ешнему моменту.
Таким образом, то, что было представлено как объект при помощи мысленного образа другого скелета, теперь становится субъектом созерцания благодаря прямой связи со скелетом в нашем собственном живом теле. В результате факт смерти ощутимо становится моей смертью. Это может служить актуализации размышления о том, что «это тело имеет такую же природу, оно будет таким же и не избежит той же участи».
Нет нужды говорить, что во время созерцания наше собственное тело все еще живо, тогда как мертвое тело лишается любого ощущения стадий разложения, через которые проходит. Таким образом, это упражнение состоит в проведении сравнения, а не в представлении того, как себя чувствует распадающееся тело. Цель заключается лишь в убеждении себя в том, что собственное тело распадется после смерти, хотя само это разложение не является тем, что может чувствоваться.
Для тех, кто хочет заниматься созерцанием так, как оно представляется в полном описании Сатипаттхана-сутты, все различные стадии разложения могут быть привнесены в эту практику. Я лично рекомендовал бы начать работать с одной из стадий, такой как скелет. Опираясь на нее, те, кто хочет, могут расширить эту практику и использовать все различные стадии разложения, описанные в сутте. Далее я кратко обрисую один способ, которым это можно делать. Читателям, которые сравнительно недавно столкнулись со смертью и этими стадиями разложения, возможно, стоит пропустить следующий абзац, поскольку описание в нем может быть несколько неприятным.
Визуализируя свое тело как только что умершее, мы можем представить, что оно постепенно начинает распухать, синеть, гноиться и сочиться. Пищеварительные ферменты начинают съедать желудок, и глазные яблоки вылезают из орбит. Слетаются вороны и выклевывают глаза. Ноздри и рот заполняются червями, которые начинают поедать язык и другие плотные ткани. Кроме того, черви также проедают путь к мозгу. Коршуны и грифы вырывают сердце и кишечник, тогда как собаки и шакалы откусывают гениталии и отгрызают конечности. Вся оставшаяся плоть, после того как различные животные полакомятся ею, окончательно сгнивает. В итоге остаются лишь измазанные кровью кости скелета.
Сухожилия скрепляют кости скелета вместе, и вместе с тем отдельные кости разбрасываются в разные стороны. Эти разбросанные кости отбеливаются, сгнивают и постепенно рассыпаются в пыль.
Описываемый здесь способ практики, очевидно, предполагает элемент визуального воображения. Как было отмечено выше, в формулировке, используемой в самих наставлениях Сатипаттхана-сутты, говорится о сравнении нашего тела с тем, что мы можем видеть на кладбище, и это открывает простор для элемента визуального воображения.
Ощущение предела, до которого такое визуальное воображение является успешным и целесообразным, может определяться благодаря отмечанию того, ранит ли оно наше чувство идентичности и обладания телом. Стадия, на которой животные поедают различные части нашего тела, может быть особенно эффективной в данном отношении.
Соответствующее состояние может развиваться, когда нас кусают москиты и клещи. Кроме появляющегося зуда, также жалит неприятное ощущение того, что наше тело является пищей для других. Размышляя о том, что это в любом случае является нашей окончательной участью, мы можем уменьшить и в итоге полностью преодолеть это дополнительное неприятное ощущение.
Другая интересная стадия в процессе разложения трупа следует, когда распадается скелет. До тех пор, пока скелет скрепляется сухожилиями и пока он остается в некоторой степени цельным, он выглядит как индивидуальность. Но когда сухожилия распадаются, разбросанные кости больше не порождают восприятие индивидуума. Это похоже на ощущение, которое передается сравнением с мясником в последней главе, когда зарезанная корова превращается в куски мяса.
Соответствующее наблюдение может поддерживаться, когда срезаются волосы и ногти. Хотя они и являются мертвой материей, но, находясь на теле, они все еще воспринимаются как интегральный аспект «нашего» тела. Однако же это быстро меняется, когда они срезаются и выбрасываются.
Я рекомендую отмечать, является ли это сигналом общего отношения для медитации сатипаттханы, и данное упражнение – это особенно подходящий случай для исследования. Чтобы пребывать независимо и ни к чему не цепляться, полезно выявлять наши зависимости и то, к чему мы привязаны. И когда появляется неприятный (жалящий) сигнал, там, где есть беспокойство, именно там проявляются зависимости и привязанности. И именно здесь есть возможность проявить их постепенное отпускание.
Дыхание и непостоянство
Чтобы далее стимулировать связь обращения к смерти с созерцанием текущего момента, я рекомендую сочетание другого упражнения с медитацией на образе разлагающегося трупа. Это памятование о смерти, опирающееся на дыхание. Хотя это очевидно и не является частью схемы сатипаттханы, подобное памятование описывается в двух суттах Ангуттара-никаи (AN 6.19 and AN 8.73; Anālayo 2016: 200ff).
