смерти имеет некая Ордынская Галина Юрьевна – заведующая отделением. На следующий день Галину Юрьевну устранили – ей безжалостно перерезали горло. Видно, женщина знала не только посредника, сумевшего шантажом подвигнуть ее на злодеяние. Не могу избавиться от мысли, что подобная же участь может ожидать кого-то из присутствующих…
Реакция последовала ошеломительная. Прозвучал сдавленный вскрик. Звякнула посуда в серванте, бледная дама, изменившись в лице, отпрянула в сторону и чуть не опрокинула его плечом.
– Не по-онял, Валька… – протянул Богдан.
Растерялись все и даже Вадим. Пещерный ужас охватил анемичную «домоправительницу». Она метнулась во фланг, врезалась в пампушку, которая отлетела, точно мячик, и точно бы упала, не схватись за плетеную сову, прибитую к стене. В этот миг Валентина была сущей блохой – действовала решительно, но непоследовательно: шарахнулась в одну сторону, затем в другую. Прыгнула к выходу, где шофер собрался уже оторваться от косяка, чтобы как-то отреагировать, и то ли случайно, то ли злонамеренно сделала ему подножку и, пока проскальзывала в узкую щель, парень с грохотом растянулся на пороге. Шлепали тапочки по паркету, домработница улепетывала со скоростью неплохого болида, участника Формулы-1.
– Мамочка родная, – прижала ладошки к груди пампушка.
– А чего это она? – не сообразил Богдан.
– Охренела с перепугу, блин – кряхтя, поднимался с пола шофер. – Уходя от погони, снесла два лестничных пролета… – Впрочем, первая попытка ему не удалась. Вадим переглянулся с Марией, которая открыла ротик от изумления, потом сообразил, что надо действовать и грозно выкрикнул:
– Всем оставаться на своих местах! – метнулся к двери, проведя «добавочную» подсечку, слышал, как шофер повторно растянулся, но быстро переключил внимание. Выбежал на крыльцо, когда калитка, вырезанная в воротах, уже ходила ходуном. Понимая, что непростительно опоздал, все же выбежал на улицу. Никого там не было. Беглянка свернула в ближайший переулок, и где ее теперь искать в незнакомой местности, изобилующей растительностью? Бормоча «Чудны твои дела, Господи…», он запер калитку и вернулся в дом. В последующие минуты выяснилось, что в доме нет ни документов, ни телефона сбежавшей – сумочка висела у входа, она успела ее схватить. Маша сидела в кресле, обхватив голову руками, тупо повторяла: «Господи, неужели это она? Мы же так хорошо ей платили…» – «Хорошо, но мало», – подумал Вадим. Он плохо представлял, на какую глупость способна сбежавшая женщина. Если не совсем рассорилась с головой, то вряд ли побежит к своим «властелинам». Ей нужно время, чтобы раскинуть уцелевшими мозгами. С каждым часом история становилась интереснее. И опаснее. Вадим схватился за телефон.
– Борис? Гордецкий беспокоит. Последняя просьба, договорились?
– Да ладно уж, повествуйте, – тоскливо вымолвил охранник Качурина. – От вас, Вадим Сергеевич, теперь, как от осени – ни спрятаться, ни скрыться.
– Коттеджный поселок за Речкуновкой. Приморская, 36. Борис, отнесись серьезно. Нужно посмотреть за домом – желательно со всех сторон. Возьми кого-нибудь, Качурин обещал. Будут попытки проникнуть – немедленно пресекать и сообщать. Полезут официальные лица… – просто сообщать. Надеюсь, ты еще не разучился отличать официальные лица от сомнительных?
– Можно подумать, среди сомнительных лиц не бывает официальных, – хрюкнул Борис. – Хорошо, Вадим Сергеевич, но только помните, что мы не волшебники на голубом вертолете…
Когда он отключился, никого из «посторонних» в доме уже не было. Лучше не вникать, куда они все подевались. Одна хозяйка – трепетная женщина с бледном лицом – смотрела на него во все глаза. Он пристроился рядом с креслом и взял ее за руку.
– Вам не требуется специалист, владеющий нянетехнологией? – решился он пошутить.
Она отрешенно покачала головой.
– Разве только со своим ребенком… – она посмотрела на него со страхом. – Как вам удалось так быстро вычислить эту змею? Ей-богу, я уже готова верить в ваши бредни…
«Вопрос», – подумал Вадим. Но ответ на него надо получать немедленно. И поменьше при этом восхищаться. Назревала, судя по всему, очередная «телефонная сессия».
– Знаете, Вадим, – она настойчиво смотрела ему в глаза. – Я только сейчас вспомнила – именно Валентина в тот злосчастный вечер предложила везти деда в десятую больницу – очень ее хвалила, ссылалась на опыт подруги… Скажите, как вам это удалось?
– Особая методика, Маша, – сказал он с важным видом. – Если не возражаете, давайте осмотрим дом с садом, а заодно я попытаюсь связаться с ближайшим информационным полем…
Ближайшая на этот час «астральная сущность» долго ругалась – на работу, которую нельзя пристрелить, на прилипчивого собеседника, на соседку Степаниду, из которой начал вытекать силикон, благодаря чему она превратилась в сущую стерву, и над котятами сгустились грозовые тучи. Может, ему жениться на этой «фам фаталь»?
– Для начала заткнись, – буркнул Вадим, – и послушай. Как на грех, я чуть не угодил в мягкие лапы государственной безопасности и раскрыл еще одно преступление.
