— О, слушай, это... я... я не знаю, что сказать!
— И не надо. Ты все сказала в своих письмах. Помнишь, на стадионе, когда ты проучила этих ребят из Сен-Клемента, мы говорили о том, что всегда гораздо важнее, кто ты, а не что ты. Здесь главное для всех — найти баланс, и кажется, что тебе это удается. Короче, — он слегка пожал руку Натали, — поздравляю!
— Ну спасибо, Терри! Спасибо, что поддержал меня.
— Да ладно! Есть какие-нибудь просьбы?
— Только одна. Если ты не хочешь доедать свой пломбир...
В отличнейшем настроении Натали пробежала по рынку. Когда все ее неприятности только начались, она решила не говорить матери, что ее отстранили от учебы. Правда, она знала, что рано или поздно, когда подойдет время выпускных экзаменов, ей придется что-то придумать. Теперь же, благодаря декану, Дугу, Терри и всем, кто замолвил хоть слово в ее защиту, вопрос разрешился сам собой.
Главное, что все, что она сказала Терри, являлось абсолютной правдой. Она написала свои письма, совершенно не рассчитывая на то, что это будет иметь какие-то последствия. Однажды, еще на втором курсе, когда они проходили лечение «заболеваний пристрастия», ее группа должна была побывать как минимум на двух занятиях общества анонимных алкоголиков и детально описать известную методику «12 шагов» — способ изменить поведение личности, испытывающей необходимость в выпивке, наркотиках, обжорстве, азартных играх или распутстве. Восьмой пункт в этих «12 шагах» предусматривал составление списка тех, кому раб вредной привычки причинил боль словом или действием, а девятый требовал загладить свою вину перед этими людьми, извиниться просто так, не ожидая прощения. «Сейчас, — подумала Натали, — пришло время дополнить свой список, внеся в него имя матери».
Растянувшаяся на четыре квартала дорожная пробка привела к тому, что дорога в Дорчестер заняла времени вдвое больше обычного. С некоторой гордостью Натали заметила, что число выражений, традиционно используемых ею в таких ситуациях и не предназначавшихся для несовершеннолетних, не достигло даже среднего уровня.
Кто это такая и что вы сделали с настоящей Натали Рейес?
Что-то тихо напевая себе под нос, Натали подъехала к дому Эрмины. Взяв в каждую руку по два пластиковых пакета, она подошла к крыльцу, поставила их на ступени и вытащила из-под горшка ключ. Повернувшись к двери, Натали вдруг почувствовала запах дыма и увидела, как из щели под дверью просачиваются темно-серые струйки.
—О господи! — воскликнула она, вставляя ключ в замок и хватаясь за ручку Та была очень горячей.
—Пожар! — закричала Натали всем вокруг и никому конкретно. — Пожар! Звоните девять один один!
Захватив рукой край своей футболки, она снова взялась за ручку, повернула ключ и, наклонившись, что было сил ударила плечом в дверь.
ГЛАВА 15
Разве народ не привык особенно отличать кого-то одного, ухаживать за ним и его возвеличивать?
Платон, «Государство», кн. VIII
Дверь распахнулась, и Натали буквально влетела в стену из горячего темного дыма. В голове пронеслось где-то услышанное предупреждение, что при пожаре не следует открывать дверь, потому что огонь может разгореться с новой силой, но выбора у нее не оставалось. В доме находились ее мать и племянница.
Жар еще можно было терпеть, но дым с каждым шагом все глубже проникал в глаза, нос и легкое. На полпути по коридору на кухню она, кашляя и чихая, опустилась на пол и закрыла рот и нос футболкой. Гостиная по левую руку уже была вся в дыму, обои на стене кухни тлели, но пожар явно начался не там. Основная трудность ждала ее впереди.
—Мама! — крикнула Натали, добравшись до кухни. — Мама, ты меня слышишь?
Занавески на окне пылали, стенка за ними — тоже. Горели стена между кухней и гостиной, дубовый стол и часть пола. Едкий дым кружился по кухне. Языки пламени стреляли в потолок и лизали пол вокруг стола.
—Мама?.. Дженни?..
Натали повернула в сторону спальни. «Пожар, очевидно, начался там», — подумала она, живо представив себе Эрмину, задремавшую у стола над кроссвордом из «Таймс» с карандашом в одной руке и дымящимся «Винстоном» в другой. Но где же она? Жар усиливался, и Натали вдруг вспомнила о газовой плите. Там постоянно горел запальник, но его пламя не проникало обратно в трубу, а Натали никогда не слышала о том, чтобы газ взрывался, кроме тех случаев, когда пламя гасло и газ начинал заполнять комнату. На трубах должна иметься какая-то защита, решила она, но и это тоже не имело решающего значения. Она не уйдет, пока не отыщет мать и Дженни.
Стараясь не наглотаться дыма, Натали уперлась в пол локтями. Теперь к едва терпимому жару добавился звук — треск горячего дерева, отваливающейся штукатурки и шипение пламени. Она ползла вперед, почти с закрытыми глазами, и наконец увидела не дальше чем в пяти футах лежащую ничком мать в домашнем халате и босиком. Эр- мина находилась в проходе, ведущем к спальне, и Натали поняла, что мать, пока не потеряла сознание, пыталась добраться до комнаты Дженни.
Собравшись с силами, Натали ухватила мать за щиколотки, приподнялась, и рывками потащила ее обратно к кухне. Воздух раскалился уже намного сильнее, чем пару минут назад, и дышать было совсем невмоготу, будто стоишь у открытой печи. Мать не подавала признаков жизни. Натали не стала тратить драгоценные секунды, чтобы нащупать пульс, может быть, с матерью случился сердечный приступ. Прежде всего требовалось вытащить ее из дома, а потом вернуться за Дженни.
Задняя дверь, позади горящего стола, тоже была объята пламенем. Оставался единственный выход — назад по коридору, к парадной двери. Позвонил ли уже кто-нибудь пожарным? Ведь дым, наверное, валит из двери вовсю. Есть ли хоть кто-то там, снаружи, кто сможет помочь?
Дважды руки Натали соскальзывали, и она падала на спину, давясь кашлем. Но она снова хватала мать за ноги и тащила к выходу — фут, еще, еще два... Она уже почти достигла двери, когда рядом возникла фигура Рамона Сантьяго, семидесятилетнего жильца верхнего этажа. Сосед пытался сделать что-нибудь, что в его силах.
— Осторожно, Рамон, — выдавила Натали, переводя дух. она знала, что сосед мучается артритом, и с сердцем у него не все в порядке. — Осторожно! Не упадите.
— Она жива?
— Я... не знаю!
Несмотря на все свои старания, Рамон только мешал Натали, и, поняв это, старик отступил в сторону.
— Наверное, люди уже вызывали пожарную команду, — сказал он.
— Пойдите... узнайте!
— Это все из-за сигарет, верно?
— Рамон, идите... идите встречать пожарных!..
— Иду, иду!
Он повернулся и исчез. Натали наконец выбралась на крыльцо, задыхаясь от непрерывного кашля. В груди жгло. Перед домом стояли несколько соседей, но только один из них, пятидесятилетний мужчина, который, как слышала Натали, не работал из-за какой-то болезни или травмы, реально мог чем-то помочь.
— Помогите мне! — закричала Натали, лихорадочно соображая, что ей делать.
Если мать не дышит, доверить соседу сделать ей искусственное дыхание и вернуться в дом искать Дженни или молиться о том, чтобы та оказалась в школе, и заняться матерью? Они с соседом перевернули Эрмину на спину и стащили по ступенькам. Она была вся в саже и копоти, а ее длинные, иссиня-черные волосы сильно опалены. Натали нагнулась и приложила пальцы к сонной артерии. В ту секунду, когда она почувствовала слабые толчки, Эрмина шевельнулась и сделала слабый хриплый вдох.
Слава богу!
Натали зажала нос матери двумя пальцами, другую руку просунула под шею, чтобы запрокинуть голову, и начала делать искусственное дыхание. Эрмина снова вздохнула — теперь глубже.
— Мам, ты меня слышишь? Дженни в доме?
Голова Эрмины дернулась, но ответа не последовало. Натали поднялась на ноги, с трудом ловя ртом воздух.
— Присмотрите за ней! — крикнула она.
— Не ходите туда! — отозвался мужской голос, когда она снова бросилась на крыльцо, в облако дыма.
Сзади послышалась сирена, но повернуть обратно и ждать Натали не могла. Пока она способна двигаться, нужно идти. Судьба и так поступила с ее племянницей крайне несправедливо, и нельзя было допустить, чтобы она погибла в этом огненном капкане.
Дым, жар и треск стали еще сильнее, но у самого пола Натали еще могла дышать. Почти зажмурившись, прикрыв рот и нос, она поползла к кухне. Маленькая гостиная была уже полностью объята пламенем. Горела перегородка между комнатой и кухней, полыхали диван и ковер. Задержав дыхание, Натали рискнула встать.
Мысленно прикидывая, где ее ждала большая опасность — от обвалившегося потолка или от провалившегося пола, — Натали рванула через кухню. На самой середине ее ноги за что-то зацепились, и она упала лицом вниз. Ничего не видя вкруг, она никак не могла набрать в грудь достаточно воздуха. Именно в этот момент Натали услышала голос Дженни.
— Помогите! Пожалуйста, помогите! Бабушка! Тетя Нат! Кто-нибудь, помогите мне!
Натали поднялась на четвереньки и поползла вперед. Нет, она, скорее, понеслась, как на последних ста метрах полуторакилометровки, чувствуя жесткие локти соперниц. Легкие на пределе, ноги гудят от последних усилий, но линия финиша приближается, и Натали знает, что не может проиграть. Неважно, сколько сил осталось у соперниц, у нее их больше...
Полуослепленная и задыхающаяся, она ввалилась в комнату Дженни и споткнулась о девочку, лежащую на полу рядом с опрокинутым креслом-каталкой. У Дженни была истерика и, кажется, она не понимала, что происходит.
— Я здесь, малышка... Все в порядке... Это я... тетя Нат...
Дженни в ответ только кричала и повторяла имя тетки.
По сравнению с Эрминой, десятилетняя девочка казалась перышком, но она тоже не могла двигаться самостоятельно, а сил у Натали почти не осталось. Она прикрыла майкой Дженни рот и нос, просунула руки ей подмышки и потащила так же, как пятью минутами раньше мать — по шесть невозможных дюймов за рывок. Но Натали не проползла и трети кухни, как ощутила, что ноги ее больше не слушаются и дышать стало совсем нечем.