Прижигание раны каленым железом. Гравюра из «Полевой книги хирурга» Ганса фон Герсдорфа. 1528 г.
Несколько лет назад ученые из университета Одензее в Дании сообщили о результатах исследования 17 тысяч скелетов людей. Совершенно неожиданными оказались результаты исследования останков 526 человек, похороненных на кладбище цистерцианского монастыря Ом, большей частью в XII и XIII веках.
Войны дорого обходились людям того времени. Исследователям сплошь и рядом встречались раны от копий и стрел, переломы костей, вывихи. Как только люди все это переносили? У каждого десятого мужского скелета обнаружились повреждения головы. Часто это травмы с левой стороны головы — результат поединка с человеком, вооруженным мечом. Но больше всего удивило другое: больше половины раненых после повреждения черепа выжили благодаря хирургам. Для того времени это был невероятный успех. Раненым повезло, что они попали в руки монахов этого монастыря, которые, не подчиняясь папскому запрету на проведение операций, проявили чудеса хирургического искусства и умело ухаживали за пациентами.
Эти мастера очень хорошо лечили переломы и блестяще владели техникой ампутации. Кроме того, судя по черепам с дырами, они часто проводили трепанацию черепа — операцию, которая начинается с применения молотка и зубила. Хирурги того времени умели сверлить череп простыми кривошипными сверлами и лечить его переломы с помощью жуткого устройства, похожего на гибрид винтового зажима и плоскогубцев. Через дыру в черепе они удаляли обломки костей, а рану потом закрывали серебряной монетой. Лекари не знали, что серебро действует как антисептик (тогда и слова такого не было), но знали, что оно препятствует воспалению. В самом деле, следы воспаления обнаружены редко. По-видимому, раны обрабатывали мазями или травами с антисептическим действием. При необходимости их зашивали нитями из шелка или сухожилий.
Трепанация черепа даже в современной медицине считается сложной операцией. Однако в Средневековье она применялась нередко не только при переломе черепа, но и для лечения эпилепсии, мигрени и психических расстройств. Операция была настолько популярна, что даже за пределами Средневековья в конце XVI века немецкий окулист и хирург Георг Бартош (1535–1607) в трактате «Офтальмология», наряду с использованием амулетов против колдовства рекомендовал производить дренаж затылка, чтобы вывести из тела вредные флюиды, вызывающие глазные болезни.
По данным профессора Гундольфа Кейля из Вюрцбурга, обнаружен случай в XIV веке, когда хирург в северной Германии благодаря трепанации черепа удалил опухоль головного мозга при обезболивании. Эта операция помогала от повышенного внутричерепного давления или кровоизлияний в полости черепа. Но столь опасный выход к головному мозгу мог оказаться фатальным.
Нам трудно даже представить себе, насколько мучительными были такие операции, особенно сверление черепа. Тем не менее доказано, что пациенты после этого долго жили, то есть даже такие сложные операции все-таки были успешными. Если больные умирали, то не от хирургического вмешательства, а от инфекции, от бактериального воспаления. Около 90 % операций в Европе в Средние века завершались гибелью пациента вследствие сепсиса. Поэтому даже простая операция была рискованной.
Еще Гиппократ учил: «Что не исцеляет лекарство, то исцеляет железо, что не может исцелить железо, то исцеляется огнем». Но в средневековых больницах хирурги к огню обращались слишком часто, и больные испытывали жуткие страдания. Яркое представление об одной из таких операций дал поэт Теодорос Продромос (1100–1157), который в начале XII века оказался в больнице при монастыре в Константинополе. В этом городе собралась медицинская элита. Поэт страдал от язв, которые ему удаляли выжиганием. Одни помощники раздували угли в печи, другие нагревали в ней железный инструмент для операции, третьи готовили кровать и устройство, чтобы сковать больного: он должен был не двигаться и не мешать операции. «Над всеми этими помощниками стоял директор больницы, превосходно обученный. Он улыбался мне и называл меня своим другом… Это должно было помочь мне от боли… Он отмечал своим карандашом на теле, где мне выжгут нарыв… А потом какой крик несчастья и боли! Огонь пожирает меня дотла! Я принесен в жертву Богу!». Душераздирающие вопли больных часто сопутствовали операциям того времени. Да, при всем уважении к заслугам хирургов, средневековому пациенту не позавидуешь.
В XII веке еврейский философ и врач Маймонид (1138–1204) в своем трактате рекомендовал лечить геморрой без операций, сидячими ваннами, то есть методом, используемым в наши дни. Но европейские хирурги к этому не прислушались. Они лечили геморрой раскаленным железом. Современный пациент, вероятно, предпочел бы доживать со своей болезнью, нежели таким способом с ней расставаться. Так учил лечить болезненные геморроидальные узлы Гиппократ. Он советовал при операции «голову и руки больного крепко держать». А если больной будет вопить от боли? «Это хорошо, — отвечал Гиппократ, — ибо при крике прямая кишка сильнее выбухает из заднего прохода». Мы должны, однако, учесть, что великий классик действовал так в IV веке до нашей эры. С тех пор прошло больше тысячи лет.
