Мелисса и Аннабель как раз обсуждали с механиком какую-то проблему с аппаратами. Данбар решил дать им возможность продолжить обсуждение, вместо того чтобы показаться напыщенным индюком, задающим вопросы просто ради того, чтобы задавать вопросы.
— А что это? — спросил он Свенсена, указывая на сверкающий никелированной поверхностью прибор.
— Это моя радость и гордость! — ответил тот с широкой улыбкой, по мнению Данбара, не предвещавшей ничего хорошего. — Установка для радиотерапии небольших опухолей, — объявил Свенсен. — Новейшая модель.
— А что в ней особенного? — настороженно спросил Данбар.
— Я покажу вам. Наденьте-ка. — Свенсен вручил Данбару защитный передник и сам надел такой же. — При работе с этим аппаратом защита не требуется, но нужно соблюдать правила.
Он поместил рентгеновский снимок на подставку под объективом излучающей головки и придвинул счетчик радиации. С помощью встроенной лампы накаливания он навел головку на цель, затем сказал:
— Видите, насколько близко находится счетчик к пятну света?
— Да, — послушно сказал Стивен.
— Следите за счетчиком. — С этими словами Свенсен включил источник радиации.
Данбар посмотрел на стрелку — она не двинулась с места.
— Ничего не происходит, — сказал он.
— Именно! — торжествующе воскликнул Свенсен. — Этот аппарат сфокусирован настолько точно, что мы можем облучить опухоль, не опасаясь задеть окружающие ткани. Это дает возможность использовать более высокие дозы радиации, а риск для здоровья пациента гораздо меньше.
— Потрясающе, — сказал Данбар, сообразив наконец, в чем причина восторга врача.
Свенсен подошел к двери, на которой светилась табличка «Темная комната. Не входить», нажал кнопку внутренней связи, расположенную на стене, и сказал:
— Будь добр, Колин, просвети это для меня.
Рядом с дверью находился встроенный шкафчик, похожий на сейф. Свенсен повернул ручку, и металлическая дверца приоткрылась в верхней части на несколько дюймов. Свенсен опустил туда кассету с рентгеновской пленкой и плотно закрыл дверцу.
— Это недолго, — пообещал он Данбару.
Через несколько секунд раздалось негромкое жужжание, и пленка вернулась. Свенсен торжествующе поднял вверх со словами:
— Ну, что вы теперь об этом скажете?
Данбар взял пленку у него из рук и посмотрел на почти идеально ровный круг в том месте, где на пленку воздействовало рентгеновское излучение. Область вокруг него была полностью непросвеченной.
— Поразительно! — сказал он. — Очень впечатляет.
— Да, черт побери, машинка великолепная! — восхищенно сказал Свенсен, и, увидев, что Стивен протягивает ему пленку, махнул рукой: — Оставьте себе — на память.
Данбар в который раз поразился тому, насколько глубоко человек может погрузиться в свою работу, и поблагодарил заведующего отделением за экскурсию.
— Всегда пожалуйста, — улыбнулся Свенсен.
— Хорошо провели утро? — спросила Ингрид, когда Стивен вернулся в свой кабинет.
— О, доктор Свенсен обладает очень глубокими знаниями в своем деле, — ответил он.
Ингрид понимающе улыбнулась.
— Это точно. Кстати, информация, которую вы просили, готова.
— Хорошо.
— И у меня для вас приглашение.
Данбар вопросительно поднял брови.
— Сегодня будет пресс-конференция и фотосессия, а затем вечеринка — в честь пациентки, которой проводилась реконструкция челюстных костей.
— Фото до и после… — усмехнулся Данбар.
— Уверена, они будут впечатляющими, — сказала Ингрид. — Хорошая реклама для больницы — надеюсь, вы согласны с этим?
— Разумеется. Мне только интересно, как эта девочка относится к тому, что будет сегодня вечером подопытным кроликом?
— Это небольшая цена за то, что вся ее жизнь изменится в результате работы здешних хирургов.
— Вы правы, — улыбнулся Данбар.
Он подозревал, однако, что эту пациентку выбрали потому, что она обеспечивала больнице эффектную рекламу в обмен на относительно простую хирургическую операцию и что ее предпочли более трудным пациентам, которые не годились бы для фотосессии. Стивен размышлял о том, какую пользу от всей этой затеи бесплатного лечения получают на самом деле пациенты, и с грустью заключил, что все это, скорее всего, обычная показуха. Без сомнения, профессиональные умения врачей «Медик Экосс» и ультрасовременное оборудование можно было бы использовать в лечении трудных пациентов, проходящих по госстраховке, но будет ли это делаться в реальности? Возможно, стоит изучить этот вопрос подробнее.
— А кому принадлежит решающий голос при отборе пациентов для бесплатного лечения? — спросил он.
— Комитету, состоящему из трех человек — доктора Кинчерфа, мистера Джиордано и заведующего соответствующим отделением, — ответила Ингрид. — А почему вы спрашиваете?
— Просто интересно. Насколько я понимаю, раньше больница уже брала иногда пациентов по государственной страховке… Вы могли бы составить для меня список этих пациентов с указанием того, какое лечение они получили?
