Я представила Райана.
– Ковбой залег на дно.
– Ладно, займусь твоим черепом сама. – Она подняла длинный изящный палец. – При одном условии.
– Ужин и напитки с меня, – рассмеялась я. – Завтра вечером?
– Пойдет. Но учти, подруга, – я разорю тебя на самую дорогую минеральную воду в меню.
Войдя в вестибюль своего дома, я увидела кабальеро, который лежал на кожаной кушетке, подперев голову рукой и закинув ногу на ногу.
– Как ты сюда попал?
– Все нормально, я же полицейский.
Я поставила на пол сумки с покупками.
– Ладно. Продолжим. Зачем пришел?
– На улице жарко.
Я ждала. Райан сел, спустив на пол ноги в ботинках двенадцатого размера.
– Эта мебель явно не рассчитана на существ выше шести футов двух дюймов.
– Она тут для украшения.
– Чертовски неудобна для просмотра финалов Кубка Стэнли.
– Она не для того, чтобы на ней отдыхать.
– А для чего?
– Чтобы складывать пришедшую по ошибке почту, рекламу из аптеки и старые газеты.
– Не слишком дружелюбная к посетителям обстановка. – Райан потер затылок.
– Зато есть пальмы в кадках.
Он по-мальчишески улыбнулся:
– Я по тебе скучал.
– Я только вчера прилетела.
– А я вел тайную слежку.
– Гм?
– В Драммондвиле.
За дверью слышались приглушенные гудки и шум машин. Час пик вечера пятницы постепенно сходил на нет.
– Владелец одной забегаловки под названием «Два оригинала» решил расширить свой бизнес, занявшись торговлей оружием. Не сомневаюсь, что двое лосей заставили его понервничать.
– Ты никогда не говорил мне, что знаешь испанский.
– Что?
– Неважно.
Я взяла сумки.
– У меня был долгий день, Райан.
– Как насчет того, чтобы завтра вместе поужинать?
– Уже есть другие планы.
– Так поменяй их.
– Это было бы слишком грубо.
– Как насчет ужина сегодня?
– Я только что купила креветок и овощей.
– Я знаю рецепт креветок, который считается нелегальным в четырех итальянских городах.
Я купила еды достаточно для двоих. Собственно, даже для дюжины человек. Больше не хотелось видеть свой буфет таким пустым, как вчера вечером.
Райан встал, развел руками и снова улыбнулся. После многих часов на улице детектив сильно загорел, отчего его голубые глаза казались еще ярче обычного – будто клетки человеческого тела не в состоянии произвести подобный цвет.
Как правило, со временем даже к самой потрясающей красоте привыкаешь. Примерно так бывает, когда смотришь фигурное катание на Олимпийских играх, – постепенно пресыщаешься и забываешь, какими выдающимися могут быть на самом деле изящество и красота. Так было с Сюзанной: я знала об утонченности ее фигуры, но, когда женщина вошла в комнату, это меня уже больше не удивляло.
С Райаном же все обстояло иначе. Его внешность постоянно меня поражала. И он об этом знал.
– В каких? – спросила я.
Он озадаченно посмотрел на меня.
– В каких городах?
– В Турине, Милане, Сиенне и Флоренции.
– Ты готовил этих креветок?
– Я про это читал.
– Вообще отлично.
Пока я переодевалась, Райан пошел за пивом. Потом он поджарил креветок, а я смешала салат.
За ужином мы болтали о разном, поддерживая безопасный уровень банальности. Потом убрали со стола и вынесли кофе на балкон.
– Очень даже неплохо, – во второй раз сказала я.
В окнах на другой стороне двора мерцал свет.
– Разве я тебя когда-нибудь обманывал?
– Почему эта еда запрещена по тосканским законам?
Он пожал плечами:
– Возможно, я слегка преувеличил.
– Понятно.
– На самом деле это считается мелкой провинностью.
С улицы доносились звуки пятничной вечерники. Слышались гудки автомобилей, полицейские сирены. Люди приезжали развлечься из Дорваля и Пуэнт-Клер. Из проезжающих машин лилась громкая музыка.
Райан закурил сигарету.
– Как дела с Чупан-Я?
– Ты даже название помнишь!
– Для тебя оно крайне важно.
– Да.
– Наверняка душераздирающая история.
– Так и есть.
– Выкладывай.
Казалось, будто я рассказываю о драме в параллельной вселенной, где главную роль играли разлагающиеся трупы. Обезглавленные матери. Изрубленные младенцы. И старуха, оставшаяся в живых, потому что нужно было продать фасоль.
Райан слушал, почти не сводя с меня взгляда васильковых глаз. Вопросы задавал редко и всегда к месту. Не торопил меня, не отвлекал, давая выговориться.
Он слушал.
И я поняла истину.
Эндрю Райан – один из тех редких людей, с которым чувствуешь, справедливо или незаслуженно, что во всей галактике его не интересует ничего, кроме твоих собственных мыслей.
Самая привлекательная черта, какой только может обладать мужчина. И похоже, мое изрядно перетрудившееся в последнее время либидо тоже это заметило.
– Еще кофе? – спросила я.
– Спасибо.
Я пошла в кухню.
То, что Райан заглянул ко мне, возможно, не так уж и плохо. Возможно, я вела себя с этим кабальеро слишком грубо. Возможно, стоило слегка прихорошиться.
