать заявителя. Информация о реальном вожде путча могла сбить его с толку и переметнуть во вражеский стан.
– Вон отсюда, мразь! Свиницкий, прикажи своим бультерьерам выйти в коридор, если хочешь пожить еще минутку! – не унимался обладатель гранаты.
– Делайте, что он говорит… – наконец с дрожью в голосе залепетал Александр Евстегнеевич, и боевики подчинились, исчезая один за другим за дверью студии. За ними ринулись статисты, создав на выходе пробку, а заодно непроходимый шлагбаум для покинувших павильон телохранителей Свиницкого.
Я упал в кресло ведущего, внезапно ощутив некое облегчение и практически не думая о гранате без чеки в руках придурка. Думать о том, что мой бывший студент в данных обстоятельствах ничуть не меньший герой, чем я, мне не хотелось. С чего бы это! Это был мой план. А «Гарри Поттер» действовал спонтанно. Стихия не может быть героической, она ведь глупа и неразумна! Мне в это верилось. Я встречал людей с обостренным чувством справедливости, готовых отдать жизнь даже за ее иллюзию. Они готовы на подвиг почти бессознательно, ведомые иногда инстинктами или заблуждениями, иногда гуру вроде Гробового, но никогда не принятым в муках решением. Они не сомневались ни в чем. Поэтому они мне не нравились. А может, они лучше таких продуманных кексов с изюмом, как я, чище, надежнее, нравственнее? Может, они – истинные герои? Да уж, этот герой взорвет и себя, и негодяя, и десяток невинных, не моргнув глазом. Даже если речь идет о революции, фанатику Че я всегда предпочел бы политика Кастро…
Не помню, сколько именно секунд я просидел в кресле. «Гарри Поттер» поднял меня и повел вместе со Свиницким к двери, которая, как я предположил, вела к одной из подсобок. Мы передвигались ускоренным шагом, почти бежали. Комната оказалась проходной. Еще какое-то время мы петляли по узким лабиринтам телецентра, пока не очутились на архивном складе. У него был какой-то заранее продуманный маршрут. Значит, не все так плохо. Лишь тот факт, что, скорее всего, не только Свиницкий, но и я теперь был заложником человека, закончившего карьеру рабочего сцены и начавшего освоение профессии волшебника. Зачем он нас сюда привел?
Он хотел спрятаться! Сие открытие меня обрадовало. К тому же я до сего времени оставался живым, а ведь пятью минутами ранее рассчитывал на пулю. Для меня, как ни странно, было вполне предсказуемо, что конвоир подвел меня и Свиницкого к огромному шкафу в помещении видеоархива, предварительно освобожденному не только от дисков, дат-кассет и разного другого барахла эпохи «super VHS» и «Бетакама», но и от полок.
– Полезай туда! Твое место в этом ящике! – велел он сначала Свиницкому, затем мне. Потом он закрыл дверь на ключ и сам к нам присоединился, продолжая сжимать в ладони пока еще не разорвавшуюся гранату. Я вдруг подумал, что он уже был здесь, в этом ящике. И ему здесь определенно нравилось. Он был здесь. В этой кромешной темноте в своей тарелке. Я понял это, когда он включил плеер и всунул наушник в ухо. Вот тут я и предположил, что парень точно не видел мой героический эфир, а значит, я для него такой же заложник, как и Свиницкий. Один в один. А что я хотел. Мы давно придерживаемся разных идеологических платформ. А со «времен первого шкафа» мы пребываем в резкой конфронтации. Ему не объяснить, что теперь мы по одну сторону баррикад, потому что ему ничего нельзя объяснить. Ведь, возможно, он боролся с мятежниками, исходя из личной неприязни, ибо думал, что я на их стороне. А что, если и пришел он именно за мной?
«Гарри Поттер» не парился. Он опустился на дно шкафа и расслабился, невзирая на угрозу взлететь на воздух.
Глава 34Резонанс
Следующие два часа пролетели как во сне. Телохранители Свиницкого не предприняли попытки вызволить из плена одного из лидеров Ордена. Причина же бездействия бандитов заключалась в том, что разорвавшийся оглушительным взрывом 130-миллиметровый снаряд унес жизни более половины его вооруженной свиты. Те, кто остался в живых, были или ранены, или контужены. Им уже было не до Свиницкого.
Объединенная группировка правительственных сил шаг за шагом продвигалась сквозь яростное сопротивление боевиков. Численность штурмующих подразделений резко увеличилась за счет прибывшего к телецентру подкрепления – возрожденного батальона спецназа ГРУ, укомплектованного этническими чеченцами, и сводного отряда СОБР из Санкт-Петербурга, где мятеж сторонников Ордена «Либра» уже захлебнулся в крови. Во второй столице вооруженное восстание не было столь масштабным, его очаги силовые структуры быстро локализовали, а ближе к вечеру в руки органов ФСБ попали и организаторы беспорядков, сподвижники Магистра.