вижу только эту убогую систему здравоохранения!
— Прости, — сказал Стивен. — Я знаю и, поверь мне, все понимаю.
— Понимаешь? — переспросила Талли, вглядываясь в его лицо, словно надеясь прочитать в нем правду.
— Да, — заверил ее Стивен. — Но еще… я люблю тебя, и это серьезно.
Талли уже собиралась сказать что-то, но тут зазвонил телефон Стивена. Извинившись, он объяснил, что должен ответить — сотрудники «Сай-Мед» не имели права отключать свои мобильные ни при каких обстоятельствах. Он вышел в небольшой коктейльный бар, примыкавший к ресторану, который в тот момент был пуст, и присел на барный стул.
— Доктор Данбар? Это Кэсси Мотрэм.
Стивен вспомнил, что, уходя, оставил Кэсси свою визитку и попросил звонить, если она вспомнит что-нибудь важное.
— Здравствуйте, доктор Мотрэм. Чем могу помочь?
— Вы смотрели вечерний выпуск новостей, доктор?
— Большую часть дня я провел в дороге. А что, там было что-то интересное?
— Оставляю за вами право решить, доктор. Но мне это показалось очень странным. Сообщите мне, пожалуйста, что думаете об этом, когда посмотрите новости.
Кэсси отключилась, и Стивен несколько секунд молча глядел на телефон в полной растерянности.
— Проблемы? — поинтересовалась Талли, когда он вернулся за столик.
Стивен пожал плечами.
— Даже не знаю. Это звонила Кэсси Мотрэм, жена того ученого, который отравился в Драйбурге — кстати, тоже врач. Так вот, она хотела знать, смотрел ли я сегодня новости.
— Мы что-то пропустили?
— Она не сказала.
Талли явно была удивлена.
— Как странно…
Официант принес первое блюдо, и они попытались продолжить ужин, но телефонный звонок не выходил у обоих из головы.
— Может, поедем домой? — спросила Талли, не доев горячее, когда заметила, что Стивен снова погрузился в размышления. Он принялся уверять ее, что спешить нет нужды и что в новостях наверняка сообщили что-то маловажное, но Талли усмехнулась:
— А вдруг это сообщение о вспышке чумы в Шотландских границах?..
— О Господи! — воскликнул Стивен. — Ты серьезно?
Талли улыбнулась.
— Думаю, есть что-то в этих сериалах, когда героиня обвиняет мужчину в том, что он женат на своей работе и уходит в глубоком возмущении, хлопнув дверью… но поскольку мы собираемся ко мне домой, этот вариант мне не подходит.
— Вот и хорошо, — с утрированным облегчением произнес Стивен.
— Однако если вся эта история с теленовостями окажется замысловатой уловкой, чтобы пораньше оказаться в постели, Данбар… ты проведешь ночь на диване!
Домой они добрались к половине десятого. Стивен включил телевизор, настроил его на канал новостей и уселся ждать очередного обзора, а Талли отправилась на кухню варить кофе.
— Есть что-нибудь? — спросила она, входя с подносом и ставя его на кофейный столик у дивана.
— Пока нет.
Талли похлопала по дивану ладонью.
— Здесь, в общем-то, совсем неплохо спится…
Стивен уже открыл рот, чтобы ответить, но в следующую секунду замер и уставился на экран. Фраза «Семья погибшего моряка требует ответа» полностью завладела его вниманием. Сообщалось, что семья солдата морской пехоты Майкла Келли, погибшего в Афганистане, заявила, что им не сказали всю правду о смерти сына. Супруги Келли сообщили, что располагают информацией о том, что Майкл перед смертью побывал в Великобритании, выполняя какую-то секретную миссию, и что обстоятельства его смерти намеренно скрываются. Они требовали ответа.
Выпуск закончился, но Стивен продолжал сидеть, уставившись в экран невидящим взглядом.
— Это и есть та самая новость? — удивленно воскликнула Талли. — Но как она может быть связана с чумой и раскопками в Драйбурге?
— Замечательный вопрос, — медленно произнес Стивен, переводя взгляд с телеэкрана на Талли. — По словам Кэсси Мотрэм, увидев сообщение о смерти этого моряка по телевизору, ее муж был уверен, что это тот самый донор костного мозга, у которого он брал анализы. Однако затем выяснилось, что моряк был ранен в Афганистане в тот самый день, когда Джон Мотрэм встречался с донором в Лондоне, и Мотрэмы решили, что Джон просто обознался. Но теперь…
— Значит, если семья моряка говорит правду, он в итоге вполне может быть тем донором?
— Очевидно, да.
Талли вышла, оставив Стивена сидеть в глубокой задумчивости. Через несколько минут она вернулась с двумя бокалами бренди и вручила ему один.
— Знаешь, что тебе сейчас нужно? — серьезно спросила она.
— Что?
— Пораньше отправиться в постель.
Двадцать один
— У тебя до сих пор озабоченный вид, — заметила Талли за завтраком. В открытые окна лился яркий солнечный свет.
— Я думал, расследование закончено, а оказалось, что нет, — неохотно признался Стивен. — Меня явно пытаются одурачить.
— Каким образом? Ты же сказал вчера, что все просто и понятно.
