рму он был одет, когда Тихие воды отразили пришествие Длинноногого почти семьдесят лет назад. Тогда сам Лягушачий Бог вышел из болот, чтобы помочь людям прогнать своего старинного врага. Те героические дни были золотыми буквами занесены в летопись. Их изучали дети в школе, а взрослые передавали из уст в уста.
Нутро церкви освещалось десятком тусклых маленьких лампочек. Тихие воды получали энергию от небольшой электростанции на берегу. Ее турбины приводились в движение мощными течениями. Церковный алтарь со священным черепом лягушатника, украшенным высохшими водорослями, находился на деревянном возвышении. Там же расположилась звуковая аппаратура для проповедей и массовых собраний. Дед Михась подошел к микрофону, разгладил длинную седую бороду, откашлялся и твердым голосом произнес:
— Братья и сестры, — старые колонки щелкали и шипели, но речь лидера передавали внятно, — Обманывать вас не буду. Грядут тяжелые времена, плохие времена, страшные и кровавые. Длинноногий вернулся, от этого никуда не деться. После прошлого его нашествия многие из нас верили, что он больше не появится. Он превратился в миф, в страшную сказку для детей. Но это не так. Мы должны встретить его. Взяться за оружие и дать ему отпор, как мы делали всегда, долгие и долгие годы — уже много раз. Если с нами Лягушачий Бог и водный народ, то кто же против нас?
Толпа возликовала. Люди из зала выкрикивали одобрения и призывы к оружию. Слова лидера воодушевили их.
— Еще кое-что, дорогие мои, — продолжил дед Михась, — Как все вы знаете, жертва в этот раз была небогатой. А следующая предвидится еще очень нескоро. Слуги Длинноногого рыскают по лесам и убивают мутантов, годных для жертвы. Поэтому мы посовещались с нашим дорогим священником, уважаемым отцом Дмитрием, и решили, что в этом году не стоит дожидаться осени и Праздника урожая. Надо отдать невесту Богу сейчас, чтобы задобрить его, ибо праздник может не состояться. Этой осенью нас ждут сражения. Не до праздников будет…
Такая новость многих встревожила, но посовещавшись, жители решили, что так тому и быть. Невестой выбрали белокурую голубоглазую Наташу, первую красавицу Тихих вод; ей едва исполнилось шестнадцать. Ее осмотрели бабки-повитухи и подтвердили девственность. Девушка плакала, не в силах поверить своему счастью, когда женщины готовили ее для обряда. Расчесывали волосы, омывали тело душистыми маслами, одевали в нарядное белое платье. Наташины родители светились от гордости за дочь, соседи поздравляли их, исходя тихой завистью.
Когда невеста предстала перед поселком во всей красе, толпа ахнула от восхищения. Чистая и прекрасная, как сама невинность, она сияла нежностью и любовью. Голову ее украшал венок из болотных лилий, в волосы были вплетены ракушки. Вечерние сумерки сгущались, когда она ступила на праздничный плот. Люди пели и плакали от счастья, когда длинными баграми мужчины толкнули плот прочь от берега. Его подхватило течение и понесло вдаль, навстречу Лягушачьему Богу. Жители долго вглядывались в темнеющий горизонт. С облегчением вздохнули, когда вдалеке над водой показался силуэт божества, которое приветствовало новую невесту. Всю ночь люди праздновали и веселились. Верили в будущее.
Наташа вернулась на следующее утро. Никто не видел, как это произошло. Стражники нашли ее привязанной к жертвенному столбу. Голая, истерзанная и поруганная, она не подавала признаков жизни. Тело покрывали синяки и раны, из разорванного вывороченного лона к земле тянулись скользкие внутренности. На ее голове не было ни единого волоска: кто-то выдрал их, засунув под кожу черные перья. Пустые глазницы зияли чернотой. Из страшных ран скатывалась на посеревшие щеки темная кровяная слизь. Труп на столбе окружили солдаты с оружием в руках. Они не подпускали к нему людей, тело могло быть заразным или, что хуже, проклятым. Распласталась на земле убитая горем мать вчерашней невесты, плачущий отец пытался ее успокоить.
— Лягушачий Бог не принял невесту, — в ужасе шептались жители, — Никогда такого не было. Что же теперь?..
С трудом скрывая эмоции, отец Дмитрий нервно бродил по берегу.
— За что ты оставил нас!? — срываясь на плачь, кричал он безответным болотам.
Из воды изредка показывались плоские лупоглазые лица рыболюдей. Они безмолвно открывали рты и не отвечали. Труп невесты было решено не хоронить, опасаясь заразы и проклятий. Жертвенный столб обложили дровами и облили бензином. Очищающий огонь должен помочь. Оставшийся после сожжения пепел собрали в мешки и закопали в чаще темного леса. Подальше от людских глаз.
Следующей ночью маленькой Соне, дочери кузнеца Александра, снились плохие сны. К ней в комнату пришел страшный высокий человек в длинном плаще. Он наклонился над спящей девочкой и зашептал ей на ушко всякие гадости про родителей и друзей. Говорил, что все знает про всех, видит каждый грех и плохой поступок, знает каждую дурную мысль. В доказательство этих слов плащ на нем зашевелился и поднялся, превратившись в пару огромных черных крыльев, внутренняя сторона которых была усыпана множеством глаз. Они внимательно и злобно смотрели на лежащую в кровати маленькую девочку. От страха Соня до самого носа укрылась теплым одеялом и, не дыша, наблюдала за незнакомцем. Тот расправлял и складывал крылья, красовался — показывал себя. У него было тощее тело на длинных костлявых ногах. И сам он был похож на огромную птицу. Даже лицо его вытянулось в подобие длинного прямого клюва.
