Беверли пожала плечами. Она была не настолько глупа, чтобы что-либо утверждать.
– Не знаю, сэр.
– А вы что думаете? – осведомился Сайм, поворачиваясь к Сорвину.
Сорвин медлил, и мгновение Беверли казалось, что он ее подставит.
– Я пока не стал бы увязывать эти два дела друг с другом сэр, – наконец произнес он. – Думаю, в данный момент нам следует сохранять непредвзятость.
Сайм кивнул. У него была маловыразительная физиономия мопса, но Беверли все же показалось, что на ней можно прочесть согласие.
– В данный момент – возможно. Но если мы обнаружим между ними хоть малейшую связь, им придется несладко, – отрезал Сайм и двинулся вниз.
– Спасибо, – повернувшись к Сорвину, промолвила Беверли, приправив свою благодарность вопросительной и многообещающей улыбкой. – Я – твоя должница.
– Да, – смущенно пробормотал он.
Айзенменгер заметил ее первым, и его взгляд, поначалу лишь скользнувший по двум фигурам, спускавшимся вниз, стал внимательным и сосредоточенным. Елена смотрела на палатку, которая теперь скрывала тело от стихии, ибо прятать его от любопытных и бездушных зевак было абсолютно бесполезно.
– Ну и ну, – пробормотал себе под нос Айзенменгер.
Елена обернулась, посмотрела на Айзенменгера, а затем перевела взгляд на объект, привлекший его внимание. Айзенменгер не видел лица Елены, но сразу почувствовал, как она напряглась, – этот соматический скачок зафиксировал бы даже сейсмограф.
Беверли прошла мимо них в сопровождении высокого, подтянутого мужчины, излучавшего, несмотря на свой решительный вид, энергию вечной юности. В отличие от Беверли, он не обратил на них никакого внимания. Та повернула голову и бросила на них такой взгляд, словно они были парой кроликов, недоуменно взиравших на деятельность представителей высшей расы. Через мгновение они скрылись в палатке, оставив Айзенменгера единственной мишенью негодования Елены.
– Какого черта?..
– Вот это сюрприз, – как можно мягче произнес Айзенменгер.
– Что эта стерва здесь делает?
– Совпадение?
Она посмотрела на него с таким презрением, что ее взгляд мог бы проделать дыру в легированной стали.
– Не будь идиотом. Ты ведь видел выражение ее лица. Она ничуть не удивилась, увидев нас.
– Да, – согласился Айзенменгер. – Нельзя не признать, что она умеет владеть собой.
– Что происходит, Джон? – В ее голосе послышались нотки отчаяния.
– Не знаю, Елена, – вздохнул Айзенменгер.
Труп, сплошь залитый кровью, производил жуткое впечатление. Высокая трава вокруг была примята и, пропитавшись кровью и зимней сыростью, лежала мокрой грязной кучей под телом и поверх него. Несмотря на то что полог палатки был распахнут, внутри воздух уже прогрелся благодаря множеству осветительных приборов и человеческих тел и начал наполняться зловонием.
Тело лежало на спине, и лицо его было так густо измазано кровью, что казалось, с него содрали кожу, и тем не менее Сорвин сразу узнал этого человека. Те же длинные спутанные волосы, то же серое потертое пальто. Фотограф еще не приехал, зато доктор Аддисон уже успела надеть белый комбинезон и стояла с диктофоном в руке. Ее неумело накрашенные губы были раздвинуты в легкой улыбке, волосы стянуты сзади в тугой узел, а на голове красовалась сдвинутая набок миленькая одноразовая шапочка. Весь ее облик говорил о том, что собиралась она в спешке. Несколько полицейских в форме и в штатском стояли в сторонке, тихо перешептываясь между собой. На лицах некоторых из них уже виднелась испарина.
Побледневший Сайм явно корил себя за несвоевременно съеденный завтрак.
– Думаю, у нас тут не будет проблем, – бодро заявила Аддисон.
После того как Фетр посетила старую квартиру Мойнигана, настроение у нее окончательно испортилось. Квартиру, естественно, уже успели сдать, и теперь в ней обитал миниатюрный мужчина среднего возраста с раздувшимся красным носом и заметно дрожавшими руками; пустых бутылок под диваном Фетр не заметила, но она не слишком-то и присматривалась. Квартира была обставлена по-спартански, что также говорило о бессмысленности каких-либо поисков.
– А когда вы сюда переехали, здесь не оставалось никаких вещей предыдущего жильца?
Мужчина вел себя настороженно, и Фетр подумала, не водится ли за ним каких-нибудь грешков.
– Нет, ничего.
– Совсем ничего?
На нем были грязная рубашка с распахнутым воротом и видавшие виды брюки. Он покачал головой.
Фетр вздохнула. Гостиная, кухня, ванная и спальня – здесь могло бы быть вполне уютно, если бы не старая, начавшая разваливаться мебель. Оснований проводить тщательный обыск у Фетр не было.
– Ну что ж, спасибо.
Она двинулась к двери, а он последовал за ней по пятам, словно опасаясь, что она может проникнуть в его тайны. И все же, несмотря на все его попытки как можно быстрее ее спровадить, Фетр остановилась.
– А где здесь ближайший паб?
Мужчина вздрогнул, готовясь дать отпор.
