Беременность считалась куда более полезной для здоровья, чем ее долгое отсутствие. Предполагали, что вес плода не дает матке блуждать вверх и вниз по телу в поисках влаги и, соответственно, защищает от многих заболеваний. Сторонники идеи о том, что менструальная кровь участвует в зачатии, полагали, что в это время кровь не застаивается в организме и не отравляет его излишками влаги или неусвоенной пищи. Впрочем, средневековые лекари отмечали: хотя беременность и полезна, она все же изнуряет организм. «Канон врачебной науки» великого Ибн Сины (Авиценны) утверждает: «Знай, что женщина, которая рожает и носит, меньше болеет, чем бесплодная, хотя [родившая] женщина слабее телом, нежели бесплодная, и быстрее старится. А бесплодная – та болеет много, но старится медленней и выглядит молодой большую часть своей жизни»[224] (здесь и далее перевод с арабского П. Г. Булгакова и М. А. Салье).
Античные врачи сделали немало выводов о том, как проходит беременность. Но эти знания обычно рассматривали в общем контексте человеческой анатомии – за очень редкими исключениями. Книги о беременности начали составлять в Византии, и к VI–VII векам сложился особый жанр медицинских сочинений[225]. Однако они рассказывали в основном о патологиях и о том, как с ними справляться. «Обычные» беременности долго оставались без внимания греческих медиков. Иная ситуация сложилась в Индии: врачи, писавшие на санскрите, заинтересовались этим гораздо раньше. Их схемы здорового образа жизни для беременных по структуре напоминали древнегреческие рекомендации, основанные на галеновской идее о шести «неврожденных обстоятельствах» образа жизни, способных повлиять на здоровье. Лекари советовали обращать внимание на множество факторов: от качества воздуха, которым дышит женщина, до ее диеты и настроения. Впрочем, и у санскритских текстов была своя зона особого интереса. Если византийцев занимали патологии беременности, то индийские врачи были сосредоточены на том, как повлиять на пол будущего ребенка. Увы, хорошим вариантом считался исключительно мальчик, «наследник», а рождение девочки воспринимали, скорее, как неудачу. На третьем или четвертом месяце каждой беременности проводили специальный обряд (пумсавана)[226]. Считалось, что он повышает шансы родить сына. Но лекари считали, что одного обряда недостаточно, на пол ребенка влияет образ жизни матери в течение всей беременности.
Следующим этапом стали сочинения средневековых врачей, писавших на арабском. Восточные лекари знали и греческие, и индийские книги, так что им было из чего выбрать. Арабские сочинения давали множество практических рекомендаций и в деталях описывали, какой образ жизни стоит вести будущей матери. Они склонялись скорее к византийскому подходу – стремились помочь женщине, столкнувшейся с патологиями. Из санскритских книг арабы заимствовали многие конкретные советы, а вот способы повлиять на пол ребенка беспокоили их гораздо меньше. Восточные врачи уделяли огромное внимание диете беременной женщины. На рубеже IX и X веков Ар-Рази настаивал: в ее рационе должны преобладать «тонкие», «нежные» продукты вроде мяса куропатки или курицы[227]. Считалось, что они подавляют тошноту и помогают выравнивать баланс гуморов, если он пошатнулся. Избегать следовало всего едкого и горького – скажем, каперсов и неспелых оливок. Исключением были только случаи, когда женщина теряла аппетит. Вернуть его могли небольшие порции лука или горчицы. Некоторые рекомендации средневекового врача вполне актуальны и сегодня. Например, он запрещал беременным есть руту в каком бы то ни было виде и был совершенно прав: это растение может спровоцировать выкидыш. А еще Ар-Рази советовал женщинам есть понемногу, но регулярно, а не ограничиваться одной большой трапезой в день.
После первых крестовых походов арабские медицинские книги оказались в Западной Европе (о том, как происходил этот далеко не мирный процесс, читайте в главе о предполагаемых причинах болезней). На их переводах учились будущие врачи в новых европейских университетах. Руководства, составленные в Европе, во многом повторяли восточные сочинения, иногда с небольшими корректировками. Поворотный момент наступил вскоре после эпидемии чумы середины XIV века. Болезнь унесла множество жизней, а многие из оставшихся в живых всерьез заинтересовались тем, как сохранить и укрепить здоровье – свое собственное и будущих детей. Появился спрос на книги об основах медицины, написанные на народных европейских языках. Это привлекло новых читателей, а точнее, читательниц. Раньше европейские медицинские трактаты писали почти исключительно на латыни, и обратиться к ним могли в основном ученые мужи с университетским образованием. Теперь же образованная мирянка могла сама ознакомиться с полезными советами беременным и роженицам. В итоге рекомендации стали куда более простыми и доступными[228].
