Во время болезни пациенты недееспособны в силу глубочайшей усталости, умственной или физической. Отправляя больного за город, необходимо запретить очень тяжелые физические упражнения – например, катание на лодке или длительные пешие прогулки. В моей практике были случаи, когда подобные занятия внезапно приводили к весьма острому приступу. Кроме того, пациенту нельзя находиться на солнце или жаре. Им нужны развлечения, а не работа, и в этом им должен помочь сопровождающий, без которого, как я уже сказал, им нельзя доверять и который должен обладать высшей властью во всем [35].
Я от души посмеялся тому, что Брайтон был описан как ужасное место для пациента с депрессией. Я бы активно поощрял физические упражнения, гораздо больше, чем рекомендовано в этом учебнике. Полагаю, что пациент с депрессией вряд ли оценил бы, если бы им стал командовать очень властный родственник или сопровождающий.
Далее приведена диета, рекомендованная при подобных расстройствах. Утром, перед тем как встать с постели, ром с молоком или яйцо с молоком; завтрак из мяса, яиц и кофе с молоком или какао; говяжий чай и стакан портвейна в одиннадцать часов; и хороший обед или ланч в два часа с парой бокалов хереса; в четыре – еще немного говяжьего чая или любого другого подобного напитка; в семь – ужин с портером и портвейном; а перед сном – портер или эль с хлоралом [35].
Ничего не скажешь, идеальная диета для пациента с депрессией: ему точно станет легче, но велика вероятность, что он просто сопьется.
При недостатке и нерегулярности сна – подобные пациенты, как правило, плохо и мало спят – следует ли давать больному какие-либо лекарства? В настоящее время ценную помощь оказывает гидрат хлорала. Если он не поможет, вы можете попробовать бромид калия отдельно или в сочетании с хлоралом, или экстрактом белены, или настойкой наперстянки; но, несомненно, сначала следует дать хлорал в дозах от 20 до 25 граммов. Могут потребоваться тонизирующие средства – железо, хинин, мышьяк или стрихнин [35].
Хлорал действует как снотворное, однако его применение предпочтительно при легкой форме меланхолии, а не тяжелой. Кроме нормализации сна это средство, по всей видимости, не имеет других эффектов [35].
Разумеется, все приведенные методы терапии описаны задолго до появления антидепрессантов.
Вместо антидепрессантов викторианские врачи использовали широкий арсенал вызывающих зависимость и ядовитых веществ.
Конечно, в таких случаях не следует упускать из виду психологическое лечение; и, хотя на этот счет нельзя установить никаких точных правил, все же выздоровлению пациента может значительно помочь разумная забота окружающих. Каждого, должно быть, поражает сильное самоощущение меланхоличного человека. Его эгоизм превосходит даже самовлюбленность паралитика или маньяка. Он считает себя центром всего и полагает, что совершил величайшие грехи или должен претерпеть величайшие муки. Его глубочайшее страдание – тема, на которую он любит распространяться так же сильно, как паралитик любит описывать свое богатство и величие. Его депрессия велика, но он лишь усугубляет ее, рассказывая о своих горестях. Поэтому необходимо отвлечь его от самосозерцания и пробудить в нем интерес к другим; и довольно любопытно и интересно наблюдать постепенное улучшение в этом отношении [35].
Это единственное (краткое) руководство, которое мне удалось найти в попытках отыскать хоть что-то, похожее на сегодняшнюю консультацию врача.
25Лихорадка
Лихорадка + Шерлок
Мы снова возвращаемся к «Знаку четырех», поскольку лихорадка упоминается только в этой истории. Заключительная глава повести представляет собой захватывающее воспоминание о том, что случилось с сокровищами Агры во время индийского мятежа. Джонатан Смолл и его сообщники из банды «Знак четырех» (Магомет Сингх, Абдулла Хан и Дост Акбар) убивают человека ради сокровища, но, спрятав добычу, попадают в плен. Их отправляют в исправительную колонию на Андаманских островах – они находятся далеко от Индии, у берегов Бирмы (ныне Мьянма), но в то время их использовали для содержания индийских заключенных.
Смолл рассказывает о своем пребывании в исправительной колонии.
– Справедливость? – прорычал бывший заключенный. – Хорошенькая справедливость! Чья это добыча, если не наша? Разве честно будет отдать ее тем, кто и пальца не приложил, чтобы ее заполучить? Посмотри, какую цену я заплатил за нее! Двадцать долгих лет в этом охваченном лихорадкой болоте, в бесконечных трудах под мангровым деревом, всю ночь в цепях в грязных бараках, искусанный москитами, мучимый горячкой, подвергаемый издевательствам проклятых черных полицейских, каждому из которых приятно было подоставать белого человека. Вот чем мне пришлось пожертвовать ради сокровища Агры. И вы говорите мне о справедливости? Мне невыносима сама мысль о том, что я прошел через все это только для того, чтобы кто-то другой насладился этим богатством! Уж лучше десятки ударов плетью или тонгский дротик, чем влачить жалкое существование на каторге и знать, что кто-то другой запросто забрал то, что принадлежит мне.
