— Вот, собственно, и все. Ангел находится где-то там.
— Территория в несколько сотен миль вдоль и поперек? Да ты издеваешься! — Беатрикс не сумела удержать эмоции. — Чем ты нам помог? Все и без того знают, что ангел упал где-то на севере!
— Я сузил область поисков. Точно так же я помогал и буду помогать остальным охотникам, — Мантред обиженно поджал тонкие губы. — Это — наука. А наука далеко не всегда может дать исчерпывающий ответ. В установке используется принцип возмущения тонких потоков, а это довольно-таки грубый способ. Есть еще вариант с использованием принципа сродства, но… У меня нет ничего, что могло бы иметь сродство с ангелом.
— Зато это есть у меня, — с этими словами Роланд надавил на потайную пластину, расположенную на рукояти копеша. Щелчок — и рукоять раскрылась, явив миру…
— Невероятно! — сдержать эмоции Книжник не сумел. — Перо ангела! Но… Откуда?
Роланд пожал плечами.
— Кое-кто из ангелов все-таки отозвался на призыв смертных. А ди Спатары когда-то сражались с посланцами Небес лицом к лицу. Так что там с принципом сродства, а, Мантред?
Роланд стоял, прижавшись к холодному камню глухой стены, как никогда остро ощущая свою беспомощность. Копеш, верный копеш, который столько раз проливал кровь во славу Владыки Дальциана, казался ныне бесполезной и глупой игрушкой. Ибо сейчас воителю противостоял тот, кто прошел весь путь служения Багрянорукому.
Отец.
Демоническое обличье старого герцога внушало трепет: треугольная морда с саблевидными клыками была увенчана тяжелой короной из острых рогов, тело — черная чешуя природной брони, когтистые лапы перевиты канатами мускулов. И плащ из сложенных крыльев за спиной.
Шансов не было. Никто из смертных не мог даже надеяться одолеть перерожденного.
— На что ты рассчитывал, сын? — голос Корнелия звучал как погребальный колокол. — Ты втоптал в прах величие нашего дома. Сбежал, как побитый пес. Погнался за тенью, за мороком! Стоило ли оно того, сын?
Старый герцог шагнул вперед, и Роланд неуклюже взмахнул копешем.
— Не подходи!
В горящих багряным пламенем глазах отразилось нечто, отдаленно похожее на удивление.
— Ты хочешь сражаться? Со мной? Даже после того, как ты отказался от своей сути?
— Моя суть — это то, чем я являюсь сейчас. То, от чего я отказался… Твой путь — путь в бездну. Путь к тому, чтобы обратиться в чудовище, в монстра!
Князь-демон расхохотался.
— О, да! Я — чудовище. А ты, очевидно, святой подвижник? Раскрой глаза, сын! Этот мир изменился. Изменился три сотни лет назад. В нем давным-давно действуют новые законы. А все потому, что один Большой Ханжа, который тысячелетиями вдалбливал в наши головы свои дурацкие заповеди, в решающий момент решил, что наш мир не достоин помощи.
— Разве это имеет отношение ко мне? Или к тебе? Ты убил мою мать и еще добрую сотню людей, которые служили тебе. Это и есть твоя суть?
— А твоя, сын? Или ты жил по тем самым заповедям? «Не убий». «Не возжелай». «Не что-то там еще». Вспомни. Прочувствуй. И задай себе вопрос: превращаешься ли ты в чудовище или чудовище всегда с тобой? Задай себе этот вопрос, Роланд ди Спатар. Спроси себя, от чего ты бежишь? И надо ли тебе бежать от самого себя?
Демон склонил голову набок.
— Так от чего ты бежишь, сын мой?
Битвы. Кровь. Насилие. Казни. Он, Роланд ди Спатар, снова переживал каждый миг своей жизни. Первая взятая жизнь. Первый пир прямо на поле сражения, среди трупов с развороченными животами, среди отрубленных конечностей и вываленных на землю кишок. Горящие деревни. Города, взятые на меч. Сколько их было? Скольких ты убил и изнасиловал? Как ты служил Далъциану до того, как увидел иной путь?
— Ты глупец, сын! Ты предал наш род не потому, что боишься стать чудовищем, а только потому, что отыскал более легкий и быстрый путь к бессмертию. По крайней мере, тебе так кажется.
«Нет…»
— Что такое Прощение? Ангел возьмет на себя твои грехи? Вместе с памятью? Тогда в чем разница, а, сын? Или ты хочешь стать чистеньким? Не поздновато ли? Ведь на тебе не только твоя ноша. На тебе весь груз рода ди Спатаров. За последние три сотни лет.
«Нет… Это не так…»
— Весь наш мир поражен скверной. Весь мир. Исключений нет. Глупцы — те, кто считают иначе. Лишенные Покровительства думают, что они лучше прочих? Но это не так. Великий Ханжа обрек всех. А теперь задай себе вопрос: откуда тебе знать, что Небеса лучше Бездны? Или ты слепо веришь красивым словам из замшелых книг?
«Нет!»
— В конце концов, даже если все, что написано в книгах, которые якобы были «святыми» — правда, спроси себя: твой новый путь ведет к тому, что мир станет лучше? Или лучше станет только тебе? Может быть, ты вернешь жизни тем, кого возложил на алтарь Дальциана? Давай, удиви меня. Скажи, что это будет именно так.