Роды считались опасным процессом. Учитывая возможности средневековой медицины, так оно и было: и мать, и ребенок могли сильно пострадать. Тем не менее у многих роды проходили благополучно. Помогали в этом прежде всего другие женщины. Медицинские трактаты Античности и Средневековья описывают опытных «повивальных бабок», к которым обращались за советом самые авторитетные врачи, включая великого Галена. Однако ученым не так уж много известно о том, какой на самом деле была жизнь акушерки в древности. Как они учились, какими знаниями обладали, каких правил и стандартов придерживались в работе? Ответы на эти вопросы историки ищут сегодня. Долгое время считали, что на протяжении всего Средневековья женщинам помогали рожать профессиональные акушерки. Однако в начале XXI века историк медицины Моника Грин усомнилась в этом. Она проанализировала множество средневековых источников, написанных на разных языках, и выяснила, что слова «акушерка» или «повитуха» стали использовать довольно поздно[229]. В текстах, составленных европейскими иудеями, слово «акушерка» (m’yaledet, מיילדת) появляется в XIII веке[230]. В народных языках европейских христиан эти термины возникают на сто лет позже. Впрочем, описания женщин, помогавших многим роженицам, встречаются уже в житиях XII века. Возможно, акушерство как профессия стало складываться лишь в позднем Средневековье. Другие исследователи считают, что женщины зарабатывали на жизнь родовспоможением и раньше, но их было не так уж много[231]. Их услуги были доступны не всем, а в некоторых регионах о таком и вовсе не слышали. Но кто же тогда помогал средневековым женщинам во время родов? Источники упоминают, что вокруг будущей матери собиралось множество людей. Чаще всего это были домашние и хорошие знакомые – родственницы, соседки, а у тех, кто побогаче, еще и служанки. К женщине могли пригласить священника или врача. Даже если на родах присутствовала акушерка, обычно она была лишь одной из многочисленных собравшихся. Трудно предположить, чтобы все эти люди неукоснительно соблюдали медицинские рекомендации, записанные в книгах. Скорее всего, помощники опирались на опыт, который передавался из поколения в поколение устно.
Несмотря на все риски для здоровья, беременность часто рекомендовали в качестве средства от множества болезней. Как и сегодня, этот совет далеко не всегда шел на пользу. Каждый организм индивидуален, и порой после родов приходилось долго восстанавливаться. Однако долгое отсутствие беременности у пациентки всегда вызывало у античных и средневековых врачей подозрения вне зависимости от повода. Поэтому медицинские трактаты уделяют столько внимания способам проверить фертильность: вспомним знаменитый тест с помощью головки чеснока.
Говоря о проблеме бесплодия, греческие и римские врачи полагали, что его «причиной» могли стать и мужчина, и женщина[232]. Однако намного чаще они рассматривали именно «женский фактор». Проще говоря, обычно именно женщину считали повинной в том, что у семьи долгое время нет наследников. Причины бесплодия видели в дисбалансе гуморов, анатомии конкретной женщины (например слишком узких «проходах» между органами), низкой или высокой температуре матки или неспособности организма удержать семя внутри из-за язв или не в меру густой крови[233]. Расцвет средневековой арабской медицины привнес много нового в науку о зачатии. Восточные врачи наконец-то заговорили о тех случаях, когда обзавестись ребенком не получалось из-за «мужского фактора». Древние греки изучали в основном роль женщины: это совпадало с их интересом к тому, как устроен загадочный женский организм. В Средневековье стало ясно, что бесплодие может быть и мужской проблемой. Среди ее причин называли повреждения «семенных сосудов», недостаточную длину пениса и свойства спермы, изменившиеся по естественным причинам, – к примеру, от холода или неподходящей пищи[234]. Иногда, по мнению арабских врачей, зачатие не происходило из-за того, что темпераменты мужчины и женщины оказывались несовместимы между собой. При этом с другими партнерами оба могли бы стать родителями. Как ни печально, в средневековом обществе у мужчины в такой ситуации было намного больше вариантов, чем у женщины. Нормы, часто негласные, позволяли мужчине, которому не удавалось стать отцом, предпринимать все новые попытки с другими женщинами. Ислам допускал многоженство и развод по инициативе мужа, христианин мог объявить свой брак недействительным – это было нелегко, но иногда удавалось. К тому же и христиане, и мусульмане практиковали конкубинат – сожительство без заключения «официал