«Многие из тех, кому знаменитейшие врачи предрекли смерть, некоторое время спустя сверх ожидания избавились ото всех бед, а многим, о выздоровлении которых они утверждали, очень скоро суждено было погибнуть. Таким образом, у этой болезни не было ни одного признака, который бы мог привести человека к верному заключению. Во всех случаях исход болезни по большей части не соответствовал заключениям разума. Одним помогали бани, другим они в неменьшей степени вредили. Многие, оставленные без ухода, умирали, однако многие, сверх ожидания, выздоравливали. И опять-таки для тех, кто имел уход, результат был неодинаков. И если говорить в целом, не было найдено никакого средства для спасения людей как для предупреждения этой болезни, так и для преодоления ее у тех, кто оказался ей подвержен, но заболевание возникало безо всякого повода и выздоровление происходило само собой»[83].
Может быть, поэтому государство не бросало все силы на профилактику эпидемии: слишком мало было известно о том, как возникает болезнь.
К тому моменту как человечество столкнулось с началом второй пандемии, ситуация изменилась. Мы встречаем в источниках гораздо больше описаний конкретных методов для борьбы с чумой. В ход шло все: медицинские средства, религиозные церемонии, «народные» обереги и заговоры.
Так же как и в годы Юстиниановой чумы, люди стремились избегать окружающих. Но теперь это было не только личное решение. Многие города официально вводили карантинные меры. Иногда въезд «чужаков» в селение запрещали полностью, иногда предписывали классический карантин с ожиданием в течение нескольких недель. Порой указы не только закрывали город, но и устанавливали определенные правила поведения для его жителей. Часто эти требования основывались на советах врачей. Например, такое постановление выпустили в 1348 году власти Пистойи[84]. Въезд в город и выезд за его пределы запрещались, также была строго установлена глубина могил для жертв болезни, чтобы дурные «испарения» не попадали в воздух. Кроме того, учитывали и психологическое состояние горожан. Власти запретили звонить в церковные колокола в память умерших от чумы, на похороны не допускали плакальщиков, а траур по погибшим могли носить только ближайшие родственники. Представление о том, что печальное расположение духа делает человека уязвимым, возникло задолго до прихода «черной смерти» и успешно пережило ее первую волну. В 1382 году врач Раймонд Шален ди Винарио писал, что многие люди заболели и умерли в годы эпидемии из-за «непрекращающегося ужаса, страхов и фантазий, вызванных непрестанным погребальным звоном колоколов и отпеванием мертвых, [доносившимся] с улиц, и тем, как выносили тела, дабы присовокупить их к [прочим] больным, и также постоянными слухами о том, что то Петр, то Павел мертвы»[85].
© Wellcome Images
Свинцовые кресты, найденные в позднесредневековых массовых захоронениях в Лондоне
«Черная смерть» уходила из Европы медленно. Небольшие вспышки чумы возникали тут и там в течение десятилетий после 1346 года. Когда первый шок, вызванный смертоносной эпидемией, прошел, люди попытались осмыслить опыт своих потерь. Художники включали новые мрачные мотивы в книжные миниатюры и церковные фрески, а трубадуры писали сирвенты, полные скорби. Свой вклад внесли и врачи. Как только чума отступала, они зарывались в книги, пытаясь отыскать у древних ответы на свои вопросы. Эти рекомендации они рассматривали, учитывая собственный страшный опыт. Некоторые из них и сами детально описали в своих сочинениях встречу с чумой. Так поступил француз Ги де Шолиак (ок. 1298–1368), уважаемый хирург, личный врач нескольких римских пап. «Черная смерть» не пощадила папский двор в Авиньоне: де Шолиак видел множество случаев болезни, а затем и сам заразился. К счастью, ему удалось выжить. О «поветрии» и о том, как ему удалось излечиться, врач рассказал в книге «Большая хирургия» (Chirurgia magna, 1363). А вот что он сообщал о том, как пытались предотвратить заражение:
«Люди искали предупредительное средство перед началом болезни и для лечения ее впоследствии. Для предупреждения ничего не было лучше, чем бежать из местности, прежде чем заразиться, и очищать (больного) лепешечками из алоэ, уменьшать кровь кровопусканием, очищать воздух огнем и укреплять сердце териаком, плодами и ароматами; укреплять гуморы армянской глиной и препятствовать гниению с помощью острой пищи»[86].
Де Шолиак упоминает несколько популярных в Средние века лекарств – иногда их использовали и как профилактические средства. Териаком называли смесь множества ингредиентов, включающую змеиное мясо и небольшую дозу опия. «Армянскую глину» – желтую или красную из-за большого содержания оксидов железа – чаще использовали не как лекарство, а как обще-укрепляющее средство.
