Прошедшие годы не изгладили из его памяти минуты прощания. Он снова увидел, как Мэрилин, Тамара и Лидия шли к самолету. Из всех троих лишь Мэрилин обернулась и помахала ему, прежде чем скрыться в салоне машины.
А через двадцать минут после взлета самолет на полной скорости врезался в плодородную почву прерий. В самолет ударила молния, и машина попала в мощный воздушный поток. Все находившиеся на борту погибли мгновенно.
— С тобой все в порядке, дядя Джек? — спросила Кристина, увидев, что Джек сидит совершенно неподвижно.
— Все отлично, — с явным облегчением ответил Джек.
Он снова пережил тот момент, о котором старался даже не думать, и это не вызвало обычной тяжелой реакции. Он не почувствовал удушья, и сердце билось ровно, и на голову не опустилось тяжелое черное покрывало. Возможно, Алексис была права, когда сказала по телефону, что он смог преодолеть свое горе и двинуться дальше.
— Сколько им было лет?
— Столько же, сколько тебе и Меган.
— Это было ужасно?
— Да, это было очень страшно.
Вернувшись в гостиную, объединенную с кухней, Джек и Алексис уселись за семейный стол ужинать. Девочки поднялись наверх. Утром их ждала школа. Джек осмотрел комнату. Она была просторной, уютной и полностью соответствовала внешнему виду дома. Стены были выкрашены в светло-желтый солнечный цвет. Напротив большого камина стоял удобный, обитый цветастой тканью диван с множеством подушек. Над камином — огромный плоский экран. Таких больших телевизоров Джек еще не видел. Занавеси на окнах-эркерах были из той же ткани, что и обивка дивана, а сами окна выходили на террасу. Сразу за террасой располагался бассейн. За бассейном — лужайка и какое-то сооружение, в темноте похожее на беседку.
— Прекрасный дом, — заметил Джек.
На самом деле дом был более чем прекрасным. По сравнению с той убогой квартирой, где он жил последние десять лет, жилище сестры казалось ему олицетворением роскоши.
— Крэг, как я уже говорила, настоящий добытчик, — ответила Алексис, вываливая спагетти в дуршлаг.
— А где он? — поинтересовался Джек.
Поскольку никто не упоминал его имени, Джек решил, что его в доме нет. Возможно, он отправился по срочному вызову или совещается со своим адвокатом.
— Он спит в верхней комнате для гостей, — ответила Алексис. — Мы спим в раздельных комнатах с того времени, как он перебрался в город.
— А я решил, что он уехал по вызову.
— Нет, Крэг освободился от практики, наняв кого-то на время суда. Так рекомендовал ему адвокат. Думаю, что адвокат прав. Несмотря на то что он очень предан своей профессии, мне не хотелось бы сейчас стать его пациентом.
— Меня удивляет, что Крэг вообще способен спать. Я бы на его месте не мог.
— Я думаю, что он пьет снотворное, — сказала Алексис, раскладывая спагетти по тарелкам. — Сегодня у него был трудный день. Начался суд, и он очень подавлен. Что вполне понятно. Кроме того, он что-то выпил. По-моему, скотч. Но для беспокойства оснований нет. По крайней мере пока.
Джек кивнул, но ничего не сказал.
— А ты хочешь выпить? Лично я ничего не имею против бокала вина.
— Вино — это прекрасно, — согласился Джек.
Что касается депрессии, то он знал о ней гораздо больше, чем ему хотелось. После крушения самолета он боролся с ней много лет.
Алексис принесла открытую бутылку белого вина и пару бокалов.
— Крэг знал, что я приеду? — задал Джек вопрос, который следовало бы задать еще до того, как он согласился отправиться в Бостон.
— Конечно, знал, — ответила Алексис, наливая вино. — По правде говоря, прежде чем позвонить тебе, мы обсудили это с ним.
— И он не возражал?
— Он сомневался, следует ли тебе вмешиваться, но сказал, что оставляет решение за мной. Если быть честной, он не был в восторге от этой идеи и сказал нечто такое, что меня поразило. Крэг считает, что ты, мягко говоря, его не любишь. Но ты же ничего подобного никогда не говорил. Разве не так?
— Никогда, — ответил Джек и приступил к еде.
Не переставая жевать, он размышлял, насколько далеко может зайти их беседа. Еще до помолвки сестры с Крэгом он считал, что этот человек не подходит Алексис. Он полагал, сам не зная почему, что брак с врачами всегда таит в себе риск. Но распространяться на эту тему он тогда не стал. Лишь сравнительно недавно Джек смог объяснить то, что подсказывало ему чутье. Дело в том, что эту профессию часто выбирают страдающие нарциссизмом типы. Джек был уверен, что бесконечная преданность Крэга медицине почти гарантировала, что все личные отношения окажутся ослабленными.
— Я убедила его, что ты относишься к нему нормально, — продолжала Алексис. — Как-то ты мне сказал, что восхищен им, и я передала ему твои слова. Я правильно их поняла?
— Я сказал тебе, что восхищен его преданностью делу, — ответил Джек, понимая, что старается увильнуть от прямого ответа.
