Мерзкая сплетня. Мне казалось, у меня язык стал грязным, и пришлось запить стыд глотком кофе. На чизкейк я смотреть не могла, а на Конта боялась. Отец не при чем, но друг предал и бывшая жена во второй раз. С ума сойти можно от таких новостей. Я бы не поверила. Я бы кричала в лицо доносчику, что он лжет. Но сама только что без ошибок называла номера счетов из письма, которое вряд ли кто-то кроме Конта и Вальшевского видел. Для патриция – я стала надежным источником. Настолько, что он молча достал телефон из кармана.
«Номер Франко набирает,– простонал Индис. – Ой, что сейчас будет».
– Извините, Наталья Игоревна, – глухо сказал Конт. – Мне нужно… выйти… поговорить.
Специальных переговорных комнат, как в банке, здесь не было. Самое уединенное место – туалет. Или нужно идти на улицу и перекрикивать ветер, поток машин, музыку из открытых дверей ресторана. Конт отправился в туалет, на ходу приветствуя уже бывшего друга:
– Бонджорно, Франко, комэ ва?
«Ва бэне», – вместо него ответил мне Индис.
– Порка мизерия! Бастардо! Ке каццо стай фачендо кон миа мойе!
Больше я не слушала. Душу Конт отводил по-итальянски, но мне кажется, Франко понял его бы и по-русски. Маты не передают сути, а только личное отношение и степень расстройства. Короткие злые слова шаг за шагом до точки невозврата. Сколько иллюзий сегодня потерял Конт? И сможет ли из всего этого выбраться?
Глава 17. Случайность семнадцатая – простуда
За пустым столиком без Конта сидеть оказалось особенно неловко. Я прятала ладони под столом и теребила край скатерти. Кофе остыл, другие гости доедали свои салаты и ждали горячее, а я уже всерьез хотела просить счет и думать, как по нему рассчитываться, если патриций снова исчезнет или, закрутившись с переговорами, вернется, когда мне уже нужно в общаге быть. В кошельке одна мелочь звенела. Кому-то пары миллионов не хватало на то, чтобы выкупить бизнес обратно, а мне бы две сотни найти. С таким масштабом проблем впору чувствовать себя мелкой рыбешкой в океане посреди огромных китов. Забавно, но меня это впервые не расстраивало.
В моем мелководье нет Марии Изабеллы, друга Франко и отца, всегда готового помочь сыну за его счет. Я могу позвонить Катюхе, она пришлет мне денег, а с ближайшей стипендии я их верну. Просто, быстро, не очень весело, но – по-доброму и без подвоха. Только Конта было жалко. Он умом свой бизнес делал, а не подлостью или наглостью. Сколько я его знала, не походил он на беспринципных дельцов. Волков с Уолл-стрит. Такие схемы придумывал, изучал все основательно. Чего стоило одно знание итальянского языка или та мини-лекция про пармскую ветчину. По-настоящему увлеченный человек, разбирающийся в том, что делает.
«Ты идеализируешь его, – вздохнул Индис. – Нельзя среди волков оставаться кроткой овечкой. Сожрут. Если до сих пор жив и при деньгах, значит, умеет огрызаться».
Простая мысль, но она успокоила мне нервы и вселила веру, что у Сергея Геннадьевича все будет хорошо. Черт, я за него переживала, как за брата или близкого друга. Надо будет потом обязательно в мессенджере спросить, чем дело кончилось?
– Наталья Игоревна, – позвал он тихо и я вздрогнула. Когда успел со спины подкрасться? Он же в другую сторону уходил. – Извините, что так долго, еще пару вопросов пришлось решить. Напомните мне номер вашей банковской карты, пожалуйста. Или скажите, как вам удобнее получить гонорар.
Он сел обратно и положил перед собой смартфон. Номер карты я наизусть не помнила, поэтому достала её из кошелька, чтобы показать Конту. Рассчитался он со мной в два клика мобильного банка. Карту просто сфотографировал, программа сама распознала цифры и фамилию владельца. Высокие технологии в действии, а как же?
– Ну, вот и все, – вместо меня выдохнул банкир. – Вы мне очень помогли, даже не сомневайтесь. Соблазн продолжить сотрудничество велик, но, во-первых, на данном этапе я не хочу больше вас впутывать. Мне еще с поведением Вальшевского разбираться, начудил управляющий. А, во-вторых, интересным мне женщинам я привык делать подарки, а не перечислять деньги на счет за работу. Не люблю мешать личное и служебное.
Флиртовал патриций так деликатно, что я едва уловила смысл последних фраз и упустила момент, когда обстановка изменилась. Да, обещал упрямо добиваться расположения, но я не ждала, что возобновит осаду немедленно. Может, отвлечься собирался от тяжелых мыслей или не хотел тратить впустую время наедине? В любом случае опять поторопился. Я так быстро переключаться не умела. В голове еще теснились фразы из контрактов вместе с номерами счетов, а на языке остался мерзкий привкус от признаний про Марию Изабеллу.
– Я завтра буду занят половину дня, – продолжил Конт, – но вечером свободен. Может, появится повод отпраздновать очередной транш и ступень к возвращению бизнеса. Ты не хочешь поужинать в Перчини?
На свидание звал. Официально, и не забывая про бизнес, но мне иногда казалось, что по-другому он разговаривать просто не умел. За исключением моментов большой душевной боли, выраженной итальянскими матами.