– Через две улицы. А что?
– Как он называется?
Он еще больше напрягся.
– «Колокол».
– Где именно?
– На Олбрайт-лейн. В паре кварталов отсюда.
Фетр улыбнулась и поблагодарила его. Проходя мимо столика, стоявшего у дверей, она задела его полой куртки, и он закачался. Кто-то уже пытался его укрепить, подложив под одну из ножек сложенный лист картона.
Фетр опустилась на колено и вытащила картон. Развернув его, она обнаружила, что это обрывок почтовой карточки, на котором виднелась половина адреса.
– Это вы подложили?
Возможно, в ее голосе прозвучали охотничьи нотки, так как ее собеседник пришел в еще большее возбуждение.
– Нет. А что? – поспешно и чуть ли не с мольбой откликнулся он.
Но она не ответила – он был из того разряда людей, игнорировать которых очень легко. Возможно, ножка стола была укреплена кем-то, кто обитал здесь до Мойнигана, – нетрудно было себе представить целую вереницу одиноких мужчин, в разное время живших в этой квартире.
Но не исключалась и возможность того, что это сделал Мойниган.
Адрес, указанный на карточке, также находился в Лестере. Мэйо-стрит. И Фетр показала ее своему новому знакомому.
– Этот адрес вам что-нибудь говорит?
Он бросил взгляд на карточку и торопливо замотал головой.
– Где это?
– На другом конце городе. Где-то в миле отсюда.
Елена смотрела на палатку с таким видом, словно могла видеть происходившее внутри. Айзенменгер знал, что она замерзла, да и сам он уже основательно продрог, но внезапное появление Беверли, этой Немезиды, заставило Елену сосредоточить на ней все свое внимание. Черты ее заострились, и теперь на лице Елены читалась неистовая ярость. Айзенменгер почти слышал, как в ее голове, точно пули, выстреливают все новые и новые вопросы.
– Думаю, скоро все выяснится, – произнес он.
Елена повернулась к нему так стремительно, что у Айзенменгера чуть не закружилась голова.
– Хотелось бы верить, – прошипела она. – Хотя она умеет только лгать и делает лишь то, что способствует ее личной выгоде.
К счастью, Айзенменгеру не пришлось отвечать, потому что в этот момент из палатки возникли Беверли и ее спутник. Перед ними шел плотный мужчина с бледным лицом. Сделав несколько шагов, они остановились, о чем-то посовещались и направились к Елене и Айзенменгеру.
– Доктор Джон Айзенменгер? – осведомился мужчина, подойдя к ним.
Айзенменгер кивнул.
– Мисс Елена Флеминг?
– Да.
– Я заместитель главного инспектора Сайм, а это инспекторы Сорвин и Уортон.
Беверли сделала шаг вперед и улыбнулась. Хотя назвать эту улыбку доброжелательной было трудно.
– Мир тесен.
– Что ты здесь делаешь?
В любых других обстоятельствах Айзенменгер был бы удивлен неучтивостью своей приятельницы, однако сейчас он просто уставился на нее, ожидая ответа на свой вопрос.
– Это так неожиданно – встретить вас здесь, – ответила Беверли, и Айзенменгер различил в ее голосе нотки непринужденной уверенности, а также чего-то еще, менее приятного. – Я здесь временно, – добавила она.
– Зачем? – осведомилась Елена. – Опять фабрикуешь какое-то дело?
Улыбка на лице Беверли стала более натянутой.
– Вовсе нет, Елена, – елейным тоном ответила она. – Набираюсь опыта. А для этого надо ездить, а не сидеть на одном месте. Мы, полицейские, учимся всю жизнь.
Айзенменгер кинул взгляд на Сорвина и Сайма. Однако по их лицам трудно было разобрать, врет Беверли или нет.
– Похоже, вас повсюду сопровождают убийства, – продолжила она. – Уже второе за несколько дней. Может, это дело ваших рук?
Шутка не удалась, да Беверли не особенно и старалась. Никто не рассмеялся и никто не возмутился.
– Насколько я понимаю, вы судмедэксперт, доктор Айзенменгер, – спросил Сайм.
– Когда-то был им.
Сайм улыбнулся.
– И все же, как заметила инспектор Уортон, смерть не желает оставлять вас в покое.
– Думаю, по крайней мере раз в жизни она к любому из нас начинает проявлять повышенный интерес.
Однако главный инспектор был явно не склонен к философским спорам.
– Как бы то ни было, доктор, у нас уже вторая насильственная смерть за очень короткий промежуток времени.
Айзенменгер не знал, что на это сказать, и просто кивнул.
– Несомненно, вы уже осмотрели нашего приятеля, – заметил Сорвин.
– Я ничего не трогал, если вы об этом.
Сорвин был потрясен тем, что его замечание могло быть столь превратно истолковано.
– Что вы, что вы, доктор Айзенменгер! Я совершенно не это имел в виду. – И Елена подумала, что за его наивным видом могло скрываться все, что угодно. – Но вас ведь это наверняка заинтересовало?
– Конечно, инспектор Сорвин. Я столь же любопытен, как и все остальные представители рода человеческого.
– И?..
Однако Айзенменгер сделал карьеру благодаря собственной осторожности.
– И я хотел бы произвести более тщательный осмотр, прежде чем высказывать свое мнение.