— Спасибо, что рассказали мне об этом, мистер…
— Данбар. Стивен Данбар.
— Это очень большое утешение для меня. Могу я спросить, что связывало вас с моей матерью?
— Мне нужно было узнать у нее кое-какую информацию о том времени, когда она работала в больнице «Медик Экосс», — просто чтобы заполнить пробелы в канцелярской работе, которой я занимаюсь.
— А, канцелярская работа…
В голосе Питера Стивена послышалась насмешка. Понятно, почему никто не общается с этим человеком.
— А чем занимаетесь вы? — спросил он из вежливости.
— Разработкой военных кораблей.
— Как интересно… А что конкретно вы разрабатываете?
— Радиационную защиту.
Данбар почувствовал, как по спине пробежал холодок.
— Надо же, — сказал он неожиданно севшим голосом. — Могу я узнать, в какой компании вы работаете?
— Бакстерс. Это в Тайнсайде.
Едва добравшись до гостиницы, Данбар позвонил Макмиллану в Лондон и рассказал, что ему удалось узнать.
— Согласен, это вряд ли простое совпадение, — задумчиво проговорил Макмиллан. — Парень вполне мог организовать смерть своих родителей, чтобы получить наследство. И он наверняка уверен, что его ни в чем не заподозрят. Это было чертовски просто. Вы хотите, чтобы я передал всю эту информацию полиции Глазго?
— Буду вам очень признателен, — сказал Данбар. — Этот случай больше не имеет отношения к моему расследованию.
— Не принижайте своих достоинств, — усмехнулся Макмиллан. — Вы только что раскрыли двойное убийство, причем довольно необычное.
— Но не то двойное убийство, которое меня интересует, — мрачно ответил Стивен.
— Ты хочешь сказать, Шейлу убили не для того, чтобы заставить ее замолчать? — удивилась Лиза.
— Боюсь, что так, — ответил Стивен. — Оглядываясь назад, я понимаю, что ошибался с самого начала. Если ты хочешь убить кого-то, чтобы заставить его замолчать, то не станешь выбирать такую медленную смерть. Здесь же преступнику было нужно, чтобы смерть выглядела естественно — идеальный вариант для человека, который может позволить себе подождать.
— Надо же, собственный сын! — сказала Лиза с отвращением.
— Скоро он пересмотрит свое отношение к жизни, — заметил Данбар.
— Значит, теперь тебе совсем не на чем строить обвинение против «Медик Экосс»?
Данбар пожал плечами.
— Да, не на чем… если не считать слова двух медсестер, одна из которых умерла.
— Зато другая точно знает, о чем говорит, — твердо заявила Лиза.
ЧЕТЫРНАДЦАТЬ
Прежде чем отправляться на ферму «Флюгер», Стивен решил ознакомиться с опубликованными научными работами Росса, чтобы иметь представление о том, что искать. Вместе в другими документами Стивен получил от «Сай-Мед» репринты последних работ Росса, но не стал читать их в первый день, отложив «на потом». Статей было четыре — одна называлась «Иммуноподготовка», ее Стивен оставил пока в папке, а другие три касались экспериментов на животных — ими он и решил заняться в первую очередь.
Он заранее настроился, что чтение будет трудным, но у Росса был хороший язык и логичный стиль изложения. Очень помогло то, что одна из статей представляла собой обзор текущей работы Росса. Как и все научные обзоры, она была ориентирована на ученых, занимающихся другими областями науки, и поэтому технические детали были сведены к минимуму.
Из статей Росса становилось ясно, что он считал пересадку человеку органов животных — в частности свиней — будущим трансплантологии. По его мнению, это избавит пациентов от ужасной неопределенности, которую они испытывают в ожидании, пока найдется подходящий человеческий орган, и от сопутствующей моральной проблемы — спасти собственную жизнь за счет другого человека. Это также позволит избежать необходимости постоянно убеждать упрямую публику в целесообразности носить с собой «донорскую карточку». Инстинкты заставляют людей сопротивляться этому, чтобы, как они говорят, «не искушать судьбу и не привлекать к себе несчастья».
Каждый раз, когда медики поднимают эту тему, обязательно всплывает какая-нибудь история о выздоровлении пациента, пребывающего в коме, которому специалисты диагностировали смерть мозга. Это пробуждает в человеке стародавний ужас быть похороненным заживо. Только теперь люди воображают, что им удалят какой-нибудь орган, пока они остаются в сознании, но не способны об этом сообщить.
Дополнительные преимущества использования органов животных, в соответствии с рассуждениями Росса, заключались в том, что животному-донору можно сохранять жизнь до того самого момента, когда его органы понадобятся реципиенту. В этом случае ткани до последнего будут снабжаться кислородом и останутся «свежими». Не нужно будет везти орган через страны и континенты, зная, что с каждым часом некроз тканей нарастает. Не будет страхов, что какие-нибудь непредвиденные осложнения сделают живой орган бесполезным куском плоти. Кроме того, в прошлом останутся моральные и этические проблемы, возникающие в результате того, что врачам приходится «оттягивать» смерть предполагаемых доноров, удерживая их на аппаратах жизнеобеспечения, исключительно чтобы сохранить их органы в хорошем состоянии.