И тут на помощь девочке пришел кто-то сильный и большой. От удара снаружи сотрясся весь дом. Человек-птица испуганно заверещал, захлопал крыльями и растворился в воздухе, будто и не было его. В соседних комнатах кто-то встревожено говорил. Это проснулись родители Сони.
— Открой окно, дитя, — услышала девочка грозный голос.
Голос этот требовал и повелевал. Его невозможно было ослушаться. В окне комнаты девочка увидела большой желтый глаз. Она знала, кому он принадлежит. Сам Лягушачий Бог покинул священные болота и пришел к ней на помощь. Он прогнал страшного незнакомца и теперь собирался что-то ей сказать. Не веря своему счастью, Соня подошла к окну и трясущимися пальцами отворила створки.
— Слушай внимательно, дитя, — потребовал голос.
Девочка слушала.
Ворвавшись в комнату дочери, родители нашли Соню возле открытого настежь окна. Малышка стояла на сквозняке в одной пижаме. В трансе она тихо бормотала что-то себе под нос и дрожала всем телом. Мать обняла девочку и попыталась успокоить, но та не приходила в себя. Отец закрыл окно. Снаружи не было никого.
К утру Соне не стало лучше. Она по-прежнему тихо шептала непонятные слова, не реагировала ни на что вокруг. Лишь однажды закричала, а позже обратилась к родителям грубым низким голосом, будто говорила не маленькая девочка, а неведомое существо.
— Приведите жреца! — потребовала Соня. — Я хочу говорить с ним!
Перепуганные родители бросились из дома и вскоре вернулись в компании отца Дмитрия. С ними же явился и дед Михась. Старику успели рассказать о таинственном ночном происшествии в доме кузнеца.
— Слушай меня, жрец, — повелела Соня грубым голосом, — Слушай внимательно…
Священник склонился над девочкой. От услышанного тело его покрывалось холодным потом.
В тот же день снова состоялось собрание. Речь держал отец Дмитрий.
— Братья и сестры, — сказал он в микрофон, разводя руками, — Благословение снизошло на Тихие воды. Лягушачий Бог начал говорить с нами, чего не случалось уже много лет. Как вы знаете, он никогда не делал этого напрямую. Для этих целей он всегда выбирал посредника своей воли. Вещателя. Сегодня эта почетная роль выпала нашей маленькой дорогой Сонечке. Разве может кто-то лучше, чем невинное дитя, быть голосом Его?
Священник указал на девочку. Та, уставшая и измученная, сидела на почетном месте возле деда Михася — на коленях у матери, а та ласково гладила дочь по головке. Люди в церкви вытягивали шеи и становились на цыпочки, чтобы лучше рассмотреть благословенного ребенка.
— Так вот, — продолжил отец Дмитрий, — Лягушачий Бог сказал, что в этот раз Длинноногий напал на нас изнутри. Он наслал на нас пороки и греховные мысли. Это коснулось каждого: от младенцев до стариков. Но в некоторых скверна забралась особенно глубоко! Укрепилась и дала ростки. Поэтому Лягушачий Бог не принял свою новую невесту. Дева уже была отравлена проклятьем Длинноногого. Бог отверг ее, а в отместку его извечный враг надругался над ней и лишил жизни. Угроза нависла над нами, братья и сестры! Но еще не поздно все исправить. Нужно сплотиться перед лицом врага. Мы должны выявлять отступников и грешников. В этом нам поможет сам Лягушачий Бог. Он будет указывать на них через своего проводника. Мы с нашим головой решили организовать специальные боевые отряды: Божьих воинов. Они будут бороться с прихвостнями Длинноногого. На этом все, братья и сестры. Слава Лягушачьему Богу!
— Слава!!! — дружно ответила толпа.
Люди были счастливы и воодушевлены. Бог не оставил их. Мало того, он сам поможет им противостоять злу. Люди подходили к отцу Дмитрию, просили благословения. Целовали руки маленькой Соне.
Из самых опытных солдат и охотников собрали боевой отряд. Их отличительными знаками стали зеленые повязки на рукавах. Их командиром стал прославленный воин Андрей, божий ребенок с зеленоватой кожей и перепонками на пальцах ног.
Первыми арестовали родителей недавней невесты. Если их дочь была отвергнута, значит и они сами уже отравлены скверной. Их поместили в подвал заброшенного дома на окраине поселка; теперь там была тюрьма.
На берегу между жертвенными столбами вывесили десяток набитых соломой пугал. Обереги от птиц, злобных прихвостней Длинноногого. Отец Дмитрий лично освятил каждое из чучел. Теперь они молча смотрели вдаль пришитыми к мешковине глазами-пуговицами.
Маленький Петя беззаботно играл на берегу. В тени освященных чучел ему не могло что-то угрожать. Водный народ охранял человеческих детей. Приглядывал за купающейся или рыбачащей ребятней, не давал заплывать далеко, отгонял хищных рыб и опасных зверей. Родители беззаботно оставляли своих детей на берегу, когда сами были заняты работой. Тем более Петя был божьим ребенком, его кожу покрывали маленькие прозрачные чешуйки. Три с половиной года назад к его маме заглянул после зимней спячки рыбочеловек.