— Так я думал. Но именно это — чтобы я так думал — кому-то очень нужно. Я наконец сообразил, что ускользало от меня с того самого момента, как я приехал в Шотландские границы. Они неправильно выбрали время.
Талли озадаченно посмотрела на него.
— Какое время? И кто «они»?
— Разведслужба.
Талли широко открыла глаза.
— Я что-то пропустила? — удивленно переспросила она. — Какое отношение ко всему этому имеет разведслужба?
— Когда Мотрэм «сошел с ума», и возникло подозрение, что это может быть связано с его посещением склепа, Джон Макмиллан сообщил мне, что этим заинтересовался Портон-Даун.
— Отдел по биологической защите?
Стивен кивнул.
— И это было понятно. В подобных обстоятельствах именно этого и следовало ожидать. На самом деле я переживал о том, что они уже добрались туда и закрыли остальным доступ в могилу, но оказалось, что люди из службы здравоохранения опередили их: позвонив, я узнал, что они уже побывали в могиле и взяли пробы. Когда я приехал туда, из Портон-Дауна еще никого не было. Офицер разведслужбы, командированный с целью соблюдения их интересов, прибыл уже после меня, и сказал, что ожидает прибытие ученых из Портона следующим утром. Когда я уезжал, они только подъехали на стоянку.
— И что?
— Они приехали туда ради проформы, — объяснил Стивен. — В Портон-Дауне прекрасно знали, что состояние Мотрэма не связано ни с каким новым вирусом «из средневековой могилы». Они приехали «брать пробы» исключительно ради меня.
— О господи! — выдохнула Талли. — Ты снова собираешься скрестить шпаги с разведслужбой?
— Пока нет, — ответил Стивен. — Но я точно не собираюсь заканчивать расследование.
Талли вдруг ахнула, сообразив, что опоздает на работу, если сейчас же не выйдет из дома. Она заметалась по квартире, причитая о куче дел, натянула туфлю на одну ногу, прыгая на другой, торопливо поцеловала Стивена в щеку и выскочила в дверь. Стивен улыбнулся призраку исчезнувшей Талли, затем принялся убирать со стола, размышляя, с какой стороны лучше взяться за новое расследование — на которое он должен получить одобрение от Джона Макмиллана, прежде чем начать действовать. Но если Управление военной разведки и Портон-Даун вовсе не спешили расследовать причину заболевания Джона Мотрэма… это означало, что они уже ее знают.
— А может, вы видите в событиях то, чего нет? — с сомнением спросил Джон Макмиллан. — Я хочу сказать — может быть, Портон просто слегка замешкался, только и всего?
— Портон-Даун и разведслужба мешкают, когда стране угрожает неизвестный смертельно опасный вирус? — воскликнул Стивен. — Я так не думаю. До их приезда служба санэпиднадзора успела обследовать могилу, взять пробы, проконсультироваться с ребятами из лаборатории и выяснить, что послужило причиной болезни Мотрэма… Если бы руководство разведслужбы действительно верило в возможность существования опасности…
— Сотрудники службы здравоохранения просто не попали бы туда, — докончил Макмиллан.
— Они устроили представление из своего приезда и взятия проб исключительно для нас.
— Но зачем?
Стивен несколько секунд молчал, затем медленно, с расстановкой сказал:
— Я думал об этом всю дорогу. Единственное объяснение, которое я нашел — разведслужба точно знала, что произошло с Джоном Мотрэмом. Возможно даже, что они и были причиной случившегося, при участии Портон-Дауна или без него.
У Макмиллана было лицо человека, которому только что сообщили крайне плохие новости.
— И зачем им делать что-то подобное?
— Пока не представляю. Я могу ошибаться, но сейчас я совершенно уверен, что болезнь Мотрэма имеет большее отношение к погибшему моряку и пересадке костного мозга, чем к разложившимся трупами средневековой могилы в Шотландии.
— А что нам известно об этом погибшем моряке, которым вы так внезапно заинтересовались?
— Пока ничего. Я решил сначала поговорить с вами, узнать, что вы думаете по этому поводу.
— Насколько я понимаю, вы хотели бы взяться за это дело? — спросил Макмиллан без особого энтузиазма.
— Хотя бы потому, что кто-то из разведслужбы или Портон-Дауна думает, что им удалось нас одурачить.
— Не очень хороший повод, — уныло сказал Макмиллан.
Стивен предпринял последнюю попытку убедить начальника.
— Кассандра Мотрэм — приятная женщина, замечательный врач, чей муж — судя по отзывам, тоже достойный человек и блестящий специалист своей области — в настоящее время находится при смерти. Думаю, разведслужба имеет к этому какое-то отношение или хотя бы знает, кто это сделал.
— Уже лучше, — кивнул Макмиллан, — гораздо лучше. Я попрошу Джин собрать всю возможную информацию о погибшем моряке. А вы тем временем займитесь выяснением обстоятельств операции по пересадке костного мозга, в которой участвовал Мотрэм.
— Уже бегу.
Когда Стивен вышел из Министерства, ярко светило солнце, и он решил прогуляться по набережной. Он планировал позвонить Кэсси Мотрэм позже, чтобы подробно расспросить об отношениях ее мужа с лондонской клиникой, а пока его больше занимало, каким образом Мотрэм отравился микотоксином. Если предположение о том, что разведслужба знает больше, чем хочет показать, верно, значит, ученого отравили намеренно.