- Как смели вы, смертные, опорочить сие святое место своими развратными деяниями?! -раскатисто громыхнул туман. - Грешники поплатятся за дерзость! Ваше последнее слово, неразумные?!
Мириам и Марах переглянулись, как застигнутые строгим родителем влюблённые. Медиум кашлянула и неуверенно предположила:
- Упс?
Обманка девятая. Про тайное и явное
- Слышь, блохастый, ты пригнуться не можешь, не?
Вообще-то Викси устроилась более чем комфортно: за ухо Леши было удобно придерживаться, а впадинка между шеей и вздёрнутым плечом была создана для того, чтобы в ней сидеть. Не устраивало фею лишь одно - ничегошеньки не было видно.
- Тут всё равно ничего интересного. Только туман.
Босые ступни двоедушника размеренно шлёпали по мощёному камнями двору, изредка цепляя пробившуюся между ними крапиву. Точно так же они прошлёпали по коридорам монастыря, мимо келий отходящих ко сну монахов и по холодному полу нижних этажей. Но знакомых запахов нигде не обнаружилось. Разве что мелькнуло нечто звериное возле кухни, но мало ли, какой хищник мог перебраться через стену, польстившись ароматами.
На успех экспедиции оборотень не рассчитывал не потому даже, что не верил, будто из десятка возможных дорог их наёмники могли выбрать именно эту, а потому, что идею предложил невидимый, но всё равно донельзя неприятный призрак. Леши ни за что не признался бы, а если по правде, то и сформулировать не сумел, но то, как Мири кокетливо опускала ресницы, когда говорила с этим... Марахом, было невыносимо. Нет, конечно же, ему всё это кажется! Призраки редко бывают молодыми и привлекательными. Им под бок нельзя сунуть замёрзшие ступни и ещё они ничем не пахнут. А как же можно кокетливо опускать ресницы перед тем, кто не пахнет? Это всё равно, что иметь дело с трупом.
Вот Мириам пахла. Она пахла свежескошенной травой и мокрой пылью, и был этот аромат самым приятным на свете! Леши точно знал, что его собственный как нельзя лучше сочетается с запахом рыжей девчонки с золотым глазом. И никакой призрак этого не изменит.
- Нет, налево!
Из раздумий двоедушника вырвал даже не голос феи, а то, как требовательно она дёргала его ухо, словно уздечку лошади.
- А?
- Ну ты же уже согласился, что нужно взять свечу! - напомнила Вик. - А храм налево!
- Я не соглашался. Мне и в темноте всё прекрасно видно.
- Ну ты не соглашался, я решила, что ты согласился. Какая, в сущности, разница? -фыркнула командирша. - Всё равно проще сделать, как я велю, чем спорить.
Это утверждение критики не выдерживало. В детстве точно так же бойко им крутила Мири и, если уж в медноволосую голову что-то взбредало, оно оставалось там навечно. Прикинув, что с некоторыми проще согласиться, чем объяснять, где они не правы, оборотень послушно свернул.
У двоедушников свои боги. Шаманы говорили с духами гор и дорог, ходили между мирами, умели прогонять поселившиеся в углах тени, что несли болезни щенятам. Настоящие шаманы, конечно же. Не такие, как Леши. Но и святых Тевера, Гона, Мелю и Лаго они почитали. Не как богов, а, скорее, как защитников, ушедших на тот свет, но присматривающих за живыми. Поэтому, хоть Леши и открыл дверь опустевшего к ночи храма без страха, но всё равно неуютно поёжился при виде взирающей на него с фресок четвёрки. И, если толстячок Меля смотрел вполне дружелюбно, а среброволосый Лаго, повелевающий водой, вообще будто бы соблазнял грешника испить из протянутого кубка, то изображение Гона пылало праведным гневом, а оружейник Тевер и вовсе грозил сверкающим мечом.
- Бери вон тот! - Викси деловито потянулась к самому большому светильнику на три дюжины свечей, по основанию украшенному сверкающими рубинами.
- На кой он нам? От призрака отбиваться?
Над этой мыслью Леши и правда задумался: имелся в их компании один призрак, которого можно было бы и огреть таким подсвечником.
- В хозяйстве пригодится, - не отставала Викси, - загоним по дешёвке в ювелирной лавке на обратном пути.
- Угу, добавим к списку грехов воровство в храме, - язвительно подпел оборотень, косясь на святую четвёрку.
- Почему это сразу «добавим»? Скорее, продублируем... - пояснила в сторону Вик, но пыл поумерила.
- Ась? - переспросил оборотень, отковыривая потёкший воск, намертво припаявший светильник к алтарю. Святой Гон, по слухам, отличавшийся вспыльчивым характером при жизни и тоже попортивший немало утвари, как будто понимающе подмигнул ему.
- Ничего-ничего, так. молодость вспомнила, - мечтательно вздохнула фея.
- Гм.
- Вот были времена! А то сейчас с этими законниками сладу нет: чужое не тронь, драку устраивать нельзя, песни распевать после полуночи на главной площади не моги. Что говоришь?
- Я говорю «гм», - вежливо повторил Леши, разминая в пальцах комочек воска и принюхиваясь. - Чуешь? - Поднёс он руку к фее.
- Фу, убери от меня свои лапищи! Мало ли, что ты ими колупал!
- Воск я ими колупал, - обиженно насупился Леши. - Ты понюхай, понюхай!
Викси брезгливо втянула воздух.
