— Ну, не знаю. Может быть, частный детектив?
— Почему вы так решили?
— Вы просматривали мой личный файл.
С замиранием сердца Данбар понял, что Ингрид наблюдает за его реакцией.
— Разве? — спросил он, стараясь казаться невозмутимым.
— В статистике любого файла указывается дата и время последнего открытия. Последний раз мой файл открывали с компьютера в этом кабинете.
— Ну, скорее это вы детектив, чем я, — сказал Данбар, надеясь, что улыбка у него получилась непринужденная. — Что ж, вы правы — я просматривал ваш файл. Хотел узнать о вас побольше.
— Зачем?
— Когда я спросил у вас о клинических анализах, проводимых пациентам в отделении трансплантологии, вы проявили потрясающую осведомленность. Мне стало любопытно. Имея в распоряжении компьютер, я решил, так сказать, удовлетворить свое любопытство.
— И что же вы выяснили?
— Что в прошлом вы немало времени проработали медсестрой, — ответил Данбар. Игра была рискованная, и он решил просто сказать правду.
— Работала, — согласилась Ингрид.
— Значит, мы одного поля ягоды, — усмехнулся Стивен. — Я врач, который не работает врачом, а вы медсестра, которая не работает медсестрой.
— Не думала об этом в таком ключе, — задумчиво произнесла Ингрид. — Какое странное совпадение!
С этими словами она вышла из кабинета, а Данбар облегченно выдохнул. Однако облегчение это было недолгим. Он лихорадочно попытался вспомнить, сколько еще файлов он просмотрел с этого компьютера. К счастью, он был достаточно осторожен, чтобы не искать информацию по Лизе и Шейле Барнс с больничного компьютера, так что насчет этого можно было не волноваться. И он точно не интересовался данными о смерти детей — этим он выдал бы себя с головой. Большая часть информации, с которой он работал, была записана на дисках, поэтому не было нужды пользоваться центральным компьютером, так что, выходит, никто не смог бы отследить, чем он занимается, если только… А как Ингрид узнала, что он просматривал ее файл? Чтобы проверить дату последнего открытия файла, она должна была открыть свой файл сама. Зачем ей это? Или она обнаружила это каким-то другим способом?
Чувствуя, как кровь стучит в висках, Стивен принялся осматривать заднюю поверхность монитора. Кажется, он не ошибся… Из панели тянулся провод питания, кабель Интернет-связи с центральным компьютером и принтером — и третий кабель! Стивен уставился на него, чувствуя, как сердце заколотилось еще быстрее. Нельзя сказать наверняка, но вполне вероятно, что этот кабель обеспечивает связь с параллельным монитором. Кто-то просматривал все, что выводилось на экране!
Эта мысль заставила Стивена содрогнуться, но, поразмыслив, он пришел к заключению, что пока пребывает в относительной безопасности. Он добросовестно играл роль любопытного бухгалтера, особенно вначале, когда большую часть времени составлял бесконечные таблицы доходов и расходов. Время от времени он просил Ингрид достать ему недостающую информацию: оценочную стоимость трансплантатов, список пациентов, принятых на бесплатной основе, и — совсем недавно — данные о финансировании пациентов «омега».
Зачем тогда Ингрид было открывать карты и выдавать свою осведомленность о том, что он просматривал ее файл? Может быть, она просто хотела увидеть его реакцию? Значит, кого-то встревожили его расспросы… У Стивена возникла неприятная уверенность, что это именно так. Он подозревал, что слишком близко подобрался к чему-то, о чем не должен был узнать. Это было тем более неприятно, что он до сих пор не имел представления — что это.
— Как она, доктор? — спросил Сэнди, входя вместе с Кейт в кабинет Росса.
— Повода расстраиваться нет, — сказал тот с улыбкой. — Хотя не могу сказать, что нам удалось достичь большого прогресса.
— Как же так?
— Я могу рассказать технические детали, но вместо этого предлагаю вам подняться наверх и увидеть все своими глазами, — сказал Росс заговорщицким тоном.
— Хорошо, мы пойдем прямо сейчас, — озадаченно пробормотал Сэнди, и медсестра проводила их в палату Аманды.
Когда они вошли, девочка сидела на кровати. Она казалась бодрой, взгляд был ясный, а ее улыбка при виде родителей в одно мгновение заставила их забыть все отчаяние последних дней и подняла настроение быстрее, чем что-либо другое. Чувствуя комок в горле, Сэнди смотрел, как Кейт обнимает Аманду и счастливо оглядывается на мужа через плечо.
— Ты выглядишь замечательно! — сказала Кейт дочери, крепко прижимая ее к себе. — И наверняка чувствуешь себя лучше. Правда?
— Мне скучно, — пожаловалась Аманда совершенно нормальным голосом — настолько отличавшимся от усталого шепота, который они слышали на протяжении последних недель, что Кейт и Сэнди не удержались от смеха.
— А отчего скучно? — спросила Кейт, увидев растерянность в глазах дочери и не желая ее обидеть.
— Мне не разрешают вставать с кровати и играть с кукольным домиком.
— Может быть, тебе разрешат завтра, — вмешалась медсестра.
— Взрослые всегда так говорят, — жалобно протянула Аманда, вызвав новый приступ смеха.
