– Неужели я пропустила визит к врачу?
– Нет, миссис Векхоф. Позвольте задать несколько вопросов о вашем покойном муже.
Внимание миссис Векхоф снова сосредоточилось на мне.
– Пат был сенатором штата шестнадцать лет. Вы репортер?
– Нет. Четыре срока – это серьезное достижение.
– Служба обществу слишком часто вынуждала его надолго покидать дом и семью, но он был предан своему призванию.
– Куда он ездил?
– По большей части в Рэли.
– Он когда-нибудь бывал в Брайсон-Сити?
– А где это, дорогая?
– В горах.
– О, Пат просто обожал горы! Отправлялся туда всякий раз, когда позволяли дела.
– А вы ездили с мужем?
– Ах, нет-нет. У меня артрит, и… – Миссис Векхоф смолкла на полуслове, будто не зная, как закончить фразу.
– Артрит доставляет немало мучений.
– О да, безусловно. К тому же Пат отправлялся в эти поездки, чтобы побыть с мальчиками. Вы не против, если я закончу поливать цветы?
– Да, конечно.
Миссис Векхоф двинулась по дорожке между клумб с анютиными глазками. Я пошла рядом с ней.
– Мистер Векхоф уезжал в горы с вашими сыновьями?
– О нет. У нас только дочь. Она уже замужем. Супруг ездил в горы с однокашниками. – Миссис Векхоф издала странный смешок – нечто среднее между кашлем и иканием. – Говорил, нужно побыть вдали от своих женщин, чтобы заново разжечь пламя внутри.
– Он ездил в горы с мужчинами?
– Мальчики были очень-очень близкими друзьями еще со школы. Им ужасно не хватает Пата. И Кендалла. Да, мы стареем… – Голос ее вновь растворился в тишине.
– Кендалла?
– Роллинса. Он ушел первым. Кендалл был поэтом. Вам знакомы его труды?
Я покачала головой, внешне оставаясь спокойной, хотя сердце в груди забилось чаще. Фамилия «Роллинс» была в списке «АП».
– Кендалл умер от лейкемии в пятьдесят пять лет.
– Так рано! Когда это было, мэм?
– В тысяча девятьсот восемьдесят шестом.
– Где останавливались ваш муж с друзьями, когда уезжали в горы?
Лицо миссис Векхоф напряглось, под левым глазом задергалась жилка.
– У них был там какой-то дом. Почему вы задаете все эти вопросы?
– Недавно в окрестностях Брайсон-Сити разбился самолет, и я пытаюсь разузнать все, что возможно, о земельном участке недалеко от места крушения. Ваш муж мог быть одним из владельцев этого участка.
– Вы говорите о той чудовищной катастрофе, в которой погибли студенты?
– Да.
– Почему люди умирают молодыми? Один парень погиб, когда летел на похороны моего мужа. Ему было всего сорок три! – Миссис Векхоф покачала головой.
– О ком вы, мэм?
Она отвела взгляд.
– Сын одного из друзей Пата. Жил в Алабаме, поэтому мы не были знакомы. И все же этот случай сильно меня огорчил.
– Вы знаете имя этого человека?
– Нет.
Миссис Векхоф избегала смотреть мне в глаза.
– Вы знаете имена других людей, которые ездили в этот дом?
Она стала теребить наконечник шланга.
– Миссис Векхоф?
– Пат никогда не говорил об этих поездках. Я не расспрашивала. Муж нуждался в уединении, ведь ему столько времени приходилось проводить на публике.
– Вы когда-нибудь слышали об инвестиционной группе «АП»?
– Нет. – Она все так же сосредоточенно возилась со шлангом, стоя спиной ко мне, но все же я видела, как женщина напряжена.
– Миссис Век…
– Уже поздно. Мне пора домой.
– Была ли у вашего мужа доля в этой собственности?
Миссис Векхоф перекрыла воду и, бросив шланг, торопливо зашагала по дорожке к дому.
– Спасибо, что уделили мне время, мэм. И извините, что так вас задержала.
Миссис Векхоф обернулась от уже приоткрытой двери, не отнимая руки в голубых прожилках раздувшихся вен от дверной ручки. Из глубины дома доносился негромкий перезвон вестминстерских колоколов[382].
– Пат всегда говорил, что я слишком много болтаю. Я отрицала, твердила: дескать, мне просто нравится общаться с людьми. Теперь думаю: он, наверное, был прав. Только это так тоскливо, все время быть одной…
Дверь захлопнулась, с металлическим лязгом скользнул на место засов.
Все хорошо, миссис Векхоф. Да, вы мне лгали, но лгали так очаровательно. И я многое почерпнула из этой лжи.
Я выудила из сумочки визитку, написала на ней свой адрес и номер телефона и просунула карточку между дверью и косяком.
24
Первый гость явился после восьми вечера.
Уехав от миссис Векхоф, я купила в кафе цыпленка-гриль, потом забрала Верди у соседки. Цыпленка мы честно поделили на троих. Всякий раз, когда Бойд оказывался поблизости от кота, хвост последнего распушался, точно метелка из перьев. Я мыла тарелки в кухонной раковине, когда услышала стук.
На задней веранде стоял Пит, в руке – букет маргариток. Едва я открыла дверь, он отвесил глубокий поклон и протянул цветы.
– За заботу о моем четвероногом друге.
