[253]. По мнению других исследователей, Аптекарский приказ (Аптекарская изба) был основан еще раньше – в конце 1560-х гг.
Аптекарский приказ, как и Каменный, ведавший постройкой дворцовых зданий, считал русский историк И. И. Вернер, «были основаны еще при Борисе (Годунове. – М.М.) и не в качестве специально дворцовых учреждений, для удовлетворения нужд исключительно царского двора, но в целях общего благоустройства, как учреждения полицейские (санитарной и строительной полиции). Причину их учреждения надо видеть в известных заботах царя Бориса об «общем благе», о народном благосостоянии; это было явление совершенно новое в тогдашней русской правительственной деятельности. Но так как заботы эти были явлением не только новым, но и преходящим, то оба учреждения, основанные в целях общего благоустройства, скоро стали удовлетворять почти исключительно нуждам дворцового ведомства»[254].
Во всяком случае, можно утверждать, что Аптекарский приказ был основан в 80-х годах XVI в. Располагался он сначала в Кремле, но потом переменил свое местоположение: случилось это, правда, уже в следующем XVII в. Созданный вначале как чисто дворцовое ведомство, очень скоро он расширил компетенцию за пределы Кремля и включил в сферу своей деятельности помимо забот о здоровье царского семейства еще и заботу о придворных царя, ближних боярах, военачальниках, а затем и обо всем царском войске, и еще многое другое. «Пионер» Аптекарского приказа и незаурядный специалист, доктор Якоби сумел приобрести благосклонность Ивана Грозного и даже, по некоторым источникам, стать его любимцем. Об этом свидетельствует тот факт, что именно он предлагал царю, к тому времени уже несколько раз женатому, в качестве очередной невесты леди Мэри Гастингс, дочь графа Гунтингтона и близкую родственницу королевы Елизаветы. Сватовство царя не увенчалось, однако, успехом.
Роберт Якоби (Robert Jacob) родился в Лондоне, обучался в Тринити колледже в Кембридже, стал бакалавром (1569) и магистром (1573). Потом он изучал медицину в Базельском университете, где стал доктором медицины и много занимался медицинской практикой. В 1579 г. он возвратился в Кембридж, где быстро завоевал себе известность, а вскоре стал личным врачом королевы Елизаветы: она высоко ценила его советы и считала выдающимся доктором, дав ему звание «домашнего врача». Когда Иван Грозный снова попросил прислать ему хорошего врача, королева Елизавета выбрала доктора Якоби.
В Россию доктор Якоби отправился на средства Московской (Российской) компании и полгода жил на ее деньги, прежде чем в декабре 1581 г. Иван Грозный, учредив Аптекарский приказ, назначил ему жалованье, и немалое. При царском дворе доктор Якоби много занимался здоровьем царицы (по-видимому, он хорошо знал гинекологические болезни, так как успешно лечил в Англии королеву Елизавету) и быстро приобрел отличную репутацию, которая сохранялась долгое время.
После смерти Ивана Грозного в 1584 г. доктор Якоби и аптекарь Френчем возвратились в Англию (там Роберт Якоби был в 1586 г. избран членом Королевского колледжа врачей), но в 1586 г. они вновь приехали в Москву. Посылая их, королева Елизавета уведомляла жену царя Федора Иоанновича, царицу Ирину Федоровну (сестру Бориса Годунова), что «из дружбы к ней снова отпускает в Москву Медика своего Якоби, особенно искусного в целении женских и родильных болезней». Важно, что по царскому приказу встречать доктора Якоби в Вологду выехал боярин Курган Салтыков: он снабдил английского врача деньгами и лошадьми и провожал его до Москвы – такой чести удостаивались самые важные особы.
Лечение царицы, проводимое доктором Якоби, проходило успешно. В письме королеве Елизавете, отправленном уже в марте 1586 г., царица Ирина Федоровна благодарила доктора Якоби.
Интересно, что из Москвы доктор Якоби писал письма своему близкому другу Джону Дию, известному ученому и лейб-медику королевы Елизаветы, в которых сообщал о неведомой тогда иностранцам Сибири и северо-восточных областях России.
Отдав всю жизнь медицине, доктор Якоби так и не завел семьи, остался холостяком. Он умер в Англии во время одной из своих поездок в 1588 г.
Царь Федор Иоаннович, сын и преемник Ивана Грозного, отличался, не в пример отцу, мягким и добрым характером, что сказывалось и в стремлении облегчить участь больных и страждущих. «Приходящим к нему и пришельцам бысть яко отец чадолюбив, – свидетельствовал летописец. – По Божественному писанию явися целитель страждущим, око слепым и хромым, и сих учреждайте довольно, яко же достоит»[255].
В то же время сам Федор Иоаннович отнюдь не мог похвастать добрым здоровьем. «Родившись слабосильным от начавшей прихварывать матери Анастасии Романовны (первой жены Ивана Грозного. – М.М.), он рос безматерним сиротой в отвратительной опричной обстановке и вырос малорослым и бледнолицым недоростком, расположенным к водянке, с неровной, старчески медленной походкой от преждевременной слабости в ногах». Так описывал нового царя, которому шел тогда всего лишь 32-й год, английский посол Флетчер. Неудивительно, что нездоровый, хронически больной человек, царь Федор Иоаннович уважительно относился к медицине, к докторам.