Исцеление от геморроя. Гравюра английского художника XII века. Хирург в левой руке держит когтеобразный расщеплённый сепаратор, а правой делает надрез. Применялось также лечение прижиганием
Прижигание использовали при самых разных операциях, иногда не раскаленным железом, а кипящим маслом или же другими горячими или едкими веществами. Паховую грыжу хирурги выжигали до кости. С помощью разнообразных инструментов они применяли выжигание для заживления ран и для остановки кровотечения, при лечении абсцессов и гангрене. В те времена нередко с болью боролись средством, создающим боль. Этот метод отвлекающей боли использовался даже при параличе или мигрени, при жалобах на желудок или печень. В Европе его переняли от арабских хирургов. Такой ужасный способ лечения ран причинял больше страданий, чем само ранение. Могло случиться, что в результате прижигания рана станет еще глубже, а кровотечение усилится. Тогда пациент мог приобрести уродливые рубцы, впасть в жар или даже умереть.
Что умели делать и чего не умели средневековые хирурги? Во всяком случае, они умели больше, чем нам могло бы показаться. Вот пример. Приблизительно в 1200–1210 годах немецкий поэт Вольфрам Эшенбах в романе «Парцифаль» описал такую сцену. Рыцарь короля Артура Гаван однажды видит рыдающую молодую даму, которая сидит под липой и держит у себя на коленях голову своего возлюбленного, рыцаря Урьянса. Тот глубоко ранен копьем в грудь. Сведущий в медицине Гаван сразу понимает, что это тяжелое ранение с внутренним кровотечением и застоем крови, опасным для жизни. Но легкие не повреждены, так как иначе при дыхании появлялась бы кровавая пена. Гаван обещает девушке спасти раненого. Он срывает веточку липы, снимает с нее кору и листья, и у него получается трубочка. Эту трубочку он вставляет в рану и просит девушку осторожно отсасывать жидкость через трубочку, пока не покажется кровь. И погибающий рыцарь вдруг оживает. Такое описание — не вымысел автора, а точное заимствование из «Хирургии» арабского врача Альбукасиса, переведенной в конце XII века на латинский язык. Этот труд оказал заметное влияние на итальянские и французские хирургические школы XIII и XIV веков.
Искусным мастером трепанации черепа проявил себя в XII веке хирург Роджер Фругарди из Салерно. Он также впервые пытался делать операции на кишечнике. При переломах ног Фругарди накладывал повязки из муки и белка, которые потом затвердевали, подобно известным нам гипсовым повязкам. Вообще в европейской хирургии особое почетное место принадлежало специалистам из Италии. Здесь раньше всего начали преподавать хирургию в университетах и возникли династии хирургов, где искусство передавалось от отца к сыну. В XII–XIII веках прославились Уго Боргониони и его сын Теодорих, семья из Лукки, работавшая в Болонье. А в XV веке семья Бранка, отец и сын, предвосхитила рождение в Европе пластической хирургии во второй половине XVI века. Эти хирурги родом из Катаньи (Сицилия) успешно исправляли операциями дефекты носа, губ и ушей с использованием лоскутов здоровой кожи, например, с щек или предплечья, и считали это своим семейным секретом. В отличие от них, в семье Боргониони сын Антонио обобщил опыт свой и отца в учебнике хирургии. Его отец Уго, в противоположность многим коллегам, применял при лечении ран обеззараживающие повязки, причем в качестве антисептика он брал крепкое вино.
В древние времена Гиппократ при операциях накрывал раны чистой тканью и употреблял при операции только кипяченую воду. В арсенале хирургов Средневековья было множество традиционных средств для заживления ран. Например, мирра, ромашка, полынь, алоэ, шиповник, вино, уксус, сера и керосин. Они обладают слабым антисептическим действием, убивают или замедляют рост микробов, о которых тогда не знали.
Важнейшей задачей хирургов было лечение ран. Но характер ранений изменился с применением огнестрельного оружия. Оно было использовано уже в битве при Креси в 1346 году. Лечение огнестрельных ран оказалось для медиков сложной проблемой. Опытный итальянский хирург Джованни да Виго (1450–1525) предложил для этого жестокий способ. Он исходил из того, что пулевые раны будто бы отравлены «пороховым ядом», и предложил прижигать их или заливать кипящим маслом. От такого варварского «лечения» раненые мучились и погибали. Рекомендации де Виго следовало подавляющее большинство хирургов Европы.
Ошибочный совет да Виго был отвергнут лишь после периода Средневековья, в середине XVI века, после того как против него выступил знаменитый французский хирург Амбруаз Паре. Однажды он собирался по способу Виго влить солдатам в раны кипящее бузинное масло с добавлением териака. Он знал, что это средство причиняет ужасную боль, но другие хирурги так делали. «Мне не хватило масла, и я принужден был применить вместо него средство из яичного желтка, розов