Лернер думал, что это скелет Иисуса, однако ошибся. Возраст не совпал. Драм предполагает, что настоящие останки Христа лежат на столе за моей спиной.
Так почему десятилетиями длилась неразбериха вокруг скелета из Масады? И кому все-таки он принадлежал?
Я представила тот костяк — украденный и, наверное, потерянный навсегда.
Вспомнила сумасшедшую поездку на грузовике Джейка. Перевернутую вверх дном комнату. Злость.
Отлично. Надо ее использовать. Сфокусироваться на костяке из Масады и временно отстраниться от останков на этом столе.
— Масадский скелет пропал навсегда, не так ли? — спросила я.
— Возможно, что-то удастся сделать, — сказал Джейк неопределенно.
Я посмотрела на него с удивлением.
— Поговорю сегодня с Блотником, — продолжил он.
За окном заблеяли козы.
— О чем ты задумался? — спросила я.
Драм нахмурился.
— Да в чем дело?
— Здесь явно есть что-то еще, — сказал Джейк и опустил глаза.
Я открыла было рот, но Райан сделал мне знак молчать. Джейк облокотился на стол.
— Перезахоронение — это полная чушь. «Защитники веры» преследовали нас в Кедроне не просто так. Они знали, что кости из Масады находятся у нас, — сказал он и нервными движениями начал сметать со стола крошки. — Думаю, Ядин знал секрет этого скелета.
— Какой секрет?
— Не знаю. Но послать своего представителя из Израиля в Канаду? Устроить обыск в гостинице? Возможно, даже убить человека? Это нечто гораздо большее, нежели просто защита веры.
Я подумала о Йосси Лернере, Аврааме Феррисе и Сильвио Мориссоно. Вспомнила двух палестинцев, устроивших засаду у стены монастыря.
Внутренний инстинкт подсказывал мне, что Джейк прав. Мы участвуем в какой-то жутковатой игре, причем на чужом поле и с неизвестными игроками. Главный приз — скелет из Масады. И противник твердо настроен на победу. Но один вопрос никуда не делся. Чей это скелет?
— Джейк, послушай…
Вытянув ноги, Драм облокотился на спинку стула, скрестил на груди руки и посмотрел сначала на Райана, затем на меня.
— Ты получишь результаты ДНК-теста и анализ ткани. Есть гробница. И это немаловажно. Но прошу, давай сфокусируемся на Масаде.
Зазвонил сотовый телефон Райана. Он посмотрел на определившийся номер и вышел из комнаты. Я повернулась к Джейку:
— Хаас никогда не писал о костях из пещеры, так?
— Так.
— А как же полевые записи?
Джейк покачал головой.
— Некоторые работники вели дневники, не более того. Протоколы на Масаде не составляли.
Известие меня шокировало.
— Ядин с ведущими сотрудниками собирались каждый вечер и обсуждали события дня. Совещания записывались на пленку, а позже переписывались на бумагу.
— И где теперь эти записи?
— В Институте археологии при Израильском университете.
— К ним есть доступ?
— Могу попробовать сделать несколько звонков.
— Ладно, — сказала я. — Кстати, как твое самочувствие?
— Норма. Нужно вот только отвезти образец ткани Эсфири Гетц.
— А где находится ее лаборатория?
— В Музее Рокфеллера.
— Там же, где и офис ИОД?
— Да, — сказал Джейк и грустно вздохнул.
— Отлично. Самое время нам с Блотником познакомиться.
— Не надейся, что он тебе понравится.
Пока я убирала со стола, Джейк куда-то звонил. Когда появился Райан, я закрывала крышкой банку с огурцами. По лицу было видно, что моему приятелю сообщили что-то не очень приятное.
— Каплан изменил показания, — произнес он.
Я смотрела на него.
— Утверждает, будто его наняли, чтобы пришить Ферриса.
29
— То есть ему заплатили за убийство Ферриса?
Райан кивнул.
— Кто?
— Эту маленькую деталь он упустил.
— Но Каплан божился, что невинен как младенец. Почему он изменил показания?
— Кто знает.
— А Фридман поверил ему?
— Пока только выслушал.
— Прямо как в «Клане Сопрано».
— Хуже, — сказал Райан и посмотрел на часы. — Я должен вернуться.
Через пять минут после его ухода появился Джейк. С хорошими новостями. Мы получили доступ к протоколам совещаний экспедиции Ядина. И Гетц готова принять нас. Драм рассказал ей о ткани, однако о костях не упомянул.
Пока Джейк запивал водой две таблетки аспирина, я запаковывала ткань. Потом мы раздумывали, что делать с костями. Очевидно, «Хеврат-Кадиша» не знала об их существовании. Так как масадский скелет теперь находился у них, «Защитникам веры» незачем больше меня преследовать. Поэтому в квартире Джейка будет безопасно.
Мы заперли кости в шкафу с оссуариями, закрыли входную дверь и ворота. У Джейка начинала болеть голова, но он настоял, что сам поведет машину.
Постоя в пробке у контрольно-пропускного пункта, мы свернули налево и подъехали к металлическим воротам с выцветшей надписью на английском и иврите: «Музей Рокфеллера».
Джейк вышел и наклонился к ржавому переговорному устройству. Через минуту дверь открылась, и мы очутились на чудно оформленной лужайке.