Немедленный отъезд за пределы зараженной местности – пожалуй, самое эффективное средство в этом списке. Многие современники «черной смерти» говорили об этом прямо. Такого мнения придерживались и древние авторитеты, включая составителей «Гиппократовского корпуса», а также Ар-Рази, Ибн Сина и Ибн Рушд. Но, конечно, возможность уехать была далеко не у всех. Бегство требовало денег, социальных связей и знаний о том, какие районы еще не заражены. Иногда приходилось оставлять в зараженной местности все, включая членов семьи, у которых возникло даже малейшее подозрение на болезнь.
Ги де Шолиак не воспользовался собственным советом бежать прочь. Он оставался рядом со своими пациентами, хотя возможность уехать у него была. Это решение далось ему непросто. Он вспоминал: «Сам я не осмелился уехать, дабы не потерять свое доброе имя, но в постоянном страхе поддерживал свое здоровье, насколько мог, используя указанные средства»[87]. Увы, эти меры не уберегли де Шолиака. Когда эпидемия уже шла на спад, у врача началась лихорадка и появились характерные нарывы. Он болел шесть недель, но все-таки остался в живых: возможно, потому что до болезни не нуждался и не голодал, поэтому его организм смог перенести все нагрузки.
Многие врачи, как и де Шолиак, оставались в зараженных городах. Иногда они продолжали свою обычную практику с учетом все новых и новых пациентов, а иногда получали специальное звание «чумных докторов». В архивах многих европейских городов сохранились реестры, включающие данные о таких врачах. Эти лекари занимались в основном уходом за больными, в том числе вскрывали чумные бубоны в надежде, что это поможет очистить организм. Иногда это помогало (или совпадало с выздоровлением по другим причинам), но чаще врач становился свидетелем гибели одного пациента за другим. Сегодня термин «чумной доктор» прочно ассоциируется с пугающим костюмом: длинным плащом и маской с «клювом», набитым душистыми травами. Мне не удалось найти ни одного свидетельства того, что такие костюмы применялись в годы «черной смерти». Первое широко известное описание подобной одежды и маски появилось в начале XVII века[88]. Тогда французский врач Шарль де Лорм разработал целый комплект защитной одежды, который включал длинный плащ, кожаные брюки, обувь, шляпу и перчатки. Завершала наряд знаменитая маска-клюв. Первые широко известные изображения «доктора» были созданы уже в середине XVII века. Пытались ли средневековые врачи защитить себя таким образом, мы не знаем.
Отдельные трактаты о чуме появились в 1360-х годах. Одним из первых такую книгу создал в 1365 году врач Иоанн Бургундский. О нем самом известно не так много, помимо того, что он работал в Льеже и носил прозвище Бородатый. А вот его работа прославилась далеко за пределами его родных земель. До наших дней сохранилось более сотни рукописей – очевидно, их было гораздо больше. Вскоре книгу перевели на английский, французский, нидерландский и иврит. Практически сразу возникло и множество сокращенных копий книги. Их читали люди, далекие от медицины, поэтому их составители пропускали объемные ссылки на великих врачей древности и сразу переходили к доходчивым практическим советам.
Немало страниц Иоанн посвятил способам избежать чумы. Он был убежден, что мор отступил ненадолго и вскоре вернется. Врач обещал, что благодаря его книге «даже простые люди смогут стать своими собственными лекарями, хранителями, руководителями и проводниками». Вот что он советовал тем, кто надеется пережить грядущую эпидемию:
«Во-первых, следует избегать злоупотреб-ления пищей и питьем, а также избегать купаний и всего, что способно “разжижать” тело и открывать поры, поскольку поры служат дверями, через которые вредный воздух может войти, пронзая сердце и разлагая жизненную силу. Прежде всего надлежит избегать половой связи. Следует есть лишь немного, или вовсе никаких фруктов, за исключением кислых, и употреблять пищу, что легко усваивается, и пряное вино, разбавленное водой. Избегайте медовухи и прочего сделанного из меда, приправляйте пищу крепким уксусом. В холодную или дождливую погоду стоит зажигать огонь у себя в комнате, а в туманную или ветреную – обонять [нечто] душистое каждое утро перед выходом из дома: амбру, мускус, розмарин и подобные вещи, если вы богаты; белую куркуму, гвоздику, мускатный орех или мацис и подобные вещи, если вы бедны. Также раз или два в неделю надлежит принимать порцию хорошего териака размером с боб»[89].
Легко заметить, что в тексте Иоанна перечислены те же средства, что и в «Большой хирургии» Ги де Шолиака. Большинство из них, как считалось, помогали восстанавливать здоровый баланс гуморов в теле. Также мы видим, что составитель книги о чуме придерживался теории миазмов. Согласно ей, болезнь возникает, когда «дурной воздух» попадает в поры кожи и пробир