На этот раз Харам не подставился. Перекатился, вскочил и рубанул снова.
Блок.
Ещё удар.
Переход и ответный приём, от которого подменыш пошатнулся, плохо удержав равновесие. Но, хоть даже Мири видела, что можно резануть по плечу, Марах возможностью не воспользовался.
А вот его брат подлых ударов не гнушался: он пинался, плевался, бил тогда, когда призрак останавливал полёт своего меча.
- Мири! Мири!
Медиум не сразу поняла, кто зовёт её.
Запыхавшийся оборотень, изодравший о камни на холмах всю одежду, сгрудил перед ней большой продолговатый свёрток. Медиум расцеловала бы его за то, что успел вовремя, но некогда. Она торопливо развернула ткань, в очередной раз удивляясь тому, насколько не похож Харам на брата.
Труп совсем юного светловолосого юноши. почти мальчишки лежал перед ними. И он же, тот самый глупый мальчишка сражался на берегу с полуэльфом, используя его собственное тело.
- Ну?! - Осталось совсем немного, сущая безделица! Вселить душу Харама в его же тело. -Леш, чего ты ждёшь?
- Я?!
Мириам подползла к нему на коленках, потянула за штанину, заставив присесть.
- Леш, миленький, Ледна хотела поменять их телами. То есть, душами. Это был ритуал инициации, ты же понимаешь? Тебя же готовили к этому, тебя учили. Леш, пожалуйста, попытайся вернуть всех на свои места!
Двоедушник зарычал, вздёргивая верхнюю губу:
- Нет.
- Леш, прошу тебя! Хотя бы попробуй! Ну не получается иначе, нету другого выхода...
- Не проси меня. Нет.
Она погладила его по голове, успокаивая, почесала выбритые полоски над ушами.
- Пожалуйста, хороший мой! Сам же говорил: