Сначала шакал, теперь это! Что делать? Тащить Джейка, рискуя усугубить его состояние? Оставить друга и идти за помощью?
Невозможно. Я точно так же могу получить камнем по голове.
Снаружи возобновилось монотонное нытье.
Отдать ублюдкам то, что они просят?
Они похоронят скелет. И истина будет похоронена вместе с ним.
Камни летели в гробницу один за другим.
Сукины дети!..
Никакие археологические изыскания не стоят человеческой жизни. Джейку нужна медицинская помощь.
Оставив фонарик на полу гробницы, я схватила Джейка за ноги и потянула на себя.
Он не сдвинулся с места. Я дернула сильнее.
Постепенно мне удалось затащить Джейка в гробницу. Я повернула его голову набок, чтобы он не захлебнулся собственной рвотой.
И внезапно вспомнила.
Мобильный телефон Джейка! Нужно его найти!
Я проверила карманы сначала в рубашке, затем в джинсах и куртке.
Телефона нет.
Черт!..
В спортивной сумке?
Я дотянулась до нее. Руки почти не слушались, но я продолжала раздергивать молнии.
Вот он!
Вытащив телефон, я включила его. Маленький экранчик загорелся неоновым светом.
Куда звонить? Девять-один-один?
Я не представляла, какой номер у Службы спасения в Израиле.
На экране высветились цифры и слово «вызов». После серии гудков телефон выключился, затем включился и поприветствовал меня снова.
Я попробовала еще раз. Результат тот же.
Джейк застонал. Спрятав телефон, я поползла к нему.
Когда приблизилась, Драм перевернулся на живот.
— Спокойно, — проговорила я, поднимая фонарик.
Джейк попытался сесть. Струйка крови текла из раны на его лбу.
— Что произошло? — слабым голосом спросил он.
— Ты поймал головой камень.
— Где мы?
— В гробнице, в долине Кедрон.
Джейк соображал несколько секунд, затем произнес:
— «Хеврат-Кадиша».
— По крайней мере, у одного из них могло быть большое будущее в бейсбольной лиге.
— Мы должны выбраться отсюда.
— Это твое последнее желание?
— Сумка на месте?
— Да.
Покачнувшись, Джейк встал на колени и уперся руками в землю.
Я поддержала его.
— Ты можешь ползти?
— Вполне. Посвети-ка мне.
Когда я включила фонарик, Джейк двинулся не к выходу, а к северной нише, которую он заткнул большим камнем.
— Пошли, — сказал он.
— Они полезут в гробницу?
— Возможно.
— А вдруг заметят сумку?
— Можно спрятать ее на нижнем уровне.
Я вдруг вспомнила о том, что обнаружила в нижней комнате. Это не должно попасться на глаза полиции. Потерять скелет — достаточно скверный расклад. Потерять то, что спрятано в стене, — гораздо, гораздо хуже.
— Будем надеяться, что «Защитники веры» не найдут ее здесь. Не хочу, чтобы они крутились вокруг прохода на нижний этаж. Объясню позже, в машине. Что дальше?
— Мы выходим.
— Просто так?
— Когда они увидят, что я ранен, возможно, не станут мешать.
— Тем более что у нас в руках ничего нет.
— Верно.
— Как думаешь, они заметили сумку?
— Не имею понятия. Готова?
Я кивнула и выключила фонарик. Джейк высунулся наружу и что-то крикнул.
«Защитники веры» затихли. Удивились? Насторожились? Приготовились?..
Джейк подтянулся и вылез наверх.
Когда проход освободился, я последовала за ним. Кое-как выбралась на холм. Солнечный свет ударил в глаза, и я зажмурилась. А когда разлепила веки, увидела самую странную сцену из виденных за всю мою жизнь.
23
Наши противники были в широкополых шляпах и длинных черных лапсердаках. Все как один — бородатые. Один страшнее другого.
Ладно. Собственно, такими я их и представляла, только вот ошиблась с количеством.
Пока Джейк вел переговоры, я произвела быстрый подсчет. Сорок два человека, включая пару детей до двенадцати лет и нескольких подростков.
Иудеи окружили меня. Основываясь на только что выученных фразах, я разобрала, что мы — дети сатаны, которые занимаются запрещенными вещами. Судя по всему, Джейк пытался их переубедить.
Мужчины и мальчишки кричали и топали ногами. После нескольких минут такого веселого диалога Джейк подошел к седовласому мужчине — похоже, главному среди чернолапсердачников. Наверное, это был раввин. Во всяком случае, пока они разговаривали, остальные притихли.
Раскрасневшийся раввин вопил, указывая пальцем в небо. Я различила слово «ashem». Стыд.
Джейк слушал, потом стал отвечать спокойным, ровным голосом.
В конце концов, «Защитники веры» успокоились. Слышались только редкие выкрики. Некоторые потрясали кулаками. Несколько подростков схватились за камни.
Десять минут прошло впустую. Джейк поднял руки, повернулся ко мне и сказал:
— Это бесполезно. Уходим.
Мы повернули налево.
Раввин отдал команду, и батальон шляпоносцев рассредоточился. Правый фланг остался у гробницы, левый проследовал за нами.
Джейк начал взбираться обратно на гору широкими шагами. Я едва поспевала за ним, задыхаясь, потея, цепляясь за камни и кусты. Бедро болело, ноги стали тяжелыми.