— Не могу поверить, — повернулся Сэнди к медсестре. — Сегодня ей гораздо лучше!
— Врачи смогли справиться с некрозом тканей, и диализ теперь стал намного эффективнее, — ответила она. — Гораздо эффективнее, чем кто-либо осмеливался надеяться. Все очень рады за Аманду. Она тут просто звезда!
Мягко отстранив жену, Сэнди обнял дочь.
— Как здорово видеть, что моя маленькая принцесса выглядит и чувствует себя как прежде!
Медсестра вышла, а Чепмены принялись радостно болтать. Аманда настойчиво интересовалась тем, как идут дела с кукольным домиком, который ей пообещал отец. Сэнди уверил ее, что чертеж уже готов и строительство идет полным ходом.
— Со светом! — напомнила ему девочка.
— В каждой комнате, — кивнул Сэнди.
Однако через некоторое время Кейт заметила, что муж как-то притих — он сидел, погрузившись в размышления.
— Что случилось? — спросила она, пока Аманда листала большую разноцветную книгу в поисках слона, которого хотела показать родителям.
Сэнди пожал плечами.
— Не знаю. Честно говоря, мне даже не верится, что такое может быть. Я уже почти потерял надежду, и тут…
— Давай не будем слишком глубоко задумываться… Просто поблагодарим судьбу за это, — мягко сказала Кейт.
Он кивнул и накрыл ее руку своей.
— О чем вы там шепчетесь? — требовательно спросила Аманда.
— Ни о чем, — ответила Кейт.
— А мне кажется, о чем-то, — возразила девочка.
— Да что вы говорите, леди? — шутливо изумилась Кейт. — В таком случае, мы обсуждаем, кто первый будет щекотать твой животик! — Она притворилась, что собирается пощекотать девочку, и та звонко расхохоталась. Услышав ее смех, Сэнди широко улыбнулся — для него это был самый приятный звук на свете.
Позже, идя вместе с мужем к машине, Кейт спросила:
— О чем ты думаешь?
— О том же, что и ты. Это просто чудо!
— А ты не боишься, что это одна из тех ремиссий, о которых ты говорил — когда тяжело больному человеку внезапно становится лучше, но это только временно?
Сэнди покачал головой.
— Нет. Такое бывает у раковых пациентов. У Аманды совсем другое заболевание. Я думаю, это действительно из-за того, что тут, в больнице, стоит суперсовременный диализный аппарат. Теперь, когда врачи его правильно настроили, он очищает кровь лучше, чем другие аппараты, удаляет больше токсинов. От этого Аманда стала более бодрой и энергичной.
— Сегодня она совсем такая, как прежде, — сказала Кейт.
Сэнди кивнул и добавил:
— Чем лучше качество диализа, тем реже приходится проводить процедуры, — это дает врачам больше возможностей заниматься основной проблемой. Им уже не надо все время стараться сохранить ей жизнь, и теперь, если им удастся стабилизировать состояние Аманды, у нас появится время, чтобы дождаться подходящую почку.
Он обнял жену за плечи и прижал к себе.
— Какой счастливый день! — прошептал он. — Давай куда-нибудь сходим на ужин сегодня?
Кейт кивнула и сильнее прижалась к мужу.
Вернувшись в гостиницу, Данбар обнаружил, что его ожидает сообщение от «Сай-Мед». Это была инструкция встретиться с человеком по имени Джеймс Дуглас в кафе «Журавль», расположенном на Саламандер-стрит, в восемь часов вечера. Кроме того, сотрудники «Сай-Мед» извинялись за отсутствие информации о деятельности Джеймса Росса в Женеве. Вначале у них были трудности с получением этой информации, и, считая, что она вряд ли имеет отношение к расследованию, они не стали выяснять дальше. Теперь же они снова попробуют узнать подробнее.
Данбар решил оставить машину на гостиничной стоянке и добраться до кафе на такси. В этом случае ему не придется искать, где находится Саламандер-стрит, и не будет проблем с парковкой возле кафе. Усевшись в такси, он сказал водителю название кафе и спросил:
— Знаете, где это?
— Да. А вы?
— Что вы имеете в виду?
— Если вы приедете в «Журавль» на такси, вы будете там белой вороной. Вас сочтут шпионом из МВБ.[160] Вы же не шпион, как я понимаю?
— Ничего подобного!
— Это не мое дело, но, если хотите совета, вам лучше выйти из машины за пару улиц до кафе и пройти пешком.
— Спасибо за предупреждение.
— Не за что. То же самое насчет акцента. Но с этим уж ничего не сделаешь.
— Это точно.
— Имейте в виду…
— Я понял, — перебил его Стивен. — Буду держать язык за зубами.
— Молчание — золото, — рассмеялся водитель.
Такси остановилось в таком месте, где уличные фонари казались случайно забредшими сюда чужаками.
— Гиблое место, — заметил водитель. — В конце года его распашут бульдозерами.
Данбар поблагодарил его, заплатил шесть фунтов за проезд и добавил еще четыре.
— Спасибо. Вам надо свернуть вон туда, налево. Не промахнитесь.
Такси развернулось и исчезло, оставив Данбара в полной тишине. Он стоял на улице, с одной стороны которой высились многоэтажки, и при этом, казалось, мог услышать, как пролетит муха. Не раздавалось ни голосов, ни звука работающег