Будда однажды исследовал, как некоторые из его учеников практиковали памятование о смерти. И все разнообразные способы практики, которые они описывали, опирались на то, чтобы оттолкнуть смерть подальше. Но Будда рекомендовал привнести смерть непосредственно в текущий момент. Мы должны осознавать, что можем умереть сразу после этого вдоха. Если практика связана с принятием пищи, то мы также можем осознавать, что смерть может наступить сразу после того, как будет проглочен этот кусочек. Направленность этой рекомендации в значительной мере соответствует изысканиям Теории Управления Страхом, согласно которой главным механизмом психологической защиты от понимания угрозы смерти является именно ее отталкивание на отдаленное расстояние.
Созерцание разлагающегося трупа может существенно усиливаться в результате его сочетания с осознаванием того, что это наше дыхание может быть последним. Перед обращением к деталям этой практики я должен отметить, что эту практику не должны применять те, у кого есть проблемы с дыханием или суицидальные наклонности. И, кроме того, рекомендация для всех – это использовать памятование о смерти очень постепенно и осторожно. В качестве примера представьте, что получили очень мощную машину сразу после получения прав. Будет очень неразумно вести эту машину на максимальной скорости по загруженной трассе. И точно так же с этим упражнением – важно не двигаться вперед слишком быстро.
Подлинная мудрость – это результат постепенного развития, поэтому не следует стараться пройти своим путем как можно быстрее. В сутте из Ангуттара-никаи тройная тренировка неизбежности смерти, сосредоточения и мудрости сравнивается с садовником, который сажает свои растения и поливает их в надлежащее время (AN 3.91; Anālayo 2003: 253). Это максимум из того, что может сделать садовник, он не может заставить урожай созреть мгновенно. Терпеливое отношение к засеванию семян мудрости и взращиванию семян прозрения, поливая их в нужное время при помощи практики медитации, является целесообразным для данного упражнения (так же как и для практики сатипаттханы в целом). Мы делаем то, что необходимо, и позволяем тому, что было посажено, всходить постепенно, пока это не принесет свои освобождающие плоды. И напротив, попытка форсировать прохождение по пути легко может превратиться в самоутверждение, и тем самым это противоречит достижению равновесия, которое необходимо для подлинного развития прозрения. Такой силовой подход также будет противоречить постижению отсутствия самости, развиваемому вместе с предшествующим созерцанием элементов.
Осознавание дыхания указывает на проявление элемента ветра, на что мы уже обращали внимание в финальной стадии созерцания элементов. Элемент, на который тело обязательно должно опираться для своего выживания, – это элемент ветра (в виде снабжения кислородом), самый бесплотный из четырех элементов. Таким образом, созерцание этих элементов уже привлекало наше внимание к неустойчивости телесного существования.
Мы продолжаем ту же тему, сочетая осознавание постоянного течения воздуха взад и вперед с осознаванием того, что выживание тела полностью зависит от непрерывной подачи кислорода. Дыхание поддерживает в нас жизнь. Благодаря этой практике мы поддерживаем связь с тем, что поддерживает в нас жизнь. Эта связь есть не что иное, как поток, возникновение изменяющегося потока воздуха и его окончание. Она непостоянная и неустойчивая. Наше тело полностью зависит от этого постоянно изменяющегося процесса дыхания. Как же такое тело может быть постоянным? Это невозможно.
Это упражнение, в частности, подходит для исследования природы возникновения и исчезновения в связи с телом. Это второй аспект, который отмечается в рефрене, опирающийся на внутреннее и внешнее измерения практики, упоминаемой прежде в рефрене. Это уже было исследовано в связи с частями тела и элементами. На самом деле внутренние и внешние элементы самоочевидны, когда мы созерцаем элементы, которые вряд ли можно пропустить. И то же самое касается непостоянства в связи с данным упражнением. Оно настолько самоочевидно, что его вряд ли можно пропустить.
Нет необходимости говорить, что непостоянство также относится к созерцанию частей тела и элементов, подобно тому, как внутренние и внешние аспекты практики также применимы к данному упражнению. На самом деле смерть других может для некоторых практикующих стать естественными входными вратами в памятование о смерти. Но когда следуют такому подходу, все же необходимо делать так, чтобы это не становилось способом избежать столкновения со своей смертью.
Эта практика предполагает обращение внимания на передний край непостоянства, на тот факт, что непостоянство означает, что это самое тело рано или поздно умрет. Именно по этой причине данное упражнение может стать особенно мощным способом применения инструкций в рефрене для размышления о природе возникновения и исчезновения. Непрерывность тела, которую так легко принимать как данность, полностью зависит от постоянного возникновения и исчезновения дыхания. А так же само дыхание явно непостоянное и является не чем иным, как изменяющимся потоком.