Забежав в ванную, я провела щеткой по волосам, наложила румяна, но от туши отказалась. Лучше уж «без ресниц» вообще, чем измазаться в спешке.
Когда я подавала гостю чашку, он протянул руку и коснулся моей свеженакрашенной щеки. Кожу обожгло, как и тогда с Галиано.
Наверное, это вирус.
Райан подмигнул.
Я посмотрела на наши смешавшиеся на кирпичной стене тени, и сердце мое забилось невероятно быстро.
Да, пожалуй, это все-таки не вирус.
Я снова села, и Райан спросил, почему я вернулась в Монреаль.
Переходя к реальности, я подумала, какие факты дела «Параисо» стоит обсудить. О скелете мы с Райаном уже говорили, но и Галиано, и миссис Спектер требовали конфиденциальности по поводу причастности к делу семьи посла.
Я решила рассказать обо всем, но Спектеров упомянуть просто как «семью из Квебека».
Детектив снова слушал не прерывая. Скелет. Четыре пропавших девушки, потом три, потом одна. Кошачья шерсть. Слепок черепа. Когда я закончила, он целую минуту молчал.
– Девушек посадили за решетку лишь за то, что они стащили диски? – наконец спросил он.
– Судя по всему, одна из них вела себя крайне непристойно.
– Непристойно?
– Сопротивлялась, выкрикивала ругательства, плевалась. – Этими сведениями поделилась со мной миссис Спектер, когда мы ждали в аэропорту.
– Странно. Не могу понять, почему Шанталь вообще держали в тюрьме Южного округа.
– Ты знаешь про посла?
Не верю собственным ушам! Я так старалась соблюсти тайну частной жизни Спектеров, а у этого супер-шпиона уже полны были карманы записок.
– Дипломаты пользуются иммунитетом, – продолжал он.
– Дипломатическим иммунитетом, – огрызнулась я.
Закрыв глаза, я с трудом подавила злость. Райан позволял мне болтать без умолку, хоть все это и так ему уже было известно. И откуда он узнал про Спектеров?
– Господи, Райан! Я могу хоть над чем-то работать без твоего вмешательства?
Коп продолжал гнуть свою линию.
– Дипломатический иммунитет не действует в родной стране. Почему Шанталь сразу же не выпустили?
– Может, ей не хотелось расставаться с оранжевым комбинезоном. Как давно ты узнал?
– Меньше чем через час ее должны были увезти на лимузине.
– Девчонка назвалась фальшивым именем. Полисмены понятия не имели, кто она такая. Как давно ты знаешь про Спектеров?
Он снова проигнорировал вопрос:
– И кто раскрыл ее?
– Шанталь воспользовалась разрешенным телефонным звонком, чтобы связаться с подругой. – Об этом мне тоже рассказала миссис Спектер.
– А подружка связалась с мамочкой.
Я испустила театральный вздох:
– Да.
– А люди в полосатых костюмах решили: пусть непутевая Шанталь слегка поостынет, пока ее мамаша мчится в Квебек на всех парах.
– Вроде того.
За ограждавшей двор стеной послышались шаги. На парковке через улицу вхолостую заработал двигатель автомобиля.
– Несколько часов.
– Что? – снова огрызнулась я.
– Я знаю об этом несколько часов. Галиано сообщил сегодня днем. – Райан улыбнулся и слегка пожал плечами. – Старина Бэт такой же, как прежде.
Когда раздражена, я становлюсь вспыльчива и готова ругаться. Когда зла до белого каления, внутри все мертвеет, разум застывает, голос становится ровным, а любая реакция – ледяной.
Меня обсуждали старые школьные друзья. В голове словно щелкнул переключатель.
– Ты звонил Галиано? – бесстрастно спросила я.
– Он мне звонил.
– Детектив Галиано что-либо спрашивал о моей компетентности?
– Он спрашивал о семье Спектеров.
На мгновение наступила тишина. Райан закурил.
– Вы обсуждали меня по-испански?
– Что? – Мой намек на прежние времена ускользнул от него.
– Неважно.
Райан глубоко затянулся, выпустил облачко голубого дыма.
– У Галиано были новости о подозреваемом, – сухо сказал он, словно читая вслух телевизионную программу.
– И он позвонил тому, кто не имеет к делу никакого отношения.
– Он хотел узнать, что у меня есть о Спектерах. И он пытался связаться с тобой.
– В самом деле?
– Звонил тебе на мобильный. Собственно, я и пришел об этом сказать.
– Врешь.
– Ты проверяла недавние сообщения?
Я их не проверяла.
Я молча прошла в комнату и достала из сумочки телефон. Четыре пропущенных звонка, все международные. Нажала кнопку голосовой почты. Два сообщения.
Первое было от Олли Нордстерна. У чертова репортера имелось ко мне несколько вопросов. Не могла бы я перезвонить? Я нажала кнопку удаления.
Второе – от Бэта Галиано.
«Думаю, вам будет интересно. Вчера ночью мы арестовали подонка, убившего Клаудию де ла Альду».
18
Галиано не отвечал на мои звонки до полудня субботы. Когда до него наконец удалось дозвониться, он занимался допросом вышеупомянутого подонка.