Я подала Макмагону новые снимки.
– Это тоже человеческие кости. Найдены на раскопках поблизости Меса-Верде, на юго-западе Колорадо.
– Анасази? – спросил Райан, протягивая руку за фотографиями.
– Да.
– Кто такие анасази? – осведомился Макмагон.
– Предки группы индейских народов юго-запада США, таких как хопи и зуни. На том месте примерно с тысяча сто тридцатого по тысяча сто пятидесятый год нашей эры в период сильной засухи обитала небольшая группа индейцев. Раскопки проводил мой коллега из Чапел-Хилла. Эти фотографии сделал он. Там были освежеваны по меньшей мере тридцать взрослых и детей. Обратите внимание: картина расположения следов ножа полностью идентична предыдущим.
Я сунула им еще один снимок.
– Эти каменные орудия найдены вместе с человеческими костями. Анализ подтвердил наличие следов человеческой крови.
Новый снимок.
– В этом глиняном горшке сохранились остатки человеческих тканей.
– Откуда уверенность, что это не следы трения суставов или зубов и когтей животных? Не какой-нибудь погребальный ритуал? Может, эти индейцы разделывали мертвецов, чтобы подготовить их к загробной жизни? Этим объясняются покрытые кровью орудия и горшок с остатками мяса.
– Именно такие возражения звучали, пока не было найдено вот это.
Я вручила собеседникам очередной снимок.
– Что это такое, черт возьми? – Макмагон передал фотографию Райану.
– После того как семеро человек были убиты, сварены и съедены в небольшой подземной комнате, один из участников трапезы пристроился над остывшим очагом и опорожнил кишечник.
– Дерьмо!
– Совершенно верно. Археологи называют ископаемые фекалии копролитами. Биохимический анализ выявил в этом несравненном образчике переваренные следы человеческого мышечного белка.
– Белок не мог попасть туда каким-то другим образом?
– Миоглобин – нет. Анализы также показали, что до момента дефекации этот человек не ел практически ничего, кроме мяса.
– Темпе, это все потрясающе интересно, но у меня на руках восемь покойников, и репортеры уже дышат в затылок. При чем тут наши фигуранты с их нездоровыми пристрастиями в литературе и живописи? Вы толкуете мне о людях, которые умерли много веков тому назад.
Я выложила на стол Макмагона еще три фотографии.
– Слыхали когда-нибудь об Альфреде Г. Пэкере?
Макмагон глянул на часы, затем на снимки.
– Нет.
– Известно, что Альфред Пэкер зимой тысяча восемьсот семьдесят четвертого года в Колорадо убил и съел пятерых человек. Его судили и приговорили за убийство. Жертвы Пэкера недавно были эксгумированы и подвергнуты исследованиям.
– Господи, зачем?
– Ради исторической правды.
Райан обогнул стол и встал за спиной Макмагона. Пока оба они разглядывали кости жертв Пэкера, я поднялась и бросила на стол свои снимки, сделанные «поляроидом».
– Это я сфотографировала сегодня утром в морге.
Взгляды мужчин заметались, как у зрителей на теннисном матче: от неандертальцев к анасази, от жертв Пэкера к моим снимкам. Долго, очень долго никто не проронил ни слова.
Первым не выдержал Макмагон:
– Матерь хренова и долбаные угодники!
30
Мы промолчали, не в силах выразиться так же красочно.
– Да кто же они, эти чокнутые уроды? – нарушил молчание Райан.
– Чтобы докопаться до правды об инвестиционной группе «АП», – ответил Макмагон, – рыть придется побольше, чем в ущелье Олдувай[406]. Векхоф умер, так что он уже ничего не расскажет. Опираясь на ваши предположения, Темпе, мы разыскали сыновей Роллинса и Беркби. Роллинс-младший живет в Гринвилле, преподает английский в местном колледже. Беркби владеет сетью дисконтных мебельных магазинов, домами в Рок-Хилле и Хилтон-Хеде. Оба джентльмена твердят одно и то же: членство в «АП» они получили по наследству, ничего об этом земельном участке не знают и никогда там не были.
Где-то распахнулась дверь, из коридора донеслись голоса.
– В. Г. Дэвис был инвестиционным банкиром, сейчас отошел от дел, живет в Баннер-Элке. Ф. М. Пэйн – профессор филологии в Уэйк-Форесте. Уоррен – адвокат из Фэйетвилла. Кстати, мы застали господина адвоката на пути в аэропорт; пришлось подпортить ему скромную вылазку на Антигуа.
– Они признают, что знакомы друг с другом?
– У всех одна отговорка: «АП» – чисто деловое предприятие, друг с другом они никогда не встречались и ни разу не были на том участке.
– А отпечатки пальцев в доме?
– При обыске были собраны чуть ли не миллиарды отпечатков. Сейчас прогоняем их через базу, но результат будет нескоро.
– У кого-нибудь из них есть судимости?
– Пэйн – профессор филологии – в семьдесят четвертом году был задержан за употребление марихуаны. Больше пока ничего не обнаружилось, но мы проверяем каждый след, который могли где-либо и когда-либо оставить эти господа. Если кто-то из них помочился на деревце в Вудстоке, мы добудем образчик его мочи. Эти мерзавцы запачканы в деле по самую маковку, и от обвинения в убийстве им не уйти.