Разумеется, Федор Иоаннович, как и Иван Грозный, ценивший английских медиков, стремился, чтобы придворными врачами Аптекарского приказа были наиболее известные доктора, такие, например, как доктор Хамей.
Болдуин Хамей (Baldwin Hamey), по происхождению голландец, родился в Брюгге (Фландрия) в 1568 г. Родители послали его изучать медицину в Лейденский университет: окончив этот университет, он вскоре получил степень доктора медицины «с отличием». Около этого времени, точнее, в 1592 г., профессоров Лейденского университета попросили отобрать среди их воспитанников того, кто подходит для службы врачом русского царя Федора Иоанновича: все они без колебаний назвали доктора Хамея, ректор поддержал эту кандидатуру и от имени русского царя сделал питомцу своего университета официальное предложение. Учителя и друзья доктора Хамея, уверенные в том, что он отлично подготовлен для такой работы, убедили его принять сделанное ректором предложение. Так доктор Хамей отправился в Россию.
В течение долгих пяти лет служил доктор Хамей в Аптекарском приказе, был врачом царя, выполняя нелегкие и ответственные обязанности, делая все, чтобы удовлетворить своего августейшего пациента, не отличавшегося, как известно, хорошим здоровьем.
Но всему приходит конец, и в 1598 г. доктор Хамей решил уйти в отставку со своего поста и возвратиться в Голландию. Однако необходимое для этого разрешение царя он получил не сразу – Федор Иоаннович не хотел отпускать своего врача, хотя все-таки скрепя сердце вынужден был согласиться на его отъезд. Доктор Хамей уехал в Амстердам, там женился и вскоре перебрался в Англию, в Лондон.
Здесь он быстро завоевал авторитет как образованный и знающий врач и в 1609 г. был принят в Королевский колледж врачей. Доктор Хамей практиковал с большим успехом, был одним из наиболее известных врачей английской столицы. Он умер в Лондоне в 1640 г.: на памятнике на его могиле написано, в частности, что он был врачом «большого московского царя»[256].
В Москве от доктора Якоби узнали и о том, что у английской королевы Елизаветы был придворный врач доктор Джон Ди (Дий), прославившийся еще и как философ, алхимик и астролог: Елизавета называла его «своим философом» и любила посещать его в его доме. Лондонский купец Эдвард Гарланд в 1586 г. (или 1587 г.) получил от царя Федора Иоанновича поручение пригласить в Россию Джона Дия (именно его, кстати, рекомендовал на свое место царского врача доктор Якоби); поездка, эта, однако, не состоялась – вероятно, королева Елизавета не захотела отпустить своего любимца (впоследствии в Москву приехал и несколько лет работал в Аптекарском приказе его сын, доктор Артур Дий).
В это же время, в 1586 г., царь Федор Иоаннович обратился к королеве с просьбой прислать для его жены, царицы Ирины Федоровны, опытную акушерку (повивальную бабку). Королева выполнила эту просьбу, однако акушерку почему-то в Москву не пустили: она доехала до Вологды, целый год прожила там и вынуждена была вернуться домой ни с чем. Одновременно в Москве некоторое время работал итальянский врач Павел Миланский.
Позднее королева Елизавета направила в Россию доктора Марка Ридли (Ридлея). Произошло это в 1594 г. После предварительных переговоров, в которых принимали участие Вильям Сесиль, лорд Баргли и Борис Годунов (этот видный боярин, брат царицы Ирины Федоровны, будущий русский царь, в то время возглавлял Аптекарский приказ), королева Елизавета отправила доктора Марка Ридли служить при дворе царя Федора Иоанновича. Королева рекомендовала Ридли как высокообразованного в своей области человека, достойного служить монарху.
Марк Ридли был выпускником Кембриджа, имел 35 лет от роду и звание доктора медицины; он был избран членом Королевского колледжа врачей за один год до того, как под эгидой Московской компании отправился в Москву, чтобы в качестве врача обслуживать русского царя, а также английских купцов.
За 5 лет, которые Ридли провел в России, он стал любимцем царского двора. Когда пришло время его отъезда, Годунов, который именно в это время вступил на трон после смерти Федора Иоанновича, последовавшей в январе 1598 г., написал королеве Елизавете: «Мы возвращаем его Вашему Величеству с нашим царским благорасположением и похвалой за то, что он служил нам и нашему предшественнику верой и правдой».
Очевидно, те надежды, которые привели его в Россию, как в части карьеры врача, так и в отношении дипломатических обязанностей (а они составляли важную, хотя и неофициальную часть подобных миссий), осуществились в полной мере.
Английский историк медицины Денис Гиббс пишет, что наряду со способностями врача и дипломата у Ридли были также интересы и таланты в академическом плане. Подлинное значение всего достигнутого им, особенно за период его пребывания в России, смогли оценить только в самое последнее время. Например, о его математических способностях и об успехах в изучении магнетизма знали уже давно, со времени опубликования книги «Краткий курс по магнетическим телам и движению», появившейся в 1613 г. На художественно оформленном титульном листе автор представлялся читателю, как «врач, недавно состоявший на службе императора России». Книга была опубликована через 14 лет после того, как Ридли уехал из России, и через 13 лет после опубликования труда «О магните» Вильямом Гильбертом (Гильберт был врачом королевы Елизаветы и президентом Королевского колледжа врачей за несколько лет до того, как сам Ридли вступил в должность цензора, а затем казначея этого колледжа).