Европейские алхимики Средневековья развивали наследие арабских алхимиков. Они утверждали, что все металлы состоят из ртути и серы, и пытались найти философский камень, который позволит провести с ними трансмутацию, превратить их в золото. Кроме того, с помощью философского камня будто бы можно было создать эликсир молодости и вечной жизни. Он позволит излечивать любые болезни и подарит бессмертие любому, кто его выпьет. Например, Роджер Бэкон видел цель алхимии не в превращении неблагородных металлов в золото, а именно в изготовлении эликсира, продлевающего жизнь.
Некоторые алхимики утверждали, что они умеют получать золото, и даже пытались это доказать. Скажем, каталонец Раймонд Луллий (1235–1315), миссионер, философ и теолог, уверял, что он знает способ изготовления золота и что, если бы море состояло из ртути, он бы с легкостью превратил его в золото. Он также якобы научился «восстанавливать немощные и больные человеческие тела и приводить их к наилучшему здоровью». Одним из самых знаменитых алхимиков был Николя Фламель (1330–1418), владелец книжной лавки в Париже. Расшифровав одну книгу на арамейском языке, по его словам, «очень старую и большую, с обложкой из латуни», он заявил, что владеет секретом получения золота, философского камня и жизненного эликсира. Николя в самом деле быстро разбогател, хотя, по-видимому, совсем иным путем. О Фламеле ходило множество легенд. В частности, рассказывали, что его видели живым через 300 лет после смерти, и это будто бы подтверждало, что он умел получать эликсир жизни.
Напротив, немецкий философ и теолог Альберт Великий (ок. 1200–1280), автор многих трудов, в отличие от большинства алхимиков, пришел к выводу, что трансмутация невозможна. Алхимики были убеждены, что для получения философского камня нужно божественное озарение. Они держали свои знания в глубокой тайне, доступной только посвященным. Описания своих опытов, то есть «Великое Делание», они зашифровывали, использовали загадочные знаки, символы и выражения. Например, «Белая королева» означала у них сулему, то есть хлорид ртути (II), а «Красный король» — серу.
Химии как науки тогда еще не было. Пытаясь получить философский камень, алхимики проводили разнообразные химические превращения и случайно сделали целый ряд открытий. Так, они открыли порох, известный в Китае еще с древности, и получили из мочи белый фосфор.
Среди алхимиков встречались шарлатаны. Правители постоянно нуждались в деньгах и потому встречали их с восторгом. Мошенники обещали им превратить в золото огромное количество свинца и железа. Если же им не удавалось потом сбежать, то их покровители, не дождавшись от них золота, с ними расправлялись. Герцог Фридрих Вюртембергский в 1597 году повесил Георга Гонауера. Виселица была сделана из тех самых железных прутьев, которые этот алхимик обещал ему превратить в золото.
Между тем далеко не все алхимики были мошенниками и руководствовались стремлением быстро разбогатеть, которое доводило их до нищеты и безумия. Среди них были люди любознательные, энтузиасты и идеалисты, которые посвящали много времени исследованию растений и минералов. Несмотря на то, что они исходили из ложной теории трансмутации металлов, их эксперименты способствовали расширению знаний о лекарственных средствах и выявлению новых веществ, пригодных для лечения болезней. Неслучайно некоторые врачи того времени были одновременно и алхимиками.
Алхимия в Средневековье, как и другие опыты в области естественных наук, подвергалась, однако, жесточайшей критике. Монахам было запрещено ей заниматься. Папа Иоанн XXII в своем указе в 1317 году предостерегал от занятия алхимией. Все, что могло поколебать учение церкви, объявлялось достигнутым с помощью нечистой силы. Работать в лаборатории у печи с ретортами и колбами стало особенно опасно. Алхимик мог прослыть колдуном. Все непонятное внушало окружающим страх. Даже юристы и богословы полагали, что особым знаниям и навыкам учит дьявол. Мог ли тогда врач испытать лекарство на животных? Это был бы верный шанс попасть в руки инквизиторов. В крайнем случае врач мог добавить лекарство в корм цыплятам, курам, бродячей кошке или собаке. А что-то он пробовал на самом себе. Подопытными объектами неизбежно становились иногда и больные. Но все это были редкие и рискованные опыты.
Преследование ведьм и колдунов
Мучаясь от болезней, неурожаев и гибели скота, люди Средневековья понимали, что все эти безобразия не могут происходить сами по себе. Всем было ясно, что они возникают из-за врагов, то есть ведьм, колдунов, иноверцев и чужаков, насылающих порчу. Мир для человека Средневековья был сплошь населен бесами. Как же найти самых вредных врагов и их уничтожить? Многие болезни объяснялись кознями дьявола и колдовством. В полную силу охота на ведьм в Европе началась в позднем Средневековье и развернулась с XIV до XVIII века. Народные суеверия превратились в официальную идеологию, поддержанную католической церковью. Это стало настоящей трагедией и привело к бесчисленным жертвам.