Я часто оборачивалась. Дюжина черных шляп плелась сзади. Я напряглась, ожидая получить булыжником в спину.
К счастью, наши преследователи целыми днями торчали в синагогах и еврейских школах, а не в спортзалах, и мы быстро от них оторвались.
Теперь на пустыре стояло много машин. Грузовичок Джейка находился на своем месте, а вот боковое стекло — нет. Крошечные осколки стекла блестели на земле. Обе двери открыты, в салоне полный бардак.
— Черт!..
Джейк подбежал к автомобилю и принялся разгребать вещи.
Я присоединилась к нему. За считанные секунды мы все разложили по местам, вскочили в машину и захлопнули двери.
Первая черная шляпа показалась на вершине в тот момент, как Джейк повернул ключ и нажал на газ. Мы рванули с места, оставив за собой клуб пыли.
Я посмотрела назад. «Защитники веры» размахивали шляпами и потрясали кулаками, напоминая марионеток в кукольном театре, у которых перепутались ниточки и веревочки.
Драм повернул налево, затем направо и выехал из деревни. Я не сводила глаз с зеркала заднего вида.
Выехав на асфальт, Джейк притормозил и взял меня за руку, чтобы успокоить.
— Думаешь, они преследуют нас? — спросила я.
Внезапно пальцы моего друга ослабли.
Я повернулась к нему. И снова почувствовала приступ страха.
Левая рука Джейка крепко вцепилась в руль. Слишком крепко. Костяшки пальцев посинели, лицо побледнело, дыхание стало неровным и редким.
— С тобой все в порядке?..
Машина теряла скорость — Джейк не мог сосредоточиться на управлении. Он повернулся ко мне. Один зрачок был маленький, другой — размером с черную дыру.
Я схватилась за руль; Джейк свалился вперед, утопив педаль газа в пол.
Машина дернулась. Стрелка спидометра пошла вбок. Двадцать миль. Двадцать две. Двадцать пять.
Я запаниковала.
Машина продолжала набирать скорость.
Хватаясь за руль левой рукой, правой я пыталась столкнуть ногу Джейка с педали. Казалось, она весит тонну. У меня никак не получалось сдвинуть ее в сторону.
Машина выехала на склон и покатилась еще быстрее. Двадцать семь миль. Тридцать.
Я изо всех сил пихала ногу Джейка.
Машина выскочила на бордюр. Я пыталась изменить направление нашего движения.
Деревья мелькали быстрее и быстрее. Тридцать пять миль. Надо что-то делать.
Слева показалась Масличная гора. Справа, в двадцати ярдах, — маленький холмик, поросший ежевикой.
Надо повернуть руль. Но не сейчас. Чуть позже.
О Боже!
Давай!..
Я дернула руль влево. Машина повернула, накренившись на один бок. Бросив управление, я всем весом налегла на ногу Джейка и сдвинула ее с педали. Двигатель сбросил обороты.
Разбив деревянное ограждение, автомобиль выскочил на обочину и покатился, разбрасывая землю и гравий. Холм, усаженный ежевикой, неумолимо приближался.
Я потащила Джейка к себе и вниз. Затем нагнулась над ним, прикрывая наши головы руками.
Ветки царапали кузов. Что-то ударилось о лобовое стекло.
Металлический треск, затем удар.
Мотор заглох.
Ни единого голоса. Ни одной пчелки. Ни шума машин. Только тишина и мое неровное дыхание.
Несколько секунд я не двигалась. В крови, казалось, бурлил сплошной адреналин.
Наконец какая-то птичка осмелилась чирикнуть.
Я села и проверила, как там Джейк. На его лбу красовалась шишка, похожая на голубую устрицу. Веки были розовато-лиловыми, а кожа — холодной и влажной. Ему нужен доктор. Немедленно. Смогу ли я вытащить его? А может, мотор заведется?
Открыв дверь, я вылезла наружу и обошла машину, топча ежевику.
Вытащить Джейка и отнести на обочину?
Его рост шесть футов два дюйма, вес — сто семьдесят фунтов. Я ростом всего пять футов пять дюймов, а про вес и говорить нечего.
Мне удалось открыть дверь с водительской стороны. Тут послышался шум подъезжающей машины.
Я обернулась.
Белая «королла». Двое мужчин на переднем сиденье. Они смотрели на меня сквозь лобовое стекло. Я тоже глядела на них, а потом обратила внимание на номера — белые цифры на красном фоне — и испытала чувство невыразимого облегчения.
Мужчины вышли из машины. Один был в спортивной куртке и штанах цвета хаки, другой — в бледно-голубой рубашке с черными нашивками на плечах. На серебристом значке, прикрепленном к правому карману, надпись. Видимо, имя полицейского на иврите.
— Shalom, — сказал полицейский, поправляя кепку, из-под которой торчали короткие светлые волосы.
Совсем молодой, не больше тридцати. А может, так казалось из-за короткой стрижки.
— Shalom, — ответила я.
— Geveret, HaKol beseder?
«Мадам, все в порядке?» — поняла я и сказала по-английски:
— Мой друг нуждается в медицинской помощи.
«Ежик» подошел к нам, а его товарищ остался стоять у открытой двери машины, держа руку на кобуре.