- Ну?
- Что «ну»? Чуешь?
- Блохастый, ты мне тут загадки не загадывай. Если надо тролля кокнуть, это вы ко мне. А если понюхать какую гадость, ты первый специалист.
Накрыв фею ладонью, как заболтавшегося попугайчика, Леши запрокинул голову, разделяя водоворот запахов на части. Был здесь и сладковатый душок потных подмышек прислужников, осознавших бренность тела, и маслянистый аромат свечного дыма, и пряный фимиам благовоний, тлеющих в специальных подставках, напоминающих цветочные бутоны, и звучный густой дух Викси, от которого хотелось чихнуть. Но было и что-то ещё. Что-то ускользающее, приглушённое и горчащее.
Он прикрыл веки, чтобы не обманываться зрением и воспринимать лишь запахи -истинную природу вещей. И тогда приглушённое и горчащее оформилось. Стало невесомой паутиной, порхающей в воздухе, точно обрывки облаков. Здесь одна, там вторая, а чуть в стороне - третья, самая большая, вытянутая, как лесная тропинка.
- Далеко собрался?
Викси стукнула кулаком сначала по лбу оборотня, а потом по чему-то прямо перед ним. Леши открыл глаза и обнаружил, что упирается в полноростное изображение толстячка Мели. Святой улыбался, как добродушный дядюшка, втихаря предлагающий мальцу пригубить вина, пока не видят родители. Он простирал руки вперёд и казалось, что вот-вот сойдёт с фрески и обнимет сначала самого двоедушника, а потом и всю паству поочерёдно.
- Гляди, как лоснится! - Викси встала на плече во весь рост, чтобы неблагочестиво садануть по округлой щеке святого. - Небось не голодал!
То ли святой не потерпел пренебрежительного к себе отношения, то ли фея была не так изящна, как любила о себе говорить, но Вик не удержалась и бултыхнулась со своего насеста вниз. Падать бы ей так и эдак пришлось недолго: Меля стоял на приступе, доходившим Леши до колена, да ещё и укрытым зелёным сукном, символизирующим плодородные поля. Но приземление на него феи всё равно не закончилось бы тихо, а объяснять явившимся на шум монахам, почему босоногий здоровяк возжелал помолиться в храме среди ночи, не хотелось. Поэтому Леши извернулся и прижал Вик предплечьем прямо к фреске, к тому её месту, где находилась длань святого.
Меля при жизни слыл шутником. Пошутил и в этот раз. Выпуклость на месте ладони скрежетнула и ушла вовнутрь, а сам толстячок отъехал в сторону вместе с куском стены.
- Ну вот и что бы ты без меня делал, блохастый? - с трудом подняла челюсть Викси.
Запах усилился в разы. Спускался в подвальную темноту по открывшимся ступеням, целиком занимал потайную комнатушку храма, залезал под выцветшие, местами покрытые плесенью гобелены на её стенах, прятал многочисленные теснящиеся бочонки, маленькие и побольше, окружал возвышение в центре и притоками реки залезал внутрь стоящего на нём каменного... ящика.
Ох, как же Леши не хотел давать этому ящику название! Потому что горьковатый запах сказал всё сам и проник так глубоко в ноздри, что уже не избавиться.
- Вик, - он чуть согнул руку, устраивая фею на сгибе локтя, - по-моему этот поганый призрак был прав.
Осторожно выправив крылышки, фея растянулась на предложенном лежаке.
- Потому что.? - подсказала она.
- Потому что местный хитровыдолбанный настоятель точно знает, как сохранить труп в наилучшем и не вызывающем подозрений виде.
Оборотень нехотя приблизился к. усыпальнице, переложил фею на её крышку и упёрся плечом. Камень заскрёб о камень - верхняя часть ларца отъезжала в сторону.
- Ну? Чего там? - Не дождавшись ответа, Викси перебежала к краю и заглянула внутрь. -Фея-а-а-а-ать тебя по первое число! Это что. Это. кто?!
- Я, конечно, не специалист, - оборотень нервно хохотнул, - но, по-моему, это труп.
Меньше всего мертвец походил на мертвеца. Он был румян и круглощёк, а губы его едва заметно добродушно улыбались. Мощи могли бы потянуться, зевнуть и пойти на сытный завтрак - никто бы и не удивился, ведь толстячок больше походил на спящего, чем на почившего.
Горьковатый запах, приведший друзей в тайник, густел вокруг тела киселём. Он поднимался, как изображаемое в книгах магическое свечение, и стекался к одной точке -зажатой в пухленьких ручках керамической плошке с торчащей из неё деревянной рукоятью.
- А это что? Возьми, глянь! - велела фея, благоразумно попятившись, чтобы её саму не припахали к деятельности.
- Какая-то вонючая дрянь, - резонно ответил Леши. - Не стану я её трогать!
Но, вспомнив, как в детстве брезгливо кривился и убегал, когда Мири ловила лягушек, а потом дразнила его чистоплюем, передумал и взялся за посудину.
Вопреки ожиданиям покойный не сжимал её в предсмертной судороге. Чашка легко вынималась и ставилась обратно, точно эту операцию проводили каждые несколько дней. Жидкость внутри тоже оказалась не противной: смесь трав и масел. Леши различил шиповник и лаванду. Кисть удобно легла в ладонь, а поблескивающие на лбу и запястьях мертвеца капли не оставляли сомнений в том, как зелье применялось.