Ингрид явно удивилась, с какой стати инспектор, которому поручено отслеживать финансовые сделки, интересуется такими вопросами, но сказала просто:
— Я посмотрю, что могу сделать.
Данбар очень хорошо понимал, что эта информация к его расследованию не имеет отношения. Он запросил ее только из любопытства и в надежде, что, даже если его собственное расследование никуда не приведет, он хотя бы выявит нарушения в схеме бесплатного лечения, — если таковые найдутся, — чтобы представить их вниманию кого-нибудь из Министерства.
ВОСЕМЬ
Клайв Тернер уже собирался сдать дежурство в больнице, когда его позвали к телефону. Это был Лео Джиордано из «Медик Экосс».
— Доктор Тернер, у меня для вас хорошая новость. Доктор Кинчерф и доктор Росс согласились взять девочку Чепмен в качестве пациентки.
— Это не просто хорошая новость — это же замечательная новость! — воскликнул Тернер. — Совсем недавно мне пришлось сказать ее родителям, что никто из них не подходит в качестве донора. Конечно, они были предупреждены об этом, но всегда трудно смириться с тем, чего ты не хочешь. И, честно говоря, я уже не надеялся, что Аманда сможет попасть в вашу больницу.
— Откровенно говоря, я тоже не возлагал на это больших надежд, но ваше красноречие в тот день победило. Я передал Россу и Кинчерфу ваши слова о том, что эти люди заслуживают хоть немного везения, и, видимо, они согласились с вами!
— Я ужасно рад, — сказал Тернер. — Уверен, ее родители будут просто счастливы. Что нам делать дальше?
— Осталось прояснить один момент.
— Какой же?
— Вы, наверное, слышали, что недавно наша больница подверглась критике со стороны правительства?
— Да, я помню.
— Мы достигли соглашения в отношении финансирования, но одним из условий этого соглашения стало то, что в нашу больницу прибыл их сотрудник, чтобы убедиться, что мы не тратим правительственные деньги на икру и шампанское, как обычно делают частные больницы.
Тернер понимающе усмехнулся.
— Я думаю, нам нужно сначала выяснить мнение этого человека, — продолжал Джиордано. — Может быть, вы сами хотите позвонить ему и попросить о вашей пациентке? Как я уже говорил, пересадка органов обходится очень дорого, поэтому здесь больница проявляет, если можно так выразиться, немалый альтруизм. Чиновника зовут Стивен Данбар. Я могу дать номер телефона его кабинета здесь, в «Медик Экосс», если хотите.
— Я позвоню, — сказал Тернер. Записав номер, он спросил: — Как вы думаете, с ним могу быть проблемы?
— Откровенно говоря, не имею ни малейшего представления, но вам лучше сразу сказать ему, что мы все согласны. Может быть, это как-то повлияет на его решение в вашу пользу.
— Хорошая мысль. И если он скажет да?..
— Мы можем принять девочку в пятницу. У нас с вами будет время, чтобы подготовить бумаги.
— Замечательно!
— И еще одна вещь, — сказал Джиордано предостерегающе. — Мы были бы рады, если бы вокруг этого дела не возникло шумихи.
Тернер слегка опешил.
— Но ведь вы совершаете замечательный, великолепный поступок! — удивился он. — Я думал, вы, наоборот, будете только рады осветить это дело в прессе…
— Благодарю, но правда состоит в том, что ребенок, судя по всему, очень болен, и только Господь знает, найдется ли подходящий орган вовремя. А публика любит мгновенный успех — в противном случае она начинает проявлять недовольство, поэтому мы будем очень признательны, если этот конкретный случай бесплатного лечения останется между нами.
— Конечно, если вы этого хотите, — ответил Тернер.
— Отлично! — сказал Джиордано. — Прошу, не поймите меня неправильно. Если для девочки найдется почка, то ее шансы на благополучный исход будут не ниже, чем у других пациентов. Моя просьба рассчитана на тот случай, если ожидание затянется, а поскольку у девочки уже идет некроз почечной ткани, мы очень не хотели бы, чтобы нас упрекнули в такой неудаче. Это никому не принесет пользы.
— Я вас прекрасно понимаю! — сказал Тернер.
— Насколько я понял, девочка уже стоит в очереди на донорский орган?
— Да.
— Тогда нам придется просто кое-что изменить в базе данных донорских органов. Если вы сообщите мне номер ее очереди, я попрошу нашего секретаря обновить данные.
— Я могу сказать его прямо сейчас, — сказал Тернер, открывая папку, лежавшую на его столе рядом с компьютером.
— Давайте.
Записав номер, Джиордано подытожил:
— Итак, все зависит от доктора Данбара. Если он согласится, мы ждем девочку в пятницу, конечно, если не возникнут еще какие-нибудь сложности.
— Хорошо, тогда до пятницы. И огромное вам спасибо еще раз! Уверен, что могу говорить от лица всех заинтересованных людей — мы крайне вам благодарны!
— Рад был помочь.
Положив трубку, Тернер посмотрел на номер телефона, лежавший перед ним. Еще одно препятствие, всего одно. Чертов правительственный чиновник! Он кстати, врач. Интересно, хорошо это или плохо? Тернер взял телефон и набрал номер.