В центре исследований Росса лежала иммунологическая проблема, связанная с внедрением в организм чужеродной ткани. Нужно добиться, чтобы органы животных были совместимы с собственной иммунной системой пациента, иначе организм очень быстро отторгнет их как чужеродную ткань, трансплантат выйдет из строя и пациент умрет. Эксперименты показали, что свиньям, в дополнение к собственной иммунной системе, можно «вырастить» иммунную систему человека-реципиента. В этом случае органы свиньи будут иметь высокую совместимость с организмом пациента, чью иммунную систему «привили» свинье. Проведенные с соблюдением всех требований и правил науки эксперименты доказывали истинность этой теории. Однако пока не могло быть и речи о создании «свиньи-донора» для каждого человека на случай, если когда-нибудь в жизни ему понадобится пересадка органа, не говоря уже о моральных аспектах.
Данбар задумался — мог ли Росс опробовать свою теорию на пациентах «Медик Экосс», но пришел к выводу, что нет. Масштаб времени в случаях Эми Тисдэйл и Кеннета Лайнхэма был совершенно иным. Эти пациенты поступили в больницу тяжело больными и нуждались в скорейшей пересадке органа.
По мере чтения Стивена охватывало все большее уныние. Если только Росс не совершил какой-то великий прорыв в области трансплантационной иммунологии, не было смысла пытаться пересаживать органы свиней человеку — отторжение было гарантировано на сто процентов. Неужели Росс сделал такой прорыв? Стивен надеялся, что сможет выяснить это, наведавшись в ферму «Флюгер».
Когда без пяти восемь Данбар вошел в «Журавль», Дуглас уже был там. Они обменялись рукопожатием и сели на то же место, что и в прошлый раз.
— Как ваши успехи? — спросил Данбар.
— Теоретически проникнуть туда возможно. Сотрудники уходят в десять часов вечера, остаются только два охранника на проходной у ворот. Предполагается, что они должны патрулировать территорию каждые полчаса, но после полуночи они слегка расслабляются. Вероятно, надеются на то, что электрическая изгородь выполнит свою функцию.
— Электрическая изгородь?! — воскликнул Стивен.
— Не надо отчаиваться, — усмехнулся Дуглас. — Это скорее сигнализация, чем линия обороны, — сила тока низкая. Мы легко ее преодолеем.
— А что вы можете сказать о самом здании?
— А вот это самая большая проблема. Мы не можем воспользоваться окном — их просто нет, — а в двери стоит электронный замок.
— Но вы сказали, что проникнуть возможно!
— Я думаю, что возможно, — поправил Дуглас. — Все зависит от этого. — Он достал из кармана маленький пластмассовый прямоугольник размером с кредитную карточку. На нем не было никаких знаков, не считая идущей поперек полоски магнитной ленты.
— Ключ?
— Назовем его так, если он сработает.
— Вы сами сделали его?
— Ну, скажем, знакомый сделал. Я уговорил его повременить со вскрытием Государственного банка Шотландии, чтобы сработать для меня эту штуку.
— А разве к замку не прилагается кодовый номер?
Дуглас кивнул.
— Код вводится в тоновом наборе. Я записал последовательность сигналов, когда один из охранников входил в здание. Теперь я знаю номер.
— А если ключ не сработает?
— Тогда вам решать. Мы можем устранить охранников и воспользоваться их ключом.
— Только без насилия, — сказал Данбар.
— Как хотите.
— Когда?
— Сегодня ночью, если вы готовы.
Стивен кивнул.
— Отлично. Когда и где?
Дуглас задумчиво посмотрел на него.
— Вы проделывали раньше что-нибудь подобное?
— Да, — ответил Данбар, решив не вдаваться в подробности. Дуглас не стал расспрашивать — просто проинструктировал, как добраться до двора заброшенной железнодорожной станции к северу от города. Стивен должен оставить там свою машину, а к ферме они поедут на «лендровере» Дугласа.
— На тот случай, если придется потом удирать на нем по стране, — объяснил Дуглас. — Вам нужна спецодежда?
— У меня есть темная одежда, — ответил Стивен. — Могу надеть балаклаву.
— Хорошо. Перчатки?
— Перчатки тоже есть.
— Тогда встречаемся в час ночи.
Вернувшись в гостиницу, Данбар включил телевизор, достал одежду, которую собирался надеть вечером, и разложил ее на кровати. Телевизор ему нужен был как источник звукового фона, чтобы отстраниться от мыслей о последствиях, которые возникнут, если что-то пойдет не так. Шотландский телеканал показывал очередную серию «Таггарта». Люди с мрачными физиономиями вытаскивали из Клайда тело утопленника под аккомпанемент скверных шуток. Такой способ отвлечься Стивену не годился. Он выключил телевизор и включил радио, настроив его на волну, где играла классическая музыка. «Концерт для английского рожка» Моцарта отлично подойдет.
В половине первого Данбар в последний ра