— Он уже знал, — ответил Джек. — Полиция сообщила то ли ему, то ли Вернону Пирсу. В общем, он оказался в курсе.
— Хорошо, — сказала Лори, — значит, тебе было чуть полегче. Они там в медцентре, наверное, не знают, что и думать. Вторая передозировка за неделю! Мягко говоря, не лучшая реклама.
— Карл снова предложил, чтобы вскрытие сделали у них, но я сказал, что по закону оно должно быть проведено сотрудниками бюро.
— Думаю, на Хендерсона просто давят сверху, — предположила Лори. — Я рада, что ты еще раз прояснил для них этот вопрос.
— Мне вот что важнее: как ты держишься? — спросил Джек. — Знаю, мы вчера вечером все обсудили, но мне все равно стыдно, что я оставил тебя с утра одну.
— У меня все отлично, поверь! — заявила Лори. — Я настроилась на операцию. Все равно в какой-то момент ее пришлось бы сделать, так что лучше сразу убрать это препятствие со своего пути. По-моему, тебе даже тяжелее, чем мне. Я абсолютно уверена, что и для тебя, и для бюро будет лучше, если ты продолжишь работать. А я справлюсь сама.
— Хочешь, могу встретить тебя в фойе больницы, — предложил Джек.
В этом нет необходимости, Джек, — с намеком на раздражение в голосе произнесла Лори. — Сколько раз тебе говорить, что все будет нормально? Насколько я понимаю, прямо из фойе меня отправят на подготовку к операции. И не переведут в палату, пока наркоз после операции не отпустит. А ты сосредоточься на ситуации с бедняжкой доктором Николс.
— Хорошо-хорошо, — сказал Джек. Меньше всего на свете ему хотелось сейчас осложнять жизнь Лори. — Я разберусь с аутопсией и навещу тебя в палате после операции. Не знаешь, в какую именно тебя положат?
— Если не случится ничего непредвиденного, то в восемьсот тридцать восьмую палату павильона Киммеля. Там и увидимся. Люблю тебя.
— Я тебя тоже люблю, — проговорил Джек.
Он еще несколько минут посидел у себя в кабинете. От обоих звонков у него осталось ощущение смутного беспокойства, хоть он и не понимал почему. Хлопнув ладонями по столешнице, Джек встал, потянулся и вышел в коридор. По пути к лифту мозг переключился с мыслей о телефонных разговорах на предстоящее дело: аутопсию Арьи Николс. Он не мог не гадать, каково это — препарировать человека, с которым работал накануне. Без всяких сомнений, тут не избежать эмоций, которые вдобавок усугубятся его негативными чувствами в адрес погибшей.
Глава 3611 мая, 11:15
Переговорив по телефону с доктором Джеком Стэплтоном, Карл впервые за последние недели почувствовал себя лучше. Образно говоря, ему показалось, будто тучи начали расступаться, позволив первому крошечному солнечному лучу осветить небо, до сих пор темное, грозовое, пасмурное. Кошмар начался меньше месяца назад, когда Кера превратила вечер, который он надеялся провести приятно, в катастрофу, сообщив о своей беременности. Причем не только о беременности, но и о радости по ее поводу.
Вначале он не поверил и счел, что Кера шутит. Пусть презервативы и вызывали у нее отвращение, Карл считал, что уж за циклом-то она следит весьма тщательно, тем более что, по ее словам, он был точным как часы. Кера несколько раз сообщала, что, пожалуй, время для свидания неподходящее, и Карл серьезно относился к предупреждению, откладывая встречу. Но в тот вечер, когда все произошло, она ни о чем таком не говорила, и теперь он не мог не думать, что беременность возникла не по ошибке. Вероятно, событие было скорее спланированным, пусть и отчасти.
Их роман начался на рождественской вечеринке в медцентре, когда Кера активно пыталась охмурить Карла — во всяком случае, так ему казалось. Так или иначе, они обнаружили, что совместное времяпровождение доставляет им удовольствие. Они рассказывали друг другу о детстве (его прошло в Массачусетсе, ее — в Лос-Анджелесе), обмениваясь забавными историями о той поре. Потом выяснилось, что оба страстные любители зимнего катания на лыжах и летнего серфинга. Вечеринка подошла к концу, и они обменялись телефонами, решив, что нужно как-нибудь вместе выпить.
Когда через неделю они встретились по инициативе Карла, тот не скрывал, что женат уже почти двадцать лет, что у него трое детей, старший учится в колледже, младшие — старшеклассники. По его ощущениям, он был откровенен и абсолютно честен, объяснив, что, когда младший ребенок перешел из начальной школы в среднюю, а жена вернулась к работе в рекламном бизнесе, их близость почти совсем сошла на нет. Так и было. А вот о том, что за последние десять лет у него случилось несколько романов, он предпочел умолчать, как и о том, что жена зарабатывает больше и что он не имеет ни малейшего намерения разводиться, ценя свой образ жизни.
Как только Карл узнал о беременности, он предложил Кере организовать и оплатить аборт. Он уже проходил через такое с одной из предыдущих любовниц, а потому ожидал, что Кера со временем прозреет и на этом все закончится. Но вместо того, чтобы принять его ход мыслей, Кера все сильнее настраивалась родить. Одновременно она все активнее настаивала, чтобы Карл организовал встречу с женой и обо всем той рассказал, хотя он снова и снова повторял, что не намерен уходить из семьи. И вот когда Кера пригрозила позвонить жене Карла, он решил, что теперь либо его жизнь, либо Керина.