— А мне казалось, ты говорил, что его достижения вызывают у тебя чувство зависти. Разве не так?
— Несомненно. Я преклонялся перед его способностью совмещать фундаментальную научную работу с успешной клинической практикой. Он публиковал серьезные научные статьи, а это недостижимо для многих врачей. Я попытался заняться наукой в свою бытность офтальмологом, но это были смехотворные потуги.
— Зная тебя, не могу поверить, что это так.
— Вернемся к более важной теме. Как Крэг относится к моему пребыванию здесь? Ты так и не ответила на этот вопрос.
Алексис неторопливо пила вино. Было совершенно ясно, что она обдумывает ответ, и чем длиннее становилась пауза, тем неувереннее ощущал себя Джек. В конце концов, он был гостем в доме этого человека.
— Думаю, что я сознательно не стала тебе отвечать, — сказала она. — Как ты предположил в нашем телефонном разговоре, он стесняется просить о помощи. Крэг рассматривает любую зависимость от кого-либо как признак слабости, а это дело поставило его в полную зависимость от других.
— Но ведь помощи попросил не Крэг, — сказал Джек. Он съел спагетти и приступил к салату.
— Ты прав, — поставив бокал на стол, ответила Алексис. — Это я от его имени обратилась за помощью. Он вовсе не рад твоему присутствию, он стыдится. Но зато я в полном восторге. — Алексис потянулась через стол и, схватив Джека за руку, сжала ее с неожиданной силой. — Спасибо, что ты приехал, Джек. Мне тебя очень не хватало. Я знаю, что время для твоего отъезда из Нью-Йорка крайне неподходящее, и это придает твоему поступку особое значение. Спасибо, спасибо, спасибо!
Джека захлестнул поток ее эмоций, и он вдруг почувствовал, как его лицо заливается краской. Джек решил не давать волю чувствам. Он освободил руку, отпил вина и сменил тему.
Алексис едва заметно улыбнулась.
— А ты совсем не изменился и по-прежнему ловко ускользаешь из пространства эмоций. Делаешь полный разворот. Неужели ты действительно считаешь, что я могла этого не заметить?
— Я постоянно забываю, что ты профессиональный психолог, — со смехом ответил Джек. — Это была инстинктивная реакция самосохранения.
— По крайней мере признаешь, что тоже не лишен эмоций. Ну хорошо, вернемся к суду. Пока мы выслушали вступительные речи адвокатов и показания первого свидетеля.
— И кто же был этим первым свидетелем? — спросил Джек, покончив с салатом и поднимая бокал.
— Бухгалтер Крэга. Как пояснил позже Рэндольф Бингем, он пригласил этого свидетеля для того, чтобы показать, что Крэг имел перед умершей пациенткой определенные обязательства. Это было несложно, поскольку покойница внесла предоплату и Крэг с ней встречался постоянно.
— Что значит «внесла предоплату»? — с удивлением спросил Джек.
— Крэг почти два года назад перешел с традиционной системы на так называемую concierge-медицину.
— Неужели? — продолжал удивляться ничего не знавший об этом Джек. — Но почему? Практика Крэга, насколько я знаю, процветала и очень ему нравилась.
— Я назову тебе главную причину, даже если он и не захочет этого сделать, — сказала Алексис, придвинувшись ближе к столу, как будто собралась открыть брату какую-то страшную тайну. — В последние годы Крэгу стало казаться, что он все больше утрачивает возможность принимать необходимые для пользы пациента решения. Тебе наверняка это известно. Чем больше страховые компании стараются ограничить расходы, тем сильнее вмешиваются в отношения пациента и врача, указывая последнему, что он имеет право делать, а что — нет. Для таких людей, как Крэг, это невыносимо.
— Что, по-твоему, Крэг сказал бы, если бы я спросил, почему он изменил стиль практики? — поинтересовался Джек.
Он, конечно, слышал о concierge-медицине, но считал ее лишь модным поветрием, которому следует небольшая группа пребывающих на обочине главной дороги врачей.
— Он никогда не признается, что ему приходилось жертвовать интересами пациента из-за требований страховых компаний или каких-то программ правительства. Но он себя обманывает. Для того чтобы практика себя окупала, ему приходилось принимать за день много больных. Переходя на новую форму практики, Крэг утверждал, что она позволяет ему заниматься той медициной, которой его учили, и что он может тратить на каждого пациента столько времени, сколько нужно.
— Но в итоге получается то же самое. Разве нет?
— Нет, кое-какое различие существует, и состоит оно в разнице между «негативным подталкиванием» и «позитивной тягой». Крэг утверждает, что в concierge-медицине пациент оказывается в центре внимания.
— Играет ли этот метод какую-нибудь роль в обвинении?
— Да. По крайней мере так утверждает адвокат истца, который, надо отдать ему должное, действует гораздо эффективнее, чем можно было предположить.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Когда ты его увидишь, то с первого взгляда все поймешь. Попробую объяснить. Адвокат истца — вульгарный, наглый мафиози. Кроме того, он в два раза моложе защитника Крэга. И, несмотря на это, он весьма ловко смог расположить к себе присяжных.