Напечатать опровержение выводов Галена? Да это почти то же самое, что опровергать Библию или Евангелие! На это решился бы не каждый издатель. Но гигантский труд Везалия «О строении человеческого тела» в 7 томах издал в Базеле в 1543 году Иоганн Опорин, ученик Парацельса. Причем издал отлично, с 250 превосходными рисунками Калькара, талантливого ученика Тициана. Так вскоре после смерти Парацельса его имя оказалось связанным с именем второго величайшего новатора в медицине. Сам Парацельс анатомией интересовался меньше всего. К тому же он презирал тех, кто учил анатомию только в университетах, и гордился своими знаниями военного хирурга, приобретенными на полях сражений.
Для составления анатомических таблиц, отражающих строение тела человека, его скелета, мышц и нервов, вен и артерий, Везалию пришлось переделать все предыдущие анатомические атласы. Это была огромная, адски трудная работа. Везалий поражался: как могли даже крупнейшие ученые в течение многих лет повторять ошибки Галена? Он понимал, что идет против течения: «Я поставил себе задачу показать строение тела человека на нем самом. Гален же производил вскрытия не людей, а животных, особенно обезьян. Это не его вина — он не имел другой возможности. Но виноваты те, кто теперь, имея перед глазами органы человека, упорствуют в воспроизведении ошибок… Нельзя, подобно попугаям, повторять с кафедр содержание книг, не делая собственных наблюдений».
В отличие от Парацельса, Везалий был сдержан в выражениях и проявлял уважение к Галену, но он внес в анатомию более 200 поправок. Везалий указал на ошибки Галена, относящиеся к строению руки, тазового пояса, грудной кости и, главное, к строению сердца. В противоположность Галену он пришел к заключению, что не печень, а сердце — центр кровеносной системы. Кроме того, Везалий опроверг вывод о том, что в межпредсердной перегородке взрослого человека имеется отверстие, через которое кровь из левого предсердия во время сокращения частично попадает в правое. На самом деле, это отверстие в норме существует только у плода и новорожденного. Везалий описал клапаны сердца и создал предпосылки для открытия в будущем легочного кровообращения. Он привел все анатомические знания в систему.
Одна из самых нелепых ошибок сохранялась в науке почти две тысячи лет: считалось, что у женщин на 4 зуба меньше, чем у мужчин, потому что такое различие в древности обнаружили у кобыл и жеребцов. «Невероятно! — удивляется читатель. — Неужели за все время этого никто не заметил!» Да, это странно, но согласуется с верой людей Средневековья в авторитеты, о которой было сказано раньше. Мы с вами тоже не пересчитываем каждый день зубы у всех встреченных женщин и не проверяем, в самом ли деле Земля круглая. К тому же вскрытия анатомы проводили редко, и особенно редко они получали женские трупы.
Церковники веками твердили, что в теле человека есть особая неуничтожимая косточка, имеющая таинственную силу. С ее помощью в день Страшного суда человек воскреснет и предстанет перед Богом. Но Везалий заявил, что он этой косточки в скелете человека не обнаружил. Этот крамольник не соглашался даже с тем, что у мужчин на одно ребро меньше, чем у женщин. Но ведь так учила церковь еще с библейских времен!
Везалий оказался ужасным еретиком, и его труд был принят богословами в штыки. На голову молодого ученого обрушилась буря возмущения, травля и насмешки, обвинения в кощунстве и клевете. Самым печальным для него было то, что против него ополчились и медики, в том числе близкие ему люди. Один из его учителей в Париже, уважаемый профессор Якоб Сильвий (Жак Дюбуа, 1478–1555) написал против Везалия страстный и злобный памфлет «Опровержение клеветы некоего безумца на анатомические работы Гиппократа и Галена». Вместо имени «Vesalius» он называл своего ученика «Vesanus», то есть безумный. Призывая к борьбе с Везалием — «нечестивым чудовищем, дыхание которого заражает Европу», — Сильвий боготворил Галена. Если при вскрытии трупа обнаруживалось отличие от учения классика, то для Сильвия виноват в этом был труп: он был каким-то нестандартным. В самом крайнем случае дело было в том, что, может быть, скелет человека со времени Галена претерпел изменения. К тому же Сильвий недолюбливал Везалия: он видел в нем «выскочку» и баловня судьбы. Сам Сильвий родился в бедной семье среди 15 братьев и сестер, а профессорского звания добился многолетним трудом не в 23, а в 53 года.
Везалий приглашал противников проверить его выводы своими глазами, провести анатомирование вместе с ним за одним столом, а они отвечали на это цитатами. От Везалия отрекся даже его ученик, помощник и друг Реальдо Коломбо, вместе с которым они проводили вскрытия. Благодаря этому Коломбо удалось занять место своего учителя и заведовать кафедрой в университете Падуи. Это помогло ему в карьере, но в столице анатомии он продержался лишь год. На этом посту его сменил Фаллопий, который объявил себя учеником Везалия, уточнил и продолжил его работу.
