— Не притворяйся дураком, Адриан. Ты еще больший дурак, чем пытаешься казаться! Ты стал перетягивать на себя сутану власти, возомнил себя военным правителем, стал вести себя как отец-вседержитель. Назревал бунт, я это чувствовал!
Так вот оно что! Какой чудовищной и нелепой оказалась причина этой короткой, но кровавой войны. Шоршеткалоки, с каждым годом становившиеся все дальше от народа, решили вернуть собственный авторитет, пожертвовав авторитетом стражи.
— Сукин ты сын! И все это ради того, чтобы удержать проклятущую власть? Ты жалок… Скольких жертв можно было избежать! Даже твоих любимых ведьм можно было спасти!
— Ты не понимаешь… Они ДОЛЖНЫ были захватить город, а я должен был его СПАСТИ. И тогда народ снова поверил бы мне, все было бы по-старому. Я столько лет потратил, чтобы найти к ведьмам подход. Воцарился бы мир, пусть и не без жертв с обеих сторон.
Адриан зарычал, сделав решительный шаг навстречу мастеру-шоршеткалоку. Радищлош сделал легкий пасс рукой, и капитан застыл на месте.
— Обувь! Твои сапоги я сшил вот этими вот руками. Каждый лоскуток кожи помнит мои прикосновения.
— Ты предал свой народ! Как же Хозяйка болота? Что будет, когда она заберет руки слепца?
— Каждый получит по заслугам! — шоршеткалок улыбнулся. — Я сошью сапоги из кожи каждого стражника, будь уверен! Конечно, многие из совета встанут на вашу сторону, но что они такое перед лицом силы, победившей смерть?
Радищлош был многословен. Яд и пафос сочились из него словно сок из раненной березы. Старик все говорил, говорил…
Адриан молился про себя, чувствуя, как обереги наливаются силой. Попробовал пошевелиться — сапоги будто приросли к шкуре демона под ногами. Но руки! Руки снова слушались.
Адриан запустил ладонь в промежуток между пуговиц на гимнастерке, и, резко выхватив револьвер, нажал на спуск.
В морозном воздухе выросло облако порохового дыма. Шоршеткалок завалился набок. Лицо его выражало удивление и скорбь. Старик вздохнул пару раз и, набравшись мужества, умер.
— Мать твою! Ай! — крикнул Мыреш, когда его ноги с резиновым звуком приняли привычное положение. — И почему я не удивлен, черт возьми?
Адриан ничего не ответил. Сейчас он почему-то испытывал жгучую обиду от того, что он — капитан Дьекимович — столько лет служил совету верой и правдой, а его обвинили в подготовке бунта. Беспочвенно обвинили.
До жутковатой башни оставалось несколько сот шагов. Адриан припустил быстрее, но вдруг почувствовал, как обереги под шинелью нагрелись и загудели. Он обернулся: из «зарослей» ложного кустарника на него смотрели две рыжеволосые девчушки. Они что-то шептали, и от этих слов Мыреш застонал и упал на колени: из его глаз, носа, ушей и рта хлынула кровь.
— Прекратите, маленькие чудовища! Хватит! — Капитан выхватил два револьвера. Как и всякий вояка, Адриан привык к убийствам, но вот убивать детей ему до сих пор не приходилось. — Прекратите! Не заставляйте меня!
Мыреш орал дурняком! Его глаза, и без того все время выпученные, сейчас грозили вылезти из орбит.
— О, Небо высокое! — капитан тяжело вздохнул.
Курки револьверов щелкнули, раздались два выстрела, и два маленьких головы разлетелись кровавыми брызгами. Легкие тела едва слышно ударились оземь.
Старшина бросился на помощь степняку, но было уже поздно. Огромный белобрысый мужчина лежал на спине, пуская кровавую пену.
— Мыреш! Мать твоя — задница, жопа — твоя голова. Ну почему!? Почему ты не взял обереги у архижреца?
— Ко-кол… — в груди степняка клокотало. — Колдовство! Нам… Нельзя. Всемогущий Конь-Великан его исп… Испугается и не даст себя оседлать на пути в последнее пристанище. Но… Умирать страшно, капитан. Выполнишь мою последнюю просьбу?
Адриан упал на колени рядом со степняком.
— Постараюсь.
— Поцелуй меня, капитан. В губы. — Мыреш слабым движением утер кровь с лица. — Пожалуйста… Всего один поц… Поцелуй. И я умру спокойно.
— Ты из этих… Так ты…
— Любил тебя всю жизнь. И сейчас люблю. Как же горько оставлять тебя одного! Но я… Я слышу стук копыт, капитан. Последние мгновения, пожалуйста…
Пересиливая себя, капитан нагнулся и крепко прижался губами к холодеющим губам шелудея. Степняк немного подался вперед и тут же обмяк. Кожей лица Адриан почувствовал его последний выдох.
Капитану хотелось заплакать, развалиться на части, лечь и умереть. Но он чувствовал, что до решительной победы остался последний рывок. Еще немного поднапрячься и, возможно, большая беда обойдет многострадальный Чизмеград стороной.
Проверив запасную пару револьверов, капитан уверенно зашагал в сторону башни.
Черная башня, похожая на высушенный крючковатый палец, не имела дверей и окон. Вход зиял непроглядным мраком, недвусмысленно намекая на то, что гостей здесь не ждут и никогда не ждали.
Адриан достал из котомки Сердце демона — сейчас оно горело ровным голубым светом — и немедленно шагнул в темноту.