Обрывки паспортных данных – Белецкая Валентина Викентьевна, примерный возраст, примерное место проживания (район шлюзов). Приметы… моль бледная обыкновенная, зеленая от ужаса. Не имеет ли отношения к ныне покойной Ордынской Галине Юрьевне?
– Полагаю, она тоже покойная, – мрачно предположил Никита. – Ничего по этому поводу не намекает твое темное подсознание?
– Возможно, да, в потенциале, – допустил Вадим. – Работай, Никита, твой труд нужен стране.
Потом он позвонил Ромке, и тот несказанно возбудился – давно ожидал звонка от приятеля, а связь у них была односторонняя.
– Не поверишь… – поведал Переведенцев возбужденным голосом, – но этот дядечка с научным приветом, то бишь великий доктор оккультных наук Комиссаров готов принять тебя… с дамой. Надеюсь, ты ее уже окучил?
– Без дополнительных условий? – удивился Вадим. – Просто из любви к своему ремеслу?
– Условий масса, – фыркнул Ромка. – Но они касаются меня и моего приема на работу. Запоминай адрес; Четвертый переулок Пархоменко, шесть, квартира двенадцать. Даму не светить, прибыть в машине с затемненными стеклами под эскортом дюжины всадников Апокалипсиса. Время встречи – завтра в десять вечера. Понятно?
– Удивил, – пробормотал Вадим. – Хорошо, постараюсь довести клиентку до кондиции.
– Надеюсь, что до нужной, – развеселился Ромка. – Заодно узнаем, кто убил Лору Палмер, президента Кеннеди, и правда ли, что Джеком Потрошителем был Льюис Кэролл.
– А как там мой Тошка? – спохватился Вадим.
– Переименован. Теперь он Людвиг Базилио. Противное ничтожное животное. Ловит мух, но ни одной еще не поймал. Сделал лужу на подушке, сгрыз последний цветок на кухне, едва не совершил акт суицида, а сейчас разминается сметаной. Прожорливый, как акула – поедает все, что видит, – в голосе Ромки прослушивались умиленные нотки.
– Смотри, испортишь мне зверя…
Через четверть часа, когда, обойдя участок и убедившись в его относительной неприступности, они с Марией зашли на кухню, чтобы выпить чаю, на связи объявился Борис и отрапортовал, что объект под надежную защиту принят. А вскоре прозвучал резкий звонок, связующий ворота с домом. В руке у Маши дрогнула чашечка и она прошептала:
– Вадим, вы научите меня всего бояться…
– Не нужно быть такой трусихой, – Вадим облизал внезапно пересохшие губы. – Допустим, прибыли студенческие эскизы от Аркадия Наумовича…
– Вы думаете? – она перевела дыхание.
Самое время хорошенько подумать. Бренькнул телефон, зажатый в кулаке.
– Неприятность, Вадим Сергеевич, – смущенно поведал Борис. – Но вы же сами наказали проезду официальных лиц не препятствовать. А эти лица… ну до того официальные, боже упаси с ними связываться…
– Короче можешь? – Вадим чуть не вопил.
– ФСБ, короче некуда. Три буквы, а какой резонанс… Похоже, не слабый чин. Здоровый «лексус», а номера-то…
– Понял, бди, – Вадим прервал связь и заблокировал телефон. Что-то неважны стали дела в датском королевстве. Что делать, иногда они возвращаются…
Еще такие достойные люди как Камю и Сартр призывали наплевать на выбор из двух зол и поискать что-нибудь третье. Отличные рекомендации, но как со временем, которого всегда не хватает?
– Не делайте, круглые глаза, Маша, – прошептал он. – Это не призрак девочки в ночной рубашке, а всего лишь ответственный товарищ из ФСБ. Он не связан со злодейкой Белецкой. Проводите товарища в гостиную, говорите о чем угодно, только не о том, что я сижу в шкафу.
– А может, лучше на второй этаж? – она растерянно глянула на закрученную лестницу.
– Э, нет… – он из последних сил скорчил шкодливую гримасу. – Не могу отказать себе в удовольствии присутствовать при вашей беседе…
Он смелел и отдавал себе отчет, что ходит по тонкой ниточке. Немного осталось, чтобы сорваться. В шкафу, куда он по глупости душевной влез, было вдоволь места и пахло ромашкой. В щель просматривался вход в гостиную, журнальный столик с креслами, репродукция с «Тайной вечери» Тинторетто, проникнутая мистическим волнением. Постоянно лезла в нос кружевная сорочка, висящая на плечиках, и вызывала предательское желание чихнуть. Он слышал, как Мария отозвалась в домофон, выслушала «рекомендации», глухо вымолвила: «Хорошо, проходите. Желтая аллейка по саду. Я в гостиной…»
Дурочкой по жизни эта дамочка не была. Он отметил с интересом, как она метнулась к зеркальному бару, выставила на стол рюмку, пухлый сосуд с отливающей позолотой жидкостью, быстро наполнила рюмку, выпила. Когда на крыльце загремели шаги, она с потерянным видом сидела в кресле и мутно смотрела перед собой. Депрессия как диагноз. Вошел невысокий дядька в простеньком пиджачишке.
– Расчудесная погодка, Мария Викторовна, здравствуйте.
Позднее пришлось признать, что посетитель не такой уж простой, и пиджачок шили вдали от отечества. Он не слышал, что произнесла Маша, но голос ее был бесцветен, лишен окраски.