Везалий был доведен до отчаяния. Он был вынужден прекратить свои исследования, ушел из университета и даже сжег часть своих рукописей. Ему пришлось искать защиты у императора Карла V. Он стал его главным военным хирургом, а по окончании войны — придворным врачом императора в Брюсселе. После отречения Карла V в 1555 году Везалий перешел на службу к его сыну, испанскому королю Филиппу II. Он переехал в Испанию, но там нравы были совсем не такие, как в Падуе. Даже через 10 лет после этого там, в университете, всерьез обсуждали вопрос короля: «Подобает ли христианам-католикам вскрывать человеческие трупы?» Везалия преследовала инквизиция. Ему предъявили бредовое обвинение в том, что однажды при анатомировании он будто бы зарезал живого человека. Во искупление своих грехов Везалий отправился в Палестину на поклонение Гробу Господню. В 1564 году он оставил свою семью и паломником начал далекий путь. Сенат Венеции предлагал ему после возвращения вернуться в Падую и занять свою прежнюю кафедру. Но на обратном пути из Иерусалима его ожидало кораблекрушение. Везалий был высажен на греческий остров Закинтос, тяжело заболел и умер 2 октября 1564 года, чуть не достигнув 50 лет.
Судьба основателя новой научной анатомии оказалась трагической, а судьба его трудов — триумфальной. Кто бы ни брался проверять его выводы в споре с Галеном, факты неизменно подтверждали правоту Везалия. В лучших университетах Европы уже в конце XVI века стали преподавать анатомию на основе его трактата. «Труд Везалия — первая анатомия человека… не повторяющая мнения древних авторитетов, а опирающаяся на работу свободного исследующего ума» — так впоследствии оценил эту работу в XIX великий русский ученый и нобелевский лауреат Иван Павлов.
Амбруаз Паре
Парацельс совершил великий переворот в медицине, особенно в терапии, а Везалий — в анатомии. Немало сделал Парацельс и для развития хирургии. Но ее отцом и самым замечательным хирургом эпохи Возрождения признан, переживший его на полвека, Амбруаз Паре (1510–1590), которого мы уже упоминали. Он родился в пригороде Лаваля на западе Франции, в бедной семье ремесленника, где никто не мог ожидать, что этого деревенского парнишку ждет такое будущее. Мальчик был смышленым, быстрым и ловким, и родители отдали его в обучение к цирюльнику в городке Анжере. Амбруаз не только быстро освоил стрижку и бритье, но и проявил интерес к хирургии.
В 17 лет он отправился в Париж и устроился работать в крупнейшей городской больнице Отель-Дье. При ней Паре прошел двухгодичное обучение на хирурга и в 19 лет отправился добровольцем на войну в Италию. Он служил цирюльником и хирургом во французской армии и с тех пор участвовал в нескольких войнах и лечил раненых. Ему довелось увидеть столько крови, как мало кому другому, и столкнуться на войне с множеством дикостей. В самом начале карьеры, когда врачи не могли помочь одному тяжелораненому солдату, другой солдат у них на глазах перерезал ему горло. «Убийца!» — возмутился Паре, а тот ответил, что спас несчастного от лишних мучений и на его месте хотел бы, чтобы с ним поступили так же. Паре рассказывал впоследствии, что в 1553 году раненые солдаты чаще обращались за помощью не к нему, а к другому хирургу, который лечил раны «заговоренной» им водой.
В возрасте 29 лет Паре вернулся из армии и сдал экзамен на мастера — цирюльника и хирурга. Он усердно изучал анатомию и, за какую бы операцию ни брался, стремился ее усовершенствовать. В 1545 году Паре издал книгу о лечении огнестрельных ран, основанную на собственном опыте. Эта книга имела большой успех, и она, как и все прочие труды Паре, была написана на французском языке. Парацельс читал лекции своим студентам не на латыни — языке науки, а на немецком языке, желая сделать медицину доступной для простых людей. А Паре пользовался родным языком, потому что не знал латыни. Он не имел университетского образования, однако сделал для хирургии многое. Паре написал более 20 книг, в том числе главную — «Пять книг о хирургии», и всегда руководствовался простыми правилами: проверять все своими руками, правдиво писать о том, что видел сам, и не медлить в публикации результатов и в оказании помощи больным.
Его слава и авторитет росли. Паре добился поразительного успеха в карьере. В 1554 году его приняли хирургом в братство святого Косьмы, а в 1554 году он стал главным хирургом больницы Отель-Дье, той самой, где он мальчишкой начал работу подмастерьем цирюльника. Паре получил титул «первого хирурга короля», и это звание указано в его книгах. Ему выпала на редкость долгая для того времени жизнь. Он достиг 80 лет, сохранив хорошую физическую форму. Он был придворным врачом при четырех королях: Генрихе II, Франциске II, Карле IX и Генрихе Ш. По своим религиозным убеждениям Паре был гугенотом, и в Варфоломеевскую ночь его спас Карл IX. Король приказал запереть врача в одной из комнат дворца. Паре прожил с первой женой больше 30 лет, а после ее смерти — почти столько же со второй женой. У него остались три дочери, а шестеро детей умерли при рождении или в младенческом возрасте. Один из самых знаменитых врачей своего времени все-таки не мог их спасти.