— Как видите, здание имеет форму буквы «эль», — сказал Луиш. — Забор не сплошной, есть промежуток. Теперь я должен задать вам один серьезный вопрос. Как сильно вы хотите попасть внутрь?
— Это зависит от того, сколько у меня будет времени, когда я там окажусь.
— Двадцать минут, не больше. Может, даже меньше. Давайте считать, что их будет восемнадцать.
Больница была немаленькой. На стене, обращенной к ним, находилось десять окон.
— Сколько там операционных, Луиш? Только не забывайте, говорите медленнее!
— Две, в середине здания. Окна, которые вы видите, выходят в длинный коридор, соединяющий все помещения. За третьим окном справа вход в две палаты. Я думаю, что это послеоперационные. Дальше, там, где примыкает крыло, столовая и кухня, а за ними, уже в самом крыле, два маленьких кабинета и несколько спален — это клиника. Я не знаю точно, сколько там всего палат, но думаю, что не больше десяти. В одном конце столовой стоял диваны и несколько кресел — там отдыхают родственники пациентов, которым проводится операция.
— А что в другом конце, за операционными?
— Кабинет доктора Санторо и еще один для прилетающих хирургов.
— Эти кабинеты заперты?
— Не знаю. Когда я там бывал, они всегда были открыты и вокруг толпилось много народу.
— Это все?
— Да. Хотя нет! Есть еще одно помещение, в дальнем левом конце. Оно большое, размером с операционную, и набито всяким электронным оборудованием. В центре строит кресло — сложная конструкция, вроде того, какое бывает в кабинете стоматолога. На стене несколько телевизионных экранов. Я был там один или два раза. Докторам вообще не нравилось, когда я или мои охранники заходили в помещения больницы без надобности. У них нет для нас специальной одежды, и они считают, что мы недостаточно чистые.
Натали рассматривала здание, пытаясь мысленно проникнуть за окна и представить, как за двадцать минут, а может и меньше, она сможет найти какую-нибудь информацию о себе. Завтра в больницу прилетают люди. Кто-то в Доме Анджело может проговориться доктору Санторо или полицейским, что в деревне появилась женщина, разыскивающая Дору Кабрал. Завтра может быть уже поздно.
— Вы спрашивали, Луиш, как сильно я хочу попасть туда?
-Да.
— Я готова рискнуть всем.
— Всем, значит. И жизнью? Оскар Барбоза — очень крепкий парень. У него мускулов гораздо больше, чем мозгов, и этого борова просто распирает от собственной силы.
Натали вдруг подумала, что бы делала в последнее время, если бы не тот звонок из страховой компании, вызвавший столько вопросов про больницу святой Терезы. Но и тогда, и теперь ей не приходилось рассчитывать на что-то большее, чем поиск ответов.
— Повторяю, я готова рискнуть всем.
— Вы смелая женщина, сеньорита Натали. Я так про вас и думал. Слушайте дальше. Во дворе больницы, недалеко от угла, где соединяются два крыла, есть бассейн. Около него стоит железный сарай. В полу сарая есть люк, прикрытый тростниковым ковриком. От люка ведет туннель, который служит запасным проходом к взлетной полосе, правда, непонятно зачем. Если пройдете по туннелю в другую сторону и подниметесь по лестнице, то окажетесь в кладовке, соединяющейся с кухней. Ясно?
— Ясно.
— Задняя часть здания, где вы будете, просматривается камерами. Отвлекающий момент, который вам нужен, наступит, когда я выстрелю в ящик, управляющий этими камерами. Один выстрел. Когда он прозвучит, включится сигнал тревоги, и ваше время пойдет. Барбоза и Санторо, вероятно, находятся в своих комнатах с женщинами, но они могли уже отправить их в деревню... Впрочем, это неважно. Если женщины там, то они останутся на все то время, что потребуется мужчинам для выяснения причин тревоги. Я смогу их задержать самое большее на двадцать минут. Вы выйдете тем же путем, каким войдете. Ящик управления разобьется так, что его нельзя будет быстро отремонтировать, поэтому камеры проблемой не станут. Остановитесь в десяти ярдах от бассейна и ждите моего выстрела. Встречаемся на этом самом месте. Вы сможете найти его?
— Смогу.
— Я дам вам время выйти к бассейну. Обойдите территорию больницы по дуге.
— Спасибо, Луиш! Спасибо, за то что вы делаете для меня.
— Я делаю это для своей сестры.
Натали обогнула больницу по дуге с востока. Лес был таким густым, что фонари иногда терялись из виду. Наконец она увидела бассейн — небольшой прямоугольник, окруженный бетонной оградой, отстоящей от стен здания футов на двадцать. Дворик освещался тусклым светом, падавшим из нескольких окон. Сарай из рифленых железных листов оказался именно там, где сказал Луиш.
«Я готова рискнуть всем».
Эта решительная фраза эхом звучала в ушах Натали, когда она, согнувшись, сидела в кустах футах в сорока от сарая. Если ее поймают, она умрет, — это было абсолютно ясно. А какой есть выбор? Жить калекой из-за своего редкого сочетания антигенов и низкого показателя легочной совместимости или из-за побочного эффекта мощных лекарств, которые должны будут подавить отторжение чужеродных тканей малоподходящего легкого? Она, наверное, с радостью поменялась бы местами с Одиссеем, стоявшим между Сциллой и Харибдой.
