– Четвертого октября сего года, приблизительно в одиннадцать часов сорок пять минут пассажир Уолтер Линденбаум предъявил сотруднику «Эйр транссаут» Джеймсу Сартору свой посадочный талон на рейс двести двадцать восемь. Сартор только что сделал последнее объявление о посадке. Он заявил, что мистер Линденбаум был невероятно взбудоражен, поскольку опасался, что из-за опоздания лишился места в самолете.
Мистер Линденбаум имел при себе две сумки, одну поменьше, другую значительно больше – холщовую спортивную. Сартор сообщил пассажиру, что спортивная сумка не поместится на верхнюю багажную полку в салоне и слишком велика, чтобы затолкать ее под сиденье. Он прикрепил к сумке багажную бирку и велел Линденбауму оставить ее на телескопическом трапе – оттуда ее заберет оператор по приему багажа. Мистер Линденбаум снял трикотажную спортивную куртку, положил ее в сумку и поднялся на борт самолета.
Джексон вывел на экран изображение чека кредитной карточки.
– Согласно записям на кредитной карточке мистера Линденбаума, вечером накануне вылета он приобрел литровую бутылку рома «Демерара» крепости семьдесят пять и пять десятых градуса.
Еще несколько ударов по клавишам – и изображение чека сменилось обугленной холщовой сумкой в разных ракурсах.
– Сумка Линденбаума и ее содержимое – единственные из всех предметов, собранных на месте крушения… – Джексон подчеркнул эту фразу жестким взглядом, брошенным на аудиторию, – …с прожогами геометрической формы, что свидетельствует о симметрии и о том, что горение изнутри было сильнее, чем снаружи.
Он провел лазерной указкой по образцу упомянутого прожога.
– Беседы с членами семьи Уолтера Линденбаума выявили, что он курил трубку. А также имел привычку, входя на территорию, где курение запрещено, прятать трубку в карман и потом заново раскуривать ее. Все данные указывают на то, что куртка Линденбаума отправилась в багажный отсек с тлеющей трубкой в кармане.
По задним рядам пробежал неразборчивый ропот. Журналисты один за другим поднимали руки, выкрикивая вопросы. Не обращая на них внимания, Джексон вывел на экран дополнительные изображения обгоревшей одежды в развернутом, а затем в свернутом виде.
– В багажном отделении фрагменты тлеющего табака и пепла просыпались из чашечки трубки и вызвали накаливание окружающих тканей в сумке, создав то, что мы называем «очагом возгорания».
На экране возникли новые снимки обгорелого холста и одежды.
– Разрешите повториться. Геометрические формы прожогов не были обнаружены ни на каких других предметах на месте крушения. Я не намерен сейчас углубляться в вопрос, почему медленное горение сложенной одежды внутри сумки не может быть объяснено ничем после взрыва в воздухе.
Следующий снимок изображал закопченные осколки стекла.
– Бутылка рома, приобретенная мистером Линденбаумом. Внутри неплотно упакованной сумки дым распространялся при температуре ограниченного возгорания, которая выше, чем температура бутылки и ее содержимого, не вовлеченных в процесс возгорания. Бутылка осталась нетронутой, на ней оседал дым. Следы копоти, хорошо видные на этом снимке, были подвергнуты анализу в нашей лаборатории. Продукты распада в них соответствуют происхождению дыма, которое я описал. На поверхности бутылки помимо других обнаружены следы табачного дыма; об этом можно говорить с уверенностью, поскольку в криминалистическом анализе использовались для сравнения волокна несгоревшего табака из чашечки трубки.
Джексон переключился на диаграмму самолета.
– В «Фоккере-100» топливопроводы проходят под полом рубки, над багажным отделением, от крыльевых топливных баков до двигателей в кормовой части.
Он прочертил указкой описанный маршрут, щелкнул по крупному плану топливопровода и увеличил один из топливных узлов.
– Группа изучения конструкций обнаружила в узле топливопровода усталостную трещину. Именно в том месте, где он проходит через перегородку в задней части багажного отделения. Вероятнее всего, причиной возникновения трещины послужил бракованный участок узла, который стал местом концентрации напряжений.
Экран заполнило многократно увеличенное изображение тонкой, как волос, трещины.
– Нагрев, исходивший от очага возгорания в спортивной сумке мистера Линденбаума, способствовал расширению трещины, отчего микроскопические количества топливных испарений проникли из топливопровода в багажное отделение.
Джексон загрузил изображение грязного и обесцвеченного обломка металла.
– Разрушение под воздействием ограниченного нагрева, которое проявляется в возникновении местного обесцвечивания, хорошо различимо на этом участке топливопровода в момент прорыва в результате перегревания. А теперь взглянем на модель хода событий.
Защелкали клавиши, экран очистился, потом на нем возникло анимированное изображение летящего самолета. Наверху монитора шел отсчет времени в секундах.