Дух злобно шипел в ушах. Сейчас я не нуждалась в его советах, но как же промолчать? «Ах, Наташа загубит себе жизнь!» Да не собиралась я. Не нужно постоянно твердить одно и то же.
– Спасибо за приглашение, но у меня совсем нет времени, – не так уж сильно солгала я. Сессия закончилась, и докучал теперь только Сагалаев со сканированием кредитных договоров. Как бы не пришлось по ночам сидеть, чтобы наверстать вынужденные простои в приемной. – Надеюсь, у вас все сложится удачно.
Я гордилась, как умела ровно и безразлично отвечать. Перчини – дивное место и одно свидание ни к чему меня не обязывало. Но нужно быть последовательной в своих решениях. Запретить «осаждать» меня я не могла, а вот отказываться от любых предложений – вполне. Пока не случилось второго поцелуя, был шанс заморозить отношения на деловой ноте. Был.
– Наташа, мы ведь на «ты» перешли, – мягко напомнил Конт и взял меня за руку. – Без ритуала брудершафта и официальных признаний, но ты ведь отвечала мне. Почему опять закрылась? Работа выполнена, давай забудем об этом. Я сам разберусь с Франко, договором и всем остальным. Ты нужна мне не только для этого. Вернее, совсем по другой причине. В этом дело? Ты не поверила в мою симпатию?
Он гладил мою ладонь пальцами так, чтобы никто не видел, а я чувствовала. Очень нежно и осторожно. Я краснела против воли. Кончики ушей горели, будто вся ресторанная толпа застала нас за бесстыдными ласками. Серьезный банкир в строгом деловом костюме и зажавшаяся от смущения студентка. Мамочки, меня в жар бросало, как в примерочной Каприччо. От поцелуя было не спастись, а теперь тем более. Я крепко сжала пальцы Конта, не позволяя больше себя трогать. Дыши, Наташа. Легче, спокойнее.
– Я не верю в будущее наших отношений, Сергей Геннадьевич. Вы недавно развелись, и все красивые женщины кажутся падкими до денег коварными соблазнительницами. Нос воротите, душа болит. Бывшая супруга все еще в мыслях со своими капризами, адвокатами и жаждой мести. А тут город вашей молодости, институт под боком. Невзрачная студентка а-ля серая мышь, совсем на Марию Изабеллу не похожая. С изюминкой еще, в виде экстрасенсорных способностей. И вроде в руки не дается, но иногда так смотрит, что сразу ясно – на все согласна. Вот инстинкт охотника и донимает. Хочется засчитать себе еще одну победу и отдохнуть заодно душой и телом. Больше телом, конечно, потому что высшее образование у нас одно и то же, а миры разные. Все разговоры только о работе и каких-то юношеских воспоминаниях. Еще пара встреч и темы кончатся. Не пересказывать же мне, как я сдавала экзамены на прошлой неделе? Вам скучно станет.
Конт слушал, не перебивая, а меня несло, как товарища Бендера в известной книге. Очень тяжело нащупать тонкую грань между честностью и бестактностью. Не всем интересно, что о них на самом деле думают другие люди. Но, раз уж сказала «А», то нужно говорить «Б». Я вдохнула поглубже и продолжила:
– Вам уже скучно, просто стыдно перед самим собой, что пообещав долгую осаду, вы слишком быстро сдаетесь. Свидание в том же кафе, разговоры по-прежнему о работе и вот уже первый вопрос на тему: «Ну, что тебе нужно? Почему так долго ломаешься, красна-девица? Али я тебе не люб?» Я ломаюсь, Сергей Геннадьевич, потому что не хочу одноразовых отношений. Жениться вы ведь на мне не собираетесь?
Конт, наконец, отпустил мою руку, и тихо рассмеялся. Палку я перегнула, но лучше сразу отпугнуть мужчину разговорами о гипотетической свадьбе, чем потом напрасно ждать хотя бы намека на серьезные чувства. Случайной любовницей я быть не хотела, даже для него.
– У вас очень строгое воспитание, Наталья Игоревна, – вернулся он к вежливому обращению в тон моему. А в глазах по-прежнему вспыхивали лукавые искорки, и сидеть рядом с ним было жарко. – Я уже забыл, как это бывает, когда знакомишься с девушкой, пять минут общаетесь, а она уже твою фамилию к своей примеряет и выбирает будущим детям имена, чтобы хорошо звучали вместе с отчеством. Так мама учила. Если мужчина проявляет интерес, то должен жениться, иначе к нему близко подходить нельзя. Еще до поцелуев обязан просить руки и быть одобренным всеми родственниками.
Патриций отхлебнул остывший латте, поморщился и убрал чашку в сторону. Ладно, отповедь про примерку фамилии я заслужила. Если уж на то пошло, то Конт Наталья Игоревна звучало хуже, чем Конт Мария Изабелла, но меня устраивало. А детей я бы назвала Кристина Сергеевна и Олег Сергеевич. Делиться фантазиями вслух не стала.
– Вот такие отношения действительно скучны, – признался банкир. – Со мной в столице на юридическом сын нефтяника учился. Папа выбрал ему невесту в младенчестве. Они дружили семьями, вместе играли в парке аттракционов, ходили в одну школу, потом в университет. Все знали, когда у них свадьба, родители заканчивали ремонт в их будущем особняке, а они на всех тусовках отдельно друг от друга присутствовали. Не тянуло даже за руку подержаться. Романтики не было в их отношениях, интриги. Получится что-нибудь, или нет? Стимула не было бороться за каждый день рядом.