«Я готова рискнуть всем».
«Неужели я на самом деле готова на это? — мимолетно подумала Натали. — Неужели мне действительно наплевать на то, как могла бы сложиться моя жизнь дальше?»
Ответ еще не успел оформиться, как раздался выстрел, и через секунду совсем рядом завыла сирена. Не колеблясь, Натали нажала кнопку секундомера на своих часах и бросилась к сараю. Забежав внутрь, она, тяжело дыша, припала на колено. В этот момент сирена смолкла, но Натали уже нащупала коврик, прикрывающий люк. Она бросила его и открыла крышку. Восемь ступеней вели вниз, где бетонный пол туннеля уходил в сторону больницы, до которой, как прикинула Натали, было футов сто.
Подсвечивая себе фонарем, она дошла до конца туннеля, поднялась по лестнице и открыла крышку другого люка, стараясь не уронить ее. «Где-то там, наверху, — думала Натали, — Санторо и Барбоза с оружием в руках осматривают забор и лес вдоль него».
Сильный запах еды и специй подтвердил, что расчет Луиша оказался точным. Натали выключила фонарь и осмотрела помещение, где почти все пространство, примерно двенадцать на двенадцать футов, от пола до потолка занимали коробки, ящики, банки с продуктами и разными кухонными принадлежностями. Через застекленную дверь проникал слабый свет. Закрыв люк и положив на место коврик, Натали быстро проползла через столовую и комнату отдыха. Помещение было просторным и казалось удобным, в нем могло разместиться человек тридцать- тридцать пять. Столовая соединялась с больничным коридором широкой аркой без дверей. Коридор тоже слабо освещался. Достигнув арки, Натали ненадолго задержалась, прислушиваясь, а потом снова двинулась вперед. По словам Луиша, не имело смысла терять время и осматривать маленькие комнаты по правой стороне, поэтому она направилась в главный коридор.
Две почти одинаковые послеоперационные палаты оказались небольшими, но оборудованы были по последнему слову техники, с настенными мониторами и капельницами с электронным управлением. Увидев распятие над дверью в первой палате и часы на стене рядом с ним, Натали поняла, что уже была здесь. Вот, значит, какая это больница святой Терезы! В обеих палатах не имелось никаких шкафов для документов, да Натали и не ожидала найти их здесь.
Четыре минуты.
Первая операционная оказалась неожиданно большой и тоже отлично оборудованной — с аппаратом «искусственное сердце-легкие» и электронным микроскопом. Между этой и другой операционной имелся небольшой шлюз, где хирурги и сестры мылись и переодевались. Во второй операционной было меньше разной техники, но Натали почувствовала, что именно здесь ей удаляли легкое. Вопросы звучали все отчетливее. Как она попала сюда из Рио? Почему удалили поврежденное легкое, а не здоровое? И наконец вопрос, ставивший в тупик: почему ее оставили в живых?
Семь минут.
Прочные двери обоих кабинетов с левой стороны от второй операционной оказались заперты. На одной из них висела бронзовая табличка с надписью «Д-р ХАВЬЕР САНТОРО», на другой - «ХИРУРГИЧЕСКОЕ ОТДЕЛЕНИЕ». Натали почувствовала, что ее энтузиазм резко ослабел. У нее оставалось одиннадцать минут, плюс еще две, чтобы выбраться за территорию, после чего Луиш не сможет больше отвлекать внимание. А записи, которые она искала, если они, конечно, существовали, наверняка находились за одной из запертых дверей. Стоило ли попробовать сломать какую-нибудь? Натали колебалась, физически ощущая, как бегут секунды. Переборов желание сломать дверь, она направилась к последней комнате в коридоре, где, как говорил Луиш, находилось много всякой электроники. Дверь, как и все остальные, оказалась закрыта, а на бронзовой табличке было написано всего лишь «Д-р Д. ЧЖОУ».
Десять минут.
Ожидая худшего и уже готовясь бежать обратно в кухонную кладовку, Натали попробовала повернуть ручку двери. Дверь распахнулась. Она вошла внутрь и закрыла ее за собой, а потом включила фонарь. Взглянув по сторонам, Натали не обнаружила в комнате окон, поэтому нащупала на стене выключатель и щелкнула им. В тот же миг яркий свет флуоресцентных ламп заполнил помещение. Комната вызвала определенные ассоциации — Натали сразу поняла, что уже была здесь раньше, и не один раз.
На всех стенах висели экраны, динамики и какие-то электронные устройства. У одной стены стоял стеклянный шкаф с медикаментами, а в центре кресло, про которое говорил Луиш, покрытое мягкой кожей и состоящее из нескольких частей, каждая из которых, очевидно, устанавливалась в нужное положение. Над этой странной конструкцией на тяжелом металлическом рычаге с пружиной висел толстый, кубического вида шлем из мягкого блестящего материала, к нему был прикреплен черно-серый пластиковый экран. К шлему и экрану тянулось с потолка несколько проводов разного цвета и толщины. Натали ясно увидела, как ее переносят с носилок в это кресло. Она представила, нет, вспомнила, как ей на голову надевают шлем и опускают экран.