Хотя мощная мельница сплетен медцентра молола исправно, Карлу удалось сохранить свою интрижку в тайне, и он не сомневался, что сможет провернуть дело по-тихому, используя убийственные свойства фентанила под соусом опиоидного кризиса. Чего он не ожидал, так это вмешательства Арьи Николс с ее внезапным и настойчивым интересом к поискам отца неродившегося ребенка. Тогда-то тучи и стали сгущаться, особенно когда он понял, что понятия не имеет, насколько Мэдисон Брайант осведомлена о его отношениях с Керой.
Справиться с потенциальной угрозой, исходящей от Мэдисон, оказалось нелегко, она умудрилась выжить даже под поездом метро, куда ему удалось ее столкнуть. Однако когда благодаря хлориду калия его упорство все же принесло плоды, Карл снова решил, что он в безопасности. Но грозовые тучи и не думали рассеиваться, они лишь сменили форму, и на сцене внезапно появились семейные древа, которые непременно привели бы к нему, если бы он не догадался сочинить историю о дружбе с Полом Соммерсом, окружным прокурором Манхэттена. Карл с детства знал, что он приемный ребенок, но раньше его не интересовали биологические родители. В ближайшем будущем он собирался забрать из сейфа в банке генеалогические древа, полученные от Арьи Николс, и разузнать о своей кровной родне. Эта мысль дурманила. Подумать только, его настоящая мать живет на Пятой авеню, пусть даже, если верить Арье, ему ничего не выиграть от встречи с ней!
Разобраться с непосредственной угрозой, которую представляла собой Николс, оказалось легко, потому что она жила одна, как и Кера. Повезло и с легендой, состряпанной ею для генеалогической компании: с той стороны Карлу ничего нельзя было инкриминировать. Самая тревожная и пугающая часть вмешательства Арьи состояла в том, что она успела показать фамильные древа доктору Лори Монтгомери. Когда Карл об этом услышал, тучи сгустились настолько, что, казалось, вот-вот разразится гибельная буря. Но потом словно манна просыпалась с небес: он узнал, что в этот самый день доктору Монтгомери предстоит операция. Из этого следовало, что она будет в больнице и ей, несомненно, будут ставить капельницы либо установят катетер; ее муж только что все это подтвердил. Вот тут-то тучи и расступились, пропустив солнечный лучик и позволив Карлу приободриться.
Взглянув на старинные настенные часы, он решил, что сейчас самое подходящее время нанести короткий визит в отделение неотложной помощи. Карл встал, взял свой белый докторский халат и оглядел себя в зеркале на задней двери кабинета. Хоть у него и было предостаточно шприцев, ему требовался хлорид калия. Он собирался поступить с Лори Монтгомери так же, как с Мэдисон Брайант, и навестить ее в тот же интервал времени, когда у ночной смены наступает перерыв на еду. Разобраться с Лори будет куда проще, чем с Мэдисон. В качестве ВИП-персоны ей, без сомнения, выделят отдельную палату, особенно если она окажется в павильоне Киммеля (а Карл предполагал, что именно так и будет). Когда речь шла о Мэдисон, нужно было учитывать постоянное присутствие среднего медперсонала, но с Лори ничего подобного не предвиделось. А большинство смертей в больницах как раз и происходят в промежутке от трех до четырех ночи.
Удостоверившись, что вид у него деловитый и профессиональный, Карл вышел из кабинета. Он сообщил личной секретарше, что вернется где-то через полчаса после короткой деловой встречи. Секретарша пообещала отвечать на все его звонки.
Глава 3711 мая, 12:40
— Очень странно, — проговорил Винни. Они с Джеком остановились, закончив снимать одежду с тела Арьи Николс, лежавшего на столе номер один зала аутопсии. Работа шла еще только за одним столом, восьмым, поэтому у них было ощущение, что они оказались наедине с уникальной ситуацией, проводя аутопсию человека, с которым лично общались буквально накануне. — Мне всегда было любопытно, каково это — вскрывать знакомого, и теперь я знаю, что мне это не нравится.
— Мне тоже, — согласился Джек. — Напоминает о том, как хрупка жизнь. Такие штуки всегда шокируют. И ведь дело не только в эмоциях. В профессиональном отношении знакомство с жертвой может помешать объективности. А еще мне неловко оттого, как я не любил с ней общаться и считал ее поведение неприятным. Теперь, когда Арья мертва, претензии кажутся настолько ничтожными…
— Я бы не описал ее поведение словом «неприятное», да и ее саму тоже, — возразил Винни, — Думаю, «наглая заносчивая стерва» будет ближе к истине.
— Придержи коней, здоровяк, — одернул его Джек.
Тут оба услышали, как дверь распахнулась, и, обернувшись, увидели, как кто-то движется в их направлении. Это оказался Чет Макговерн, который натянул хирургический халат поверх уличной одежды и прижимал к лицу медицинскую маску. Поравнявшись с их столом, он опустил взгляд на раздетый труп и бросил: