К сожалению, в Новороссийском университете продолжать исследования было крайне тяжело: не хватало оборудования и реактивов. Отсутствие медицинского факультета препятствовало Сеченову в создании своей исследовательской научной школы. Поэтому ученый в 1876 году с радостью принимает назначение сверхштатным ординарным профессором физиологии Санкт-Петербургского университета.
В сентябре 1878 года начались первые лекции на Бестужевских высших женских курсах, имевших статус университетского образования, – в их создании Сеченов принимал самое деятельное участие и читал там курс физиологии.
В 1888 году в жизни Сеченова происходят два важных события: он венчается со своей давней любовью Марией Боковой, и в это же время создается отдельная физиологическая лаборатория при Петербургском университете. Но атмосферы товарищества между Сеченовым и руководством университета не складывается – ему отказано в звании заслуженного профессора. В 1889 году Сеченов покидает Петербург и становится приват-доцентом Московского университета. Он избран президентом I Международного психологического конгресса 1889 года в Париже. В 1891 году Сеченов возглавил в Университете кафедру физиологии, где преподавал до 1901 года. В том же 1891 году на основе его лекций опубликована книга «Физиология нервных центров», в которой обобщены и описаны все виды нервной деятельности – от простейших рефлексов до психических реакций, дано руководство по экспериментальной психологии.
В сентябре 1878 года начинаются первые лекции на Бестужевских высших женских курсах, имевших статус университетского образования, – в их создании Сеченов принимал самое деятельное участие и читал там курс физиологии.
В 1894 году Сеченовым на основании физиологических критериев установлена рекомендуемая длина рабочего дня (шесть – максимум восемь часов), в 1901 году физиологии труда посвящен «Очерк рабочих движений человека». Иван Михайлович научно обосновал тот факт, что работоспособность восстанавливается быстрее в условиях активного отдыха или переключения с одного вида деятельности на другой («эффект Сеченова»). До февраля 1904 года Сеченов несколько месяцев читает лекции по физиологии в Пречистенских классах для рабочих, пока ученому-материалисту не было отказано в преподавании. Императорская академия наук избрала Сеченова почетным членом за год до его кончины, и то только под влиянием научной общественности.
Императорская академия наук избрала Сеченова почетным членом за год до его кончины, и то только под влиянием научной общественности
Идеи Сеченова перевернули взгляд на физиологию нервной системы, в частности на психические процессы, как на что-то, неподвластное изучению. Они затронули не только область медицины, но и, к примеру, предвосхитили создание «русского психологического театра». Драматург А. Н. Островский, еще до Станиславского, написал первую статью по этой теме, которая так и называлась: «Актеры по Сеченову». В знаменитой книге Чернышевского «Что делать?» Иван Михайлович, как принято считать, предстает прототипом доктора Кирсанова, а его жена, Мария Бокова, – прототипом Веры Павловны. Еще один гений отечественной физиологии, естествоиспытатель К. А. Тимирязев писал о Сеченове: «Ни один русский ученый не имел такого широкого и благотворного влияния на русскую науку и развитие научного духа в нашем обществе». Он же вспоминал, что последними словами, которые он услышал от Ивана Михайловича за две недели до его смерти, были «работать, работать, работать», и, по словам Тимирязева, «то был завет могучего поколения, сходящего со сцены, грядущим». Сегодня именем И. М. Сеченова назван Первый медицинский институт (ныне Первый Московский государственный медицинский университет), наследник родного для великого ученого медицинского факультета Московского университета и колыбель русской физиологической школы.
В 1891 году публикуется книга «Физиология нервных центров», в которой обобщены и описаны все виды нервной деятельности – от простейших рефлексов до психических реакций, дано руководство по экспериментальной психологии.
Сергей Петрович Боткин
1832–1889
Говорят, что дерево познается по плодам, а человек по делам своим. Сергей Петрович Боткин в одном из писем другу сетовал на то, что в сутках не 40 часов.
На написание научных трудов великому ученому часто не хватало времени, зато все, что было отпущено ему жизнью: время, неординарный ум, силы, тепло чуткого сердца, он без остатка отдавал больным и своим многочисленным ученикам. В благодатную почву сеял Боткин свои знания: большинство его учеников стали известными врачами и передали эстафету уже своим последователям. Так сформировалась русская клиническая школа, внимательная к больному, неутомимая в экспериментах, открытая новым перспективным идеям, направленным на избавление человека от недуга. И одним из основателей оной можно по праву считать Сергея Петровича Боткина.
