только усиливало чувства: ещё вчера сам Марах был на его месте, смотрел, глотая ненависть. и только.
- Отвали, - буркнула Мири.
Марах перехватил её ладонь, свёрнутый рулетик из ткани упал и, разматываясь, откатился к ногам Леши, но тот и не подумал его остановить.
- Нежнее, рыжая. Не собаку бинтуешь, - потребовал Марах. - Ах, не удержала! -сочувственно поцокал языком. - Придётся начинать сначала.
- Может лучше так оставим? - Девушка бессильно пнула кровать, хоть хотелось больного, и пошла за мотком. Идея оставить Мараха не просто без лечения, а оставить в принципе, где-нибудь на обочине, привлекала её всё больше.
Оборотень не шелохнулся, когда она проходила мимо, не среагировал, когда фургон подпрыгнул на кочке, а Мири чуть не завалилась, в последний момент ухватившись за край свисающей со стола скатерти. Не удостоил он её вниманием и тогда, когда, смотав бинты, подруга игриво взлохматила волосы на его макушке. Он и поправлять их не стал.
- Леш, ну ты чего?
Вместо ответа двоедушник нервно провёл ладонями по выбритым полоскам над ушами, снял рясу, прихваченную из монастыря на замену собственной одежде, и перекинулся. Положил на лапы печальную морду, вызвав у Мириам новую вспышку ничем не обоснованной вины.
- Он в порядке, а вот кое-кто другой - нет, - напомнил Марах. - Хочешь, чтобы я истёк кровью или всё-таки закончишь перевязку?
Медиум вспылила:
- Ну так сними рубашку, чтобы хоть подлезть можно было по-человечески!
Смуглое лицо полуэльфа потемнело, но он быстро вернул себе нахальство:
- Ты просто хочешь, чтобы я разделся. Но нет, не для тебя моя роза цвела, бесстыдница.
- Тогда давай сам! - не выдержала девушка и швырнула в него бинты.
Марах пожал здоровым плечом и сноровисто перевязался, тщательно прополоскав ткань в котелке с варом. В голову Мири закралась мысль, что он с самого начала не слишком-то нуждался в помощи, а попросту издевался, заставляя её оттирать кровавые подтёки, держать у синюшного носа примочки и холодить чудо какие симметричные синяки под глазами.
Сама же девушка, не желая снова начинать перепалку с больным за право обладания постелью, спихнула со стула подушку с кисточками, пнула её к псу и уселась рядом. Посидела немного, потом поджала под себя озябшие ноги: прежде можно было спрятать их под меховой бок оборотня, но теперь он вряд ли позволит, а вязаные носки, посеченные молью, отсырели с рассветом и только холодили.
- Ты как, Леш?
Девушка неуклюже пихнула пса кулаком. В ответ он чихнул и лёг носом в противоположную сторону. Не поленившись подняться и перенести подушку, Мири оказалась там же, но облегчения это не принесло: человеком двоедушник смотрел равнодушно; псом же, с этими треугольно изогнутыми бровями и круглыми глазками, смотрел так, что хоть убейся!
- Леш, да ну ладно тебе! - Медиум легла на бок и двумя руками обняла оборотня. - Ну ты ж его отмудохал! Чего грустишь-то?
- Не всегда тот, кто победил в битве, выигрывает войну, - философски заметил Марах.
- Зато тот, кто гнусавит сломанным носом, точно уже проиграл! - съязвила Мири в ответ.
Марах смерил её таким проникновенным и развратным взглядом, что девушке захотелось надеть на себя что-то плотнее старой рубашки. Она одёрнула юбку, случайно оголившую ноги выше колена. Подумала, и одёрнула ещё раз. Мужчина, между тем, будто бы и вовсе смотрел не на одежду, а сквозь неё. Дождавшись, пока медиум, окончательно смутившись, почешет пятку ступнёй в дурацком вязаном носке, удовлетворённо изрёк:
- Спорное утверждение.
- Леш, да ну что с тобой?
Не удержавшись, Мири пощупала собачий нос - холодный. Случись хандра у обычного пса, его утешила бы косточка или пробежка по лесу. А этому чеши, не чеши за ушами, -
безразлично! Она положила голову ему на бок, прислушиваясь, как торопливо колотится сердце, запустила пальцы в шерсть, но горький привкус вины не исчез.
Мириам не выносила кислых мин. Печальных, надломленных, страдающих и заеденных бытом людей обходила по большой дуге, в тайне переживая, что подобный образ жизни заразен и передаётся по воздуху.
- Так, ну хватит. - Не позволив себе грустить и в этот раз, она взвилась и широким шагом подошла к передней стенке фургона. Отодвинула заслонку на полозьях, оперлась об изголовье кровати ногой и высунулась по пояс. - Вик! Мы же на южном тракте, так?
- Ну? - отозвалась фея с козел.
- Заедем?
- Ты что, дорогуша, одурела? - мирно поинтересовалась Вик. И раздельно отчеканила: -Ни. За. Что. На. Свете.
- Ну Вик! Только в лавку! Туда и обратно, крюк на полдня!
Из окошка Мириам выскочила, как пробка из бутылки пузырящегося дриадского вина. Упала бы прямо на Мараха, но тот, вовремя оценив опасность, отодвинулся и позволил девушке растянуться на краешке кровати. В проёме показалась Викси, и вид у неё был такой, что сразу стало ясно, почему медиум поспешно вывалилась из окна.
Фея заняла собою почти весь проём, и её тень в квадрате света на полу выглядела тенью гордой воительницы.