В левой задней части багажного отделения, прямо под местами 23 «а» и «b» была видна спортивная сумка Линденбаума. Я смотрела, как она наливается розовым, становится ярче, краснее… смотрела и холодела от ужаса при мысли о неизбежном.
– Горение раскаленных предметов внутри сумки, – прозвучал голос Джексона. – Первая стадия возгорания.
Из сумки начали сочиться бледно-голубые пятнышки.
– Дым.
Частички слились в тончайшую прозрачную дымку.
– Багажное отделение герметизировано так же, как пассажирский салон. Это означает, что оно заполнено воздухом, содержащим нормальный процент кислорода. Важность этого факта в том, что в багажном отделении циркулирует значительное количество теплого воздуха.
Дымка медленно рассеялась. Края сумки Линденбаума окрасились красным.
– Вначале дым скапливался внутри сумки, но постепенно стал просачиваться наружу. Со временем нагрев усилился, что привело к возникновению струйного пламенного горения снаружи. Воспламенились стоявшие рядом вещи, и начал выделяться густой дым.
На топливопроводе, проходившем по внутренней стене багажного отделения, появились черные точки. Не в силах оторвать взгляд, я смотрела, как эти точки множатся и медленно опускаются вниз или движутся, захваченные потоком воздуха.
– Затем началась вторая стадия горения. Когда из герметизированного топливопровода начало просачиваться топливо, вначале его количество было так незначительно, что оно испарялось, смешиваясь с воздухом. Когда топливных паров накопилось достаточно много, они начали оседать, поскольку испарения горючего изначально тяжелее воздуха. На этой стадии уже должен был появиться легко различимый запах.
Голубоватые пятнышки возникли в пассажирском салоне.
– Дым проникал в салон через вентиляцию, систему обогрева и кондиционирования воздуха, а со временем начал выходить наружу через выпускной клапан наддува.
Я подумала о Жане Бертране. Почуял ли он запах топлива? Заметил ли дым?
На экране – вспышка. Из сумки Линденбаума хлынул красный цвет, и в задней стене багажного отделения появилась рваная дыра.
– Через двадцать минут двадцать одну секунду полета топливные пары достигли связки проводов, в которой, судя по всему, наличествовало искрение, и воспламенились в оглушительной вспышке. Звук этого взрыва можно услышать в записях речевого регистратора.
Вспомнив рассказ Райана о последних словах пилота, я испытала ту же беспомощность, которую описывал он.
– Произошло короткое замыкание.
Я думала о пассажирах. Ощутили ли они сотрясение? Услышали взрыв? Успели ли осознать, что сейчас умрут?
– Первый взрыв пробил дыру из герметизированного багажного отделения в расположенный за ним негерметизированный фюзеляж, и аэродинамические нагрузки начали разрывать самолет на куски. На этой стадии из топливопровода вылилась новая, большая порция горючего, и багажное отделение охватил огонь.
На экране части самолета отваливались одна за другой и падали на землю. Джексон поочередно называл их.
– Обшивка хвостовой части фюзеляжа. Тормоза.
В зале стояла мертвая тишина.
– Затем аэродинамические нагрузки разорвали вертикальное хвостовое оперение, сорвали хвостовой стабилизатор и рули высоты.
Самолет на экране ушел в пике и начал падать камнем – вместе с уцелевшим до сих пор пассажирским салоном. Джексон нажал клавишу, и экран погас.
Никто в зале, казалось, не смел дохнуть или шевельнуться. Текли секунды. Я услышала чей-то всхлип, а может быть, просто судорожный вздох. Кто-то кашлянул… и зал взорвался криками.
– Мистер Джексон!..
– Почему детекторы дыма не…
– Мистер Джек!..
– Сколько вре…
– Я буду отвечать на вопросы по очереди.
Джексон указал на женщину в очках с оправой в стиле Бадди Холли.
– Сколько времени понадобилось, чтобы температура в сумке поднялась до точки открытого возгорания?
– Позвольте прояснить вот что. Мы ведем речь о накаливании, светящемся горении, при котором небольшое количество кислорода вступает в непосредственный контакт с твердым веществом, например углями. Это не пламенное горение. В небольшом объеме, таком как внутри сумки, накаливание может быстро образоваться и поддерживаться при температуре от пятисот до шестисот градусов по Фаренгейту[399].
Палец Джексона указал на другого журналиста.
– Как бутылка рома могла уцелеть во время пожара в сумке?
– Запросто. Максимальная температура накаливания – тысяча сто – тысяча двести градусов по Фаренгейту[400], то есть температура зажженной трубки или сигареты. Этого не хватит, чтобы повредить стеклянную бутылку с жидкостью.
– И на бутылке сохранятся следы копоти?
– Именно. Если только стекло не подвергнется очень интенсивному и продолжительному воздействию открытого огня, чего в данном случае произойти не могло – накаливание образовалось внутри сумки.
Палец переместился к следующему журналисту.
– Следы усталости металла тоже сохранились?