Вклад в медицинскую науку:
• Основоположник теории нервизма
• Основоположник русской клинической школы
• Родоначальник лабораторного дела и клинической фармакологии
• Один из инициаторов медицинского образования для женщин
• Реформатор системы отечественного здравоохранения
Вклад в развитие медицины:
• Общая медицина
• Физиология
• Терапия и неврология
• Инфекционные болезни и санитарная гигиена
• Лабораторное дело
• Военная медицина
• Клиническая фармакология
• Организация здравоохранения
• Медицинское образование
Плод древа Боткиных
Прадед Сергея Петровича был крестьянином. Переселившись из Псковской губернии в Москву, он, занимаясь торговыми делами, мало-помалу нажил неплохой капитал. Отец знаменитого врача принадлежал уже к купеческой гильдии и числился крупным торговцем чаем. От двух браков у него было девять сыновей и пять дочерей. Пятеро сыновей Петра Кононовича стали заметными личностями: медик Сергей, коллекционер Дмитрий, художник Михаил, путешественник Николай и, несомненно, старший сын Василий, известный литератор, критик и переводчик, соратник Белинского, Некрасова, Герцена и Огарева.
Когда родился Сергей, отец его был уже в солидных летах, и воспитанием мальчика занимался в основном брат Василий, который был старше Сергея на 20 лет. До 15 лет будущий знаменитый врач обучался у домашних учителей, после чего по инициативе Василия был направлен в частный пансион Эннеса – одно из лучших учебных заведений столицы. Своей блестящей репутацией пансион обязан особому подходу его основателя к подбору учителей. На эти места он приглашал молодых ученых, недавно окончивших Московский университет, полных сил и не успевших растратить юношеского энтузиазма, которым они впоследствии заражали своих учеников. Молодой Боткин, рано обнаруживший логический склад ума, увлекся математикой, которую преподавал Ю. К. Давидов – будущий глава университетской кафедры математики.
Пребывание в Берлине ознаменовалось началом многолетней дружбы двух выдающихся русских медиков: Боткина и Сеченова, также прибывшего на обучение в Германию
Три года провел Сергей в пансионе, собираясь продолжить обучение в Московском университете в качестве будущего математика, но указ Николая I перечеркнул планы юноши. Тревожась по поводу роста революционных настроений в Европе и России, царь посчитал, что учебные заведения выпускают слишком много людей с высшим образованием и это повышает риск распространения в обществе вольнодумства. Доступ в университеты для недворян был ограничен. Исключением из общего правила стал медицинский факультет – вероятно, потому, что огромной империи требовалось много врачей, а посвящать себя профессии, требующей колоссальной самоотдачи, отпрыски из аристократических семей не очень-то и хотели. У менее родовитых молодых людей выбора не было – так и Сергей Петрович Боткин в 1850 году был зачислен в ряды студентов-медиков Московского университета.
Медицинский факультет
Большинство преподавателей медицинского факультета относилось к своим обязанностям весьма формально. Лекции читались по существовавшим долгие годы записям, практические занятия проходили только по анатомии, новые течения или открытия в медицине игнорировались. Преподаватели-клиницисты зачастую больше времени посвящали практической работе, нежели занятиям со студентами. Как вспоминал впоследствии Боткин, «будущность наша уничтожалась нашей школой, которая, преподнося нам знание в форме катехизисных истин, не возбуждала в нас той пытливости, которая обусловливает дальнейшее развитие». Преподавателей, умевших заинтересовать студентов, можно было перечесть по пальцам. Самым эксцентричным, но до безумия влюбленным в свое дело был профессор хирургии Иноземцев. Он так переживал за свой предмет, что нередко прямо у постели больного набрасывался на нерадивого студента с криками: «Ротозей! Ворона!». Тем не менее студенты в нем души не чаяли, настолько интересными были его занятия. С аншлагами проходили и лекции профессора кафедры сравнительной анатомии и физиологии И. Т. Глебова, которому позднее предстоит сыграть важную роль в жизни Боткина.
В 1850 году С. П. Боткин был зачислен в ряды студентов-меди-ков Московского университета.
Когда Сергей учился на 5-м курсе, к его младшей сестре посватался адъюнкт-профессор Пикулин, талантливый молодой клиницист, недавно вернувшийся со стажировки за границей. На почве медицины он и молодой Боткин быстро сошлись, и Сергей перенял от новоявленного родственника множество знаний и практических умений, которые мгновенно выдвинули его в лучшие ученики факультета. Сокурсники то и дело обращались к Сергею в случае затруднений в диагностике болезней курируемых ими пациентов. Боткин виртуозно овладел методиками аускультации (выслушивания) и перкуссии (выстукивания) и охотно помогал своим товарищам, не только не выказывая ни капли высокомерия, но с большим удовольствием участвуя в решении сложных клинических вопросов.