Вверх вела неширокая винтовая лестница. Капитан неторопливо брел по ступеням, в одной руке сжимая верный револьвер, а в другой держа светящийся шар. Он вслушивался в каждый звук, но не слышал ничего кроме собственных шагов. Пусто.
Каждые несколько десятков ступеней заканчивались широкой площадкой. Здесь сохранилась мебель, было множество предметов повседневного быта, вдоль стен высились книжные стеллажи. Здесь жили и, должно быть, когда-то были счастливы.
Адриан уже было отчаялся кого-то здесь найти, как вдруг наверху кто-то истошно заорал. Судя по голосу, кричал мужчина.
Капитан пулей метнулся вверх, не жалея натруженных ног, не чувствуя тяжести в воспаленных легких.
На крыше стоял зарешеченный сарай. Сквозь металлическую сетку виднелось лицо старого знакомого. Слепец! Рядом с ним суетилась эфемерная фигура, казалось, сотканная из самой тьмы. Она деловито потянула пленника за руку и одним выверенным движением оторвала ему кисть.
— Брось, тварь! Брось! — Адриан дважды выстрелил, но пули не причинили чудовищу видимого вреда.
Черная фигура зыркнула на капитана провалами пустых глазниц и улыбнулась багровым беззубым ртом. Все так же небрежно тварь с явным удовольствием отгрызла себе ладонь и приладила на культю пятерню слепца. Хрустнуло, обескровленные пальцы зашевелились.
— Я — буду смерть! — прокричала Хозяйка болота.
Адриан снова прицелился и нажал на спуск. Тяжелой пуле оставалось всего ничего до цели, когда тьма рассыпалась на сотни навозных жуков. Насекомые непроглядной тучей взметнулись в воздух, на мгновение заслонив собою вялое зимнее солнце. Они сделали несколько кругов над башней, да и унеслись прочь.
Капитан метнулся к клетке. Слепец был все так же жалок и отвратителен. Усевшись на подстилку из грязной соломы, калека баюкал культю, жалобно подвывая.
— А я говорил, что от тебя будут одни проблемы! — капитан несколькими уверенными пинками проломил деревянную стенку клетки.
— Она говорила, что пощадит тебя, твоих спутников и больше никогда не тронет город, если я отдам хотя бы одну руку! Я не мог не отдать! Не мог! Я хочу жить. Пожалуйста, забери меня отсюда. У меня есть амулет-проводник. — слепец достал из кармана своего рубища широкую щепку, испещренную символами. — Пришлось прогрызть себе палец на ноге, чтобы сделать заговор на крови… Я только на крови колдовать умею… Назови имя города, и амулет нас выведет!
Адриан с омерзением принял щепку у слепца и, подставив сильное плечо, помог калеке подняться на ноги.
— Я отдал ей только одну руку! Она не сможет гасить жизнь. Она не сможет воскрешать умерших, сможет только поднимать трупы! Это только полсилы, это другое, другое…
Слепец продолжал жалобно скулить, рассказывая о своих злоключениях.
Адриан отошел от калеки на несколько шагов и взвел курок револьвера. Слепец, услышав знакомый звук, замер, вытаращив молочно-белые глаза.
— Ты… Ты ведь не собираешься?
— Прости, мой друг, но я не могу больше рисковать.
Выстрел мгновенно сразил несчастного: большая голова лопнула, как переспелый арбуз. Осколки кости вперемежку с мозгами разлетелись в разные стороны.
Адриан уже почти спустился вниз, когда демон заворочался. Верно, почуял пропажу хозяйки. Буульбааз протрубил, рыкнул, и все вокруг начало трясти.
— Чизмеград! ЧИЗМЕГРАД, курва! — Капитан в сердцах кричал на амулет.
Щепка нагревалась, указывая направление: идешь верным путем — холодная, свернул не туда — жжется.
Адриан бежал со всех ног, чувствуя, что сейчас древний демон способен если не на все, то очень на многое. Почти на каждом шагу, прямо под ногами, возникали небольшие зубастые пасти, вырастали кочки, травы и кустарники пытались впиться в ноги. Но обереги отца Васимара до сих пор работали!
Адриан все бежал и бежал, несся и несся, пока не оказался за пределами Буульбааза. Хвала Небу, демон полз совсем в другую сторону и даже не пробовал развернуться.
Лишь оказавшись в значительном удалении от проклятого живого болота, капитан дал себе отдохнуть. Привалившись к стволу многовековой сосны, он тяжело дышал, утирая кровь с лица и одежды.
Капитан держал в руке щепку-компас. Широко раскрытыми глазами он смотрел на мир, зная, что, возможно, сегодня его последний день на белом свете. Но он не собирался дешево продавать свою жизнь: вдалеке осторожно пыхтели болотные твари, под мозолистыми пальцами патроны послушно заходили в каморы револьверов. Полтора барабана — это уже кое-что.
Егор ЕмельяновПОСЛЕДНЯЯ СТРАЖА
Оливер крался возле дома старосты. Крепко сжав зубы от напряжения, он прислушивался к каждому шороху. Их деревня была небольшой, и к своим двенадцати годам Оливер изучил ее вдоль и поперек, знал все секретные места и тайные лазы. Сестры нигде не было! Оставалось проверить лишь заросли шиповника возле дома старосты да гниющий сарай пьяницы Джока неподалеку. Абби была где-то рядом.
— Она здесь! — раздался крик Гранта возле сарая. — Кащий!