На пороге закутка появился Ларк Тирелл. Лоб его прорезали глубокие морщины. Макмагон поприветствовал эксперта и отправился искать стул.
– Хорошо, что ты здесь. – Тирелл обратился ко мне.
Я ничего не ответила.
Вернулся Макмагон со складным металлическим стулом. Тирелл уселся, держась так прямо, что его спина не касалась спинки сиденья.
– Чем могу помочь, док? – спросил Макмагон.
Тирелл достал носовой платок, вытер лоб и аккуратно сложил платок идеальным квадратиком.
– У меня имеется в высшей степени конфиденциальная информация.
Фирменный взгляд Энди Гриффита скользнул по нашим лицам, ничего особо не выражая.
– Уверен, всем вам известно, что Паркер Дейвенпорт скончался вчера от огнестрельного ранения в голову. Судя по всем обстоятельствам, это, скорее всего, самоубийство, однако есть некоторые настораживающие детали, в том числе чрезмерно высокое содержание в крови трифлуоперазина.
Мы озадаченно молчали.
– Обиходное название этого препарата – стелазин. Он применяется для лечения психотической тревоги и смешанных аффективных расстройств. Рецепта на стелазин у Дейвенпорта не было, и его лечащий врач понятия не имеет, почему он принимал это лекарство.
– Человеку, который занимает такую должность, не составит труда добыть все, что он пожелает, – заметил Макмагон.
– Это так, сэр.
Тирелл откашлялся.
– Микроскопические следы трифлуоперазина были обнаружены также в теле Примроуз Хоббс, однако пребывание в воде и разложение осложнили общую картину, а потому сделать безоговорочное заключение о присутствии препарата не представилось возможным.
– Шериф Кроу знает об этом? – спросила я.
– Она знает о том, что касается Хоббс. Насчет Дейвенпорта сообщу по пути отсюда.
– В вещах Хоббс никакого стелазина не нашли.
– И рецепта на него – тоже.
У меня похолодело в груди. Никогда в жизни я не видела, чтобы Примроуз принимала что-то, кроме аспирина.
– Не меньше настораживают, – продолжал Ларк, – телефонные звонки, которые сделал Дейвенпорт в вечер незадолго до смерти.
Он вручил Макмагону список.
– Некоторые фамилии, возможно, покажутся вам знакомыми.
Макмагон пробежал глазами распечатанный на принтере список и поднял голову.
– Твою мать! Перед тем как вышибить себе мозги, вице-губернатор обзванивал членов правления «АП»?
– Что?! – вырвалось у меня.
– А может, к тому времени он уже валялся с вышибленными мозгами, – заметил Райан.
Макмагон передал мне список. Шесть телефонных номеров, пять имен. В. Г. Дэвис, Ф. М. Пэйн, Ф. Л. Уоррен, С. А. Беркби, П. Х. Роллинс.
– Кому был шестой звонок?
– Номер принадлежит съемному коттеджу на территории чероки. Шериф Кроу сейчас проверяет его.
– Темпе, покажите доктору Тиреллу то, что совсем недавно показывали мне.
Макмагон протянул руку к телефонной трубке.
– Пора наконец прищучить этих сволочей!
Ларк первым делом пожелал лично осмотреть надрезы, а потому мы отправились в морг. Хотя был уже второй час дня, а я не завтракала, только выпила в семь утра чашку кофе, есть совершенно не хотелось. Перед глазами все время стояла Примроуз, и я гадала – что же такое она обнаружила? Чем угрожало ее открытие убийце? И новый вопрос: было ли ее убийство связано со смертью вице-губернатора?
Мы занимались останками не меньше часа. Судмедэксперт осматривал кости и внимательно слушал меня, то и дело задавая вопросы. Едва мы закончили, зазвонил мой мобильник.
Люси Кроу сейчас в Уэйнсвилле, но ей нужно кое-что со мной обсудить. Сможем мы встретиться часов около девяти в «Доме на холме»? Я ответила утвердительно.
– Вы знакомы с археологом по имени Саймон Мидкиф? – вдруг спросила она под самый конец разговора.
– Да.
– Возможно, он связан с шайкой из «АП».
– Мидкиф?!
– Он был шестым из тех, кому Дейвенпорт позвонил перед смертью. Если он попытается с вами связаться, ни на что не соглашайтесь.
Пока мы говорили, Ларк делал ксерокопии фотографий и статей. Когда он управился с этим делом, я пересказала ему слова Кроу. Ларк задал только один вопрос:
– Почему?
– Потому что они сумасшедшие, – рассеянно ответила я, все еще размышляя над репликой Кроу насчет Мидкифа.
– И Паркер Дейвенпорт был одним из них.
Он сунул ксерокопии в портфель и вперил в меня измученный взгляд.
– Он пытался подорвать твою профессиональную репутацию, чтобы помешать тебе раскрыть тайну того дома. – Ларк широким жестом обвел секционные столы. – Чтобы отвлечь тебя от этого.
Я ничего не сказала.
– И я позволил обвести себя вокруг пальца.
Я все так же молчала.
– Что я теперь могу тебе сказать?
– Кое-что. Не мне, а моим коллегам.
– Я сейчас же отправлю письма в ААСИ, АКСА[407]