Рядом со входом я заметила табличку: «Правительство Палестины. Департамент по антиквариату».
Времена меняются.
— Когда было построено здание? — спросила я.
— Его открыли в девятьсот тридцать восьмом. Красивое, правда?
Бесспорно. Белый известняк, башенки, арки, вокруг — сплошные сады.
— Здесь много ценных исторических реликвий. В том числе несколько достойных внимания оссуариев.
Много интересного находилось здесь или нет, но место выглядело совершенно безлюдным.
Джейк провел меня через несколько экспозиционных залов к огромной лестнице. От наших шагов по зданию разлеталось эхо. Внутри сильно пахло дезинфекцией.
Поднявшись наверх, мы свернули направо и подошли к небольшой двери. На ней висела табличка с надписью «Эсфирь Гетц».
Джейк тихонечко постучал. Затем приоткрыл дверь.
В дальнем конце комнаты я увидела женщину примерно моего возраста, крепкую, с большой выступающей челюстью. Увидев нас, она оставила микроскоп и подошла, глядя прямо перед собой.
Джейк представил нас друг другу.
Я улыбнулась и протянула руку. Гетц пожала ее с таким видом, будто я заразная.
— Вы принесли ткань?
Джейк кивнул.
Эсфирь расчистила немного пространства на столе. Джейк поставил два контейнера.
— Вы не поверите… — начал он.
Гетц перебила:
— Где вы это нашли?
Джейк рассказал в общих словах о гробнице, не называя ее конкретного расположения.
— Сегодня я смогу сделать только предварительную оценку, — сухо сказала Гетц.
— Конечно, — произнес Джейк.
Гетц открыла первый контейнер, изучила его содержимое, проделала то же самое со вторым. Затем надела перчатки и бережно вынула остатки ткани.
Мы наклонились вперед.
— Ворс, — задумчиво сказала Гетц.
В течение следующих пятнадцати минут она отделила несколько нитей, поместив часть в пробирку, а часть — под микроскоп. Затем положила под микроскоп целый кусок ткани.
Нам пришлось немного подождать, прежде чем она подняла голову.
— Волокна разрушены, но текстура нитей показывает, что это не лен.
— Шерсть? — спросил Джейк.
— Я бы сказала, что именно так. — Гетц подвигала ткань взад-вперед. — Никаких дефектов. Никаких дырок. Никаких паразитов. — Пауза. — Странно.
— Что странно? — замирающим голосом произнес Джейк.
— Пряжа закручена в другом направлении, что нетипично для Израиля первого века нашей эры.
— В каком смысле?
— Ее привезли.
— Откуда?
— Думаю, из Италии или Греции.
Следующие полчаса Гетц рассматривала маленький остаток.
— Лен. — Она выпрямилась. — Почему эти два куска ткани запакованы отдельно?
Джейк повернулся ко мне.
— Маленький остаток находился в глубине камеры вместе с черепом. Большой кусок с остальными костями лежал ближе ко входу.
— В один завернули голову, в другой — тело, — пояснил Джейк.
Гетц взглянула на часы.
— Надеюсь, вы понимаете, что данные экземпляры попадают под юрисдикцию ИОД. Вы должны оставить их у меня.
Хитро.
— Конечно. Имеются все необходимые документы на нашу находку, — сказал Джейк, сделав ударение на слове «нашу». — Мы проведем радиоуглеродный анализ. — Он широко улыбнулся Гетц. — Но я буду с большим нетерпением ждать вашего заключения.
Гетц мрачно посмотрела на Джейка и указала нам на дверь.
Плетясь за Джейком по коридору, я подумывала, что к этой дамочке не приклеится ни одно прозвище.
Мы остановились около двери с табличкой «Тувиа Блотник».
Его кабинет располагался через четыре двери от Гетц. Когда мы вошли, Блотник стоял рядом со своим столом.
Забавно. Бывает, по голосу пытаешься представить человека. Иногда срабатывает. Иногда — нет.
Директор ИОД оказался коренастым мужчиной с седой козлиной бородкой и торчащими из-под голубой шелковой кипы волосами. Я представила Санта-Клауса. Блотник напоминал еврейского эльфа.
Джейк представил меня.
Блотник удивился и протянул мне руку.
— Shabbat shalom, — сказала я.
Он испуганно улыбнулся:
— Пожалуйста, присаживайтесь.
Нам не пришлось выбирать, куда именно сесть, так как почти все стулья были завалены бумагами и книгами. Оставалось как раз два свободных места. Мы заняли их.
Блотник сел за стол. Он впервые обратил внимание на мое лицо.
— Вы ранены? — произнес директор ИОД с американским акцентом.
— Ерунда, — ответила Я.
Блотник открыл рот, потом закрыл его, явно не зная, что сказать.
— Как перенесли смену сразу нескольких часовых поясов?
— Все в порядке, спасибо.
Блотник выпрямил спину и положил руки на стол. Его движения казались резкими и неуклюжими.
— Очень любезно с вашей стороны лично доставить скелет сюда. В самом деле, — сказал директор ИОД и улыбнулся — ну точно как эльф. — Он у вас с собой?
— Не совсем, — ответил Джейк.
Блотник посмотрел на него.
Джейк описал инцидент с «Защитниками веры», опуская детали, касающиеся гробницы. Лицо Блотника изменилось.