– В этом не было необходимости, но спасибо.
Я распахнула дверь, и Пит прошел в кухню.
Пес, заслышав его голос, подпрыгнул, припал мордой к передним лапам, высоко задрав зад, а потом принялся выделывать немыслимые коленца. Пит хлопнул в ладоши и громко крикнул: «Бойд!» Тот совсем ошалел, разразился оглушительным лаем и стал носиться кругами по всей кухне. Верди пулей вылетел вон.
– Прекрати! Он весь пол исцарапает!
Пит уселся на стул у кухонного стола, Бойд тотчас подскочил к нему.
– Сидеть!
Пес уставился на Пита, неистово шевеля бровями. Адвокат хлопнул его по заду, и Бойд сел, уложив подбородок на колено хозяина. Пит принялся обеими руками чесать его за ушами.
– Пиво есть?
– Корневое[383].
– Годится. Как поживаете, ребята?
– Неплохо.
Я открыла бутылку пива «Хирс» и поставила перед ним.
– Когда вернулись? – Пит нагнулся и наклонил бутылку так, чтобы Бойд мог лакать из горлышка.
– Сегодня. Как дела в Индиане?
– Местные дознаватели смыслят в расследовании поджогов примерно на уровне близнецов Боббси[384]. Однако самой серьезной проблемой стал страховой оценщик. Его клиент орудовал ацетиленовой горелкой на том самом участке крыши, где начался пожар.
Пит вытер ладонью горлышко бутылки и стал пить.
– Этот стервец знал причину и место возгорания. Мы знали причину и место возгорания. Он знал, что мы это знаем, мы знали, что он знает, что мы это знаем… но его официальная позиция: необходимо дополнительное расследование.
– Дело дойдет до суда?
– Смотря что они предложат. – Пит снова наклонил бутылку, и Бойд принялся жадно лакать. – А впрочем, приятно было немного отдохнуть от собачьих запахов.
– Любишь ты этого пса.
– Тебя я люблю сильнее. – Пит одарил меня дурашливо-влюбленной ухмылкой.
– Хм.
– А как твои проблемы в ОЗЧС? Дело сдвинулось с мертвой точки?
– Возможно.
Пит поглядел на часы.
– Безумно хочется обо всем узнать, но сейчас я совершенно вымотан.
Он осушил бутылку и встал. Бойд мгновенно вскочил.
– Пойду-ка восвояси со своей собакой.
Я смотрела им вслед. Бойд вприпрыжку плясал вокруг Пита. Обернувшись, я увидела, что Верди настороженно заглядывает в кухню из коридора, готовый в любой момент обратиться в бегство.
– Скатертью дорога, – пробормотала я, чувствуя себя оскорбленной до глубины души: чертов пес даже не оглянулся!
Второй раз стук в дверь раздался, когда мы с Верди смотрели «Глубокий сон»[385]. Я была в футболке и трусиках, поверх накинула старый фланелевый халат. Верди свернулся у меня на коленях.
На пороге стоял Райан. Лицо его в свете горевшего на крыльце фонаря было мертвенно-бледным. Я обошлась без традиционного приветствия. Он и так достаточно скоро расскажет, зачем приехал в Шарлотт.
– Откуда ты узнал, что я дома?
Он пропустил вопрос мимо ушей.
– Проводишь вечер в одиночестве?
Я кивком указала в глубину дома.
– В гостиной Бэколл и Богарт.
Я распахнула дверь, как ранее перед Питом, и Райан, проскользнув мимо, зашел в кухню. Я уловила запах сигаретного дыма и пота – очевидно, приехал прямиком из округа Суэйн.
– Они не будут против, если я присоединюсь? – Тон легкомысленный, но по лицу Райана было видно, что на сердце у него сейчас совсем не легко.
– Они – народ сговорчивый.
Гость прошел вслед за мной в гостиную, и мы уселись в противоположных уголках кушетки. Я выключила телевизор.
– Бертрана опознали.
Я молчала, ожидая продолжения.
– В основном по зубам. И некоторым другим… – он судорожно глотнул, дернув кадыком, – …фрагментам.
– А Петричелли?
Райан коротко, резко мотнул головой.
– Они сидели в эпицентре, так что Петричелли мог попросту испариться. То, что осталось от Бертрана, обнаружили за две долины от основного места крушения. – Его напряженный голос заметно дрожал. – Вдавленным в ствол дерева.
– Тирелл уже выдал прах?
– Сегодня утром. В воскресенье повезу его в Монреаль.
Мне отчаянно хотелось обнять Райана, прижаться щекой к его груди и погладить по голове. Я не шелохнулась.
– Родные предпочли гражданскую панихиду, так что отдел по расследованию убийств в среду организует похороны.
Я не колебалась ни секунды.
– Полечу с тобой.
– Ты не обязана.
Райан обхватил одну ладонь другой и беспрерывно сжимал и разжимал пальцы. Костяшки пальцев, побледневшие от напряжения, походили на выбеленную водой гальку.
– Жан был и моим другом.
– Перелет долгий.
Глаза полицейского влажно заблестели. Он моргнул, откинулся на спинку дивана и обеими руками с силой провел по лицу вверх-вниз.
– Что нового в разборках с Тиреллом?
Я рассказала о найденном фрагменте зуба, умолчав о прочем.
– Сколько времени займет составление профиля?