Перед глазами Роланда шагали тени. Мужчины. В доспехах и без, с безжизненными лицами и безвольно висящими вдоль тела руками. Женщины в окровавленных платьях. Дети самого разного возраста. Старики.
«Это не я. Я всегда был воином. Воином, а не убийцей. Это сон, морок, горячечный бред. Я — не мой отец!»
— Ты — это я, мой мальчик. Ты — это я. Как бы ты далеко не убежал, чудовище всегда будет с тобой. Внутри тебя.
Не отдавая себе отчета в том, что он делает, Роланд метнулся вперед, занеся копеш для безнадежного удара. Князь-демон вскинул когтистую лапу, и сталь столкнулась с черной плотью, рассыпавшись на тысячи тысяч осколков. Расхохотавшись, тварь приготовилась к ответному удару и…
… задыхаясь от пережитого во сне, Роланд слепо шарил руками по смятым простыням, силясь отыскать хоть какое-то оружие.
— Тссс… Это всего лишь сон.
Беатрикс.
Практически не отдавая себе отчета в своих действиях, ди Спатар притянул девушку к себе. Рванул завязки корсажа, обнажая острые соски грудей.
Поцелуй.
Еще. И еще.
Прикосновение. Объятия. Тихий вздох. Стон. Слабое сопротивление. Движения, вечные, как солнце над миром. Демоны? Ангелы? Боги? Дано ли им ощутить то, что ощущают простые смертные? Дано ли им снова и снова переживать миг Творения и миг Разрушения? Боль, горечь, страх — все это осталось где-то далеко, в другой вселенной.
Вскрик. Вспышка. Смерть. И — возрождение.
— Зачем? — Спросил Роланд после того, как все закончилось.
Сидя на краю грубой лежанки, Беатрикс пожала плечами.
— Ты нуждался во мне. Больше, чем когда-либо. Я пришла.
— Дело только в этом?
Вместо ответа, наемница повалила его на спину и, впившись в губы долгим поцелуем, оседлала сверху.
«Все-таки я не чудовище», — мелькнула у Роланда мысль где-то на границе сознания.
Небосвод едва-едва заалел на востоке, когда маленький отряд покинул стены Санкто ди Песто.
— Честно говоря, не думал, что от этого булькающего плута на паучьих лапках будет какая-то польза, — проскрежетал Козмо. — Значит, наш путь лежит в Салвеззо ди Этерна? Город Вечного Спасения?
— Значит, туда, — кивнул Роланд. — Если, разумеется, во всей машинерии Мантреда есть хоть какой-то толк. А как окажемся там, то эта штука, — воитель подбросил в руке напичканную шестеренками глобулу, с заключенным внутри ангельским пером, — эта штука укажет нам путь прямиком к посланцу Небес.
— И этот книжный червь не продаст эти сведения другим охотникам?
— Продаст, разумеется. Более того, вероятно, что еще и наведет на наш след очередную партию наемников Франческо ди Сангвинаро. Так что двигаться придется быстро.
Неодобрительно покачав головой, последователь Сабанака пришпорил своего многоногого «скакуна» и вырвался вперед, оставив Роланда наедине с Беатрикс.
— Тоже считаешь, что я зря не убил Книжника? Козмо в чем-то прав: его смерть избавила бы нас от толики будущих проблем.
Девушка с сомнением посмотрела на воителя.
— В кантонах и в окрестностях Салвеззо ди Этерна и без того десятки отрядов охотников. А ди Сангвинаро так или иначе нашел бы способ отыскать тебя. С помощью Мантреда или без — неважно. Так что ты просто не сделал очередной шаг… — поняв, что сказала лишнее, Беатрикс замолчала.
«Не сделал шаг к сущности монстра. Или — не сделал шаг к своему бессмертию? Пусть не бессмертию души (а есть ли она хоть у кого-то в этом мире?), но к бессмертию тела? Если в моем сне была хоть крупица правды, то…»
Роланд мотнул головой, отгоняя непрошенные мысли. Сейчас это никак не поможет делу. Даже если ди Сангвинаро отступится, удовольствовавшись герцогским титулом (что вряд ли, ибо Багрянорукому угодна кровь Небес, а значит — если Франческо упустит ангела, то вместо милости, скорее всего, заработает только кару), то впереди лежит город, о котором с первых дней Конца Времен ходят пугающие легенды. И им, так или иначе, придется войти туда.
— Что ты знаешь о Городе Вечного Спасения?
Беатрикс смешно наморщила лоб.
— Слухи ходят разные. Но в моей семье верили, что большая их часть — лживые сказки. Верили в то, что в Салвеззо ди Этерна ад был остановлен искренней верой и чудодейственной молитвой. Верили, что там, в соборе на главной площади открылись Небесные Врата и чистые душой смогли спастись от ужасов Пандемониума.
— Красивая легенда. В это можно было бы поверить, если бы не одно но, — крикнул через плечо Козмо. — Я бы сказал, одно огромное «но» по имени Рауль Лоренцо ди Сфорджа. Или, как его стали звать после того, как он сел на престол Иерофанта — Формоз I. Если старые хроники не врут, то большего святотатца и богохульника в те годы попросту не существовало. А кое-где и прямо написано, что Формоз и его курия стали прямыми виновниками вторжения демонов.
— Как думаешь, смог бы такой иерофант призвать силы Небес?
Странно, но, как показалось Роланду, Беатрикс смутилась. Видимо, вера в старые семейные легенды в какой-то мере спасала