- Видите эти четыре крыла? - с вызовом поинтересовалась она. - Видите, спрашиваю? Одно, второе, третье, и четвёртое. - Фея поочерёдно ткнула в каждое. - Так вот, я лучше вырву их все разом, чем вернусь в этот поганый городишко!
И завершила сей проникновенный монолог смачным плевком на дорогу.
- Вик, ну всё равно же по пути. Глупо ехать мимо... К тому же, Йерхаитуль единственный крупный город на тракте. Скорее всего, наёмники именно туда и едут. Или, по крайней мере, захотят пополнить запасы там, а не в какой-нибудь деревеньке, где их на раз запомнят.
- Нет! Будь весь Йерхаитуль наполнен наёмниками хоть под завязку! Может сгореть с ними вместе! Да я сама его с радостью подожгу!
- У меня не осталось ни единого целого платья!
- Обложу хворостом!
- Ты ведь тоже хочешь обновку!
- Полью смолой и заколочу ворота, чтобы никто не выбрался!
- И я ещё молчу о том, что вчера ночью кто-то сожрал почти все запасы еды!
- Я заедала стресс, потому что с вами невозможно жить спокойно!
- Леши нечего надеть, кроме этой дурацкой рясы!
- Пусть ходит голым, ему идёт.
- Вик.
- Мири.
Они обменялись красноречивыми гримасами и недовольным пыхтением.
- Как хочешь, - спасовала, наконец, Викси. - Но я останусь за воротами.
- Я принесу тебе...
- Эля? - обрадовалась толстушка.
- Тех маленьких пирожных из кондитерской твоей тётушки.
- Очень надо! - фыркнула Викси и спрыгнула на козлы. - Только не говори, что для меня, а то ж эта грымза наверняка в них плюнет! - напоследок гаркнула она.
***
Йерхаитуль был странным городом. Одним из самых крупных на юге и последним перед длинной полосой прибрежных деревень. Собственно, народ попроще считал, что с него юг и начинается: в старину ходили поверья, что городом заправляют феи, которым всегда благоволил святой Тевер. И, чтобы малышкам не приходилось морозить крылышки в метели и прятаться от затяжных мелких дождей, смывающих волшебную пыльцу и мешающих летать, властитель ветров наказал всем, кроме лёгкого бриза, пересекать крепостную стену.
С годами Йерхаитуль подрос, наполнился приезжими людьми, оборотнями, дриадами, эльфами, гномами и троллями. Все, кто хотел, переженились и наоставляли после себя смешанное потомство, так что теперь выходцев из Южного Шпиля, как ещё величали поселение, считали отдельным народом. И, если бы их национальными чертами не стали лень и сумасбродство, Йерхаитульцы давно уже потребовали независимости от Предгорного государства.
Осень накатывала на кружевные стены Йерхаитуля волнами, но, как и каменистый берег, преодолеть их не могла. Белая пена морозца прокрадывалась к подножию, надкусывала витые железные столбцы, с усилием приподнималась, но стекала вниз талой водой уже в локте над почвой. Виной тому были не ворота, словно сплетённые из серебряных ветвей, и не солнце, в насмешку над окружающей хмарью сияющее точно над шпилем центрального храма, выглядывающим из самой серёдки тесного скопления аккуратных домиков. Просто в Южном Шпиле не бывало холодов. Правда ли святые оберегали любимый город или дело в перекрестье горячих подземных рек, выходящих на поверхность аккурат на центральной площади и делящих её на четыре неравные части, но зимы здесь не видали вот уже несколько столетий.
- Поганый городишко!
Викси выглянула в окно лишь для того, чтобы неприязненно плюнуть под колёса повозки. Переодевающаяся внутри шатра из собственной юбки Мириам заметила:
- Ты просто предвзято к нему относишься.
По-хорошему, стоило остановиться, выгнать на улицу беззастенчиво пялящегося Мараха и переодеться без выкрутасов, но это означало бы, что она стесняется полуэльфа, а позволить ему отпустить по этому поводу колкость Мири не могла.
- Просто с тобой не делали в этом городе того, что довелось перенести мне! - с надрывом парировала фея.
- Я бы поинтересовался, что же именно с тобой такого делали, - Марах сделал выразительную паузу, - но мне, вообще-то, плевать.
Полуэльф, упиваясь своей телесностью и не знающий точно, как долго она продлится, не терял времени даром: приватизировал сумку с остатками провизии и планомерно уничтожал всё, до чего не добралась Вик и что не требовало длительного приготовления. При этом закатывал глаза и облизывал пальцы с таким похабным блаженством, что смешалась даже такая уверенная в себе женщина, как Мири.
- Вас оставить наедине? - небрежно кивнула она на торбу.
- Ты что, с ума сошла? - ужаснулся полуэльф. - Лучше присоединяйся, здесь места и на троих хватит, - и похлопал по одеялу рядом с собой. Ну что ты, не смущайся! Будешь послушной девочкой, - заслужишь поцелуй.
- Варежку прикрой, ушастый, - посоветовала Викси. - Я болею за плешивого, так что вообще не расстроюсь, если ночью на тебя случайно упадёт что-нибудь тяжёлое. А оно упадёт, не сомневайся, - пригрозила она.
- Я сама разберусь, Вик. - Мири подошла к столу, на котором восседала фея, и повернулась спиной. - Лучше помоги тесёмки завязать. И да, - обратилась она уже к Мараху, - если на тебя упадёт что-нибудь тяжелое, я тоже не расстроюсь. Более того, я это что-то ещё и сама кину. Ай, Вик! Ну не так туго же!