В 1484 году папа Иннокентий VIII издал послание: «С самой глубокой печалью мы узнали недавно, что очень много людей обоих полов, отказываясь от нашей общей веры, вступили в плотскую связь с дьяволом, с демоническими существами». Такие связи приняли особенно угрожающий характер в Майнце, Кёльне, Трире, Бремене, Зальцбурге и окружающих их землях. В 1487 году два почтенных профессора теологии Якоб Шпренгер и Генрих Инститорис (Крамер) издали трактат «Молот ведьм». Они объяснили, как распознавать колдунов и ведьм, которые вступают с дьяволом в сексуальные отношения и заключают с ним договор против Бога. Какое чудовищное, двойное преступление: отступничество от Бога и колдовство!
В книге были примеры, рассказы очевидцев, и ее авторы требовали судить таких преступников и непременно сжигать. Авторам книги поручили истребление злостной ереси, снабдили их грамотами инквизиторов, и они отправились в путешествие по самым опасным местам. Крамер гордился тем, что лично отправил на костер 200 ведьм. Сжигание ведьм и колдунов приносило прибыль: их деньги и имущество доставались не только властям, но и инквизиторам и доносчикам.
Среди погибших было гораздо больше ведьм, чем колдунов, и неслучайно. Поскольку женщина сотворена из ребра мужчины, она считалась несовершенной и скорее способной вступить в сделку с дьяволом. Ведь Ева отдала человечество во власть греха! Женщина в Средневековье в глазах церковников была сосудом греха, орудием дьявола для совращения мужчины. Близость женщины представлялась губительной для святости, поэтому монах должен их избегать. Это отвращение, страх перед женщиной было своеобразным проявлением подавленного влечения.
Ведьмы варят зелье. Гравюра австрийского художника. XVI в.
Будучи скверной по своей природе, объясняли авторы трактата, женщина больше склонна к измене истинной вере, чародейству и колдовству в любви. Ведьмы опаснее колдунов-мужчин, ибо женщины более легковерны, склонны к суевериям и, кроме того, «скорее подвержены действию духов вследствие… своего сложения». У женщин, согрешивших с дьяволом, «взгляд ядовит и несет порчу». Эти выводы профессор Крамер подтверждал многочисленными «фактами», то есть рассказами очевидцев. Например, он сообщал, что «в Лозаннском герцогстве ведьмы варят и пожирают собственных детей».
Свидетели рассказывали, что они собственными глазами видели, как ведьмы вылетали вместе с дымом из печной трубы. Они собирались вместе и в голом виде летели на шабаш на метлах, ухватах или на сундуках. Такой полет в реалистическом стиле изображен на картине испанского художника Луиса Рикардо Фалеро «Ведьмы в пути на шабаш». То, что она нарисована лишь в 1878 году, показывает, как долго в Европе помнили об охоте на ведьм. А зачем ведьмы туда летели? Дьявол обещал им во всем помогать, лишь бы они отреклись от Иисуса Христа и всех святых. Женщины соблазнялись и отдавались дьяволу, на шабашах лобзали его самым гнусным образом и потом на радость ему пакостили добрым людям. Ведьмы убивали детей, а из детских костей готовили мазь, которой натирались и смазывали метлу: иначе так просто в воздух не взлететь. Но что самое скверное, они могли наслать на человека любую ужасную болезнь, даже чуму или проказу, и обречь его на смерть.
Как разоблачить ведьму или колдуна? За ними надо было проследить, тайком проникнуть в их жилище. Хотя вообще-то достаточно было просто донести судье о своих подозрениях. Обвиненных в колдовстве привлекали к суду. Если обвиняемый не сознавался в своем преступлении, его передавали светской власти для сожжения. Если он при допросе молчал, значит, был околдован, и это подтверждало его вину. Ведьм и колдунов раздевали и пытали так, что они, как правило, во всем признавались. А кто сознавался, тем более подлежал смертной казни. В конце концов, признания можно было и не ждать. Если ведьма подозревается в колдовстве, можно было бросить ее в воду. Если она не утонет, значит, она точно ведьма. Тогда ее надо если не сжечь, то добить баграми и непременно утопить. А если утонет, значит, все-таки она была не ведьма. Ну и что? На ошибках мы учимся, спаслись уже от сотни ведьм. Утонувшей ад не грозит. Господь разберется, что с ней делать.
Особенно подозрительными в колдовстве были лекари, знахари и травники: «Если же кто чародейством и зельями, кореньями-травами до смерти или до помешательства окормит», это подлежало наказанию. Иногда даже доктора, посовещавшись, приходили к выводу о том, что болезнь вызвана колдовством. Тогда вместо лечения следовало найти ведьму или колдуна и заставить их снять заклятие и порчу. После этого виновные подлежали наказанию. За обвинение в ереси и колдовстве в Средневековье их ждал костер. Считалось, что число плохих лекарей, шарлатанов от этого уменьшится, но результат был противоположным: настоящих врачевательниц, знавших лекарственные травы или костоправов, полезных для пациентов, сжигали на костре, а шарлатаны попадались инквизиторам гораздо реже.