Затем Смолл рассказывает, как банда убила торговца, чтобы украсть сокровища Агры.
– Друзья, – последовал ответ.
Я раскрыл свой фонарь и направил его свет на них. Первым был огромный сикх с черной бородой, спускавшейся почти до пояса. Таких здоровяков я видел лишь в цирке. Другой был маленький, толстый, кругленький человечек в большом желтом тюрбане и со свертком в руке, завернутым в шаль. Казалось, он весь дрожал от страха, поскольку руки его тряслись, как при лихорадке, и постоянно вертел головой, зыркая маленькими яркими глазками, словно мышь, осмелившаяся вылезти из своей норы. От мысли о том, что его придется убить, у меня мурашки побежали по коже, но я подумал о сокровище, и мое сердце стало твердым, как кремень. Увидев мое побледневшее лицо, он с радостным возгласом подбежал ко мне.
– Защитите меня, сагиб, – задыхаясь, произнес он, – несчастный купец Ахмет просит о вашей защите. Я путешествовал по Раджпутане, чтобы найти убежище в форте в Агре. Меня грабили, избивали и мучили, потому что я был другом Компании. Будь благословенна эта ночь, я снова в безопасности – я и мои скудные пожитки.
«Знак четырех» до сих пор представляет собой довольно захватывающее чтиво. Вполне понятно, почему Артур Конан Дойл стал столь популярным романистом после выхода двух первых своих романов. Хотя следует признать, что современному читателю будут резать глаз расистские суждения – как в приведенных выше отрывках, так и в описании «дикаря» с Андаманских островов Тонга.
Лихорадка в Викторианскую эпоху
Из викторианских текстов довольно сложно было выхватить термин «лихорадка». До проведения своего исследования у меня вообще не было четкого его понимания, хотя это слово часто встречается в кроссвордах. В текстах есть множество ссылок на это понятие, и оно использовалось для целого ряда заболеваний. В первую очередь лихорадкой часто называли «горячку», это были взаимозаменяемые термины. Таким образом, целый ряд болезней, сопровождающихся жаром, мог быть назван лихорадкой. Чаще всего, по всей видимости, слово «лихорадка» использовалось для обозначения того, что сегодня назвали бы малярией. Я думаю, что симптомы, мучившие Смолла на тропических Андаманских островах, скорее всего, были вызваны малярией, поэтому до конца этой главы сосредоточимся именно на этом значении.
В настоящее время малярия сравнительно редко отмечается в большинстве районов Англии, но случаев, когда человек заразился ею в других климатических условиях, будет предостаточно. Спровоцировать приступ лихорадки может резкий перепад температуры или нарушение привычной диеты [6].
Болотный миазм – это малярийный яд. Миазм может быть химическим, физико-химическим или бактериальным; последнее наиболее вероятно и, возможно, имеет отношение к Bacillus malariae, это блестящие споры продолговатой овальной формы, вызывающие перемежающуюся горячку у собак при введении под кожу и обнаруживаемые в крови людей, страдающих малярией. Яд попадает в кровь через вдыхаемый легкими воздух или, возможно, через желудок и кожу. Надлежащая степень пористости, температура и влажность почвы благоприятствуют росту миазма, предпочтительной средой которого являются разлагающиеся растительные вещества. Поэтому он процветает на болотах, в дельтах рек, на аллювиальных почвах и берегах тропических рек, и в определенное время года во всех этих местностях создаются идеальные условия для активного роста и развития миазма. Он тяжелее большинства газов, и пары его едва ли поднимаются выше пары метров над землей; ветры могут разносить его на определенное расстояние, но горы сдерживают его, реки или вода топят его, а лесополосы, особенно эвкалиптовые, разрушают его болезнетворные свойства. Из этого можно заключить, что, по всей видимости, это местный злой гений и, следовательно, эндемик [5].
Последний раздел особенно хорош. Концепция «парящих миазмов», вызывающих болезни, просто великолепна, и особенно мне нравится, что их называют «злым гением». Малярия вызывается видом простейших паразитов Plasmodium – заболевание могут вызвать пять различных подвидов. Всем известно, что переносчиками малярии являются комары, хотя самое интересное заключается в том, что в процессе распространения инфекции участвует только один вид (комар Anopheles), и то исключительно самки. Французский врач Шарль Луи Альфонс Лаверан обнаружил малярийного паразита в 1880 году во время работы в военном госпитале в Алжире – он выполнял микроскопическое исследование мазка крови пациента, умершего от малярии. Это было первое в истории открытие простейших, которые вызывают заболевания. Лаверон был удостоен Нобелевской премии в 1907 году – в то время эта награда называлась Нобелевской премией в области физиологии или медицины. Последние статистические данные ВОЗ относятся к 2020 году, когда в мире все еще было зарегистрировано поразительное число случаев заболевания малярией – 241 миллион, из которых 627 000 имели летальный исход. По сравнению с предыдущим годом это был значительный рост, который, как полагают, был обусловлен главным образом влиянием коронавируса на течение других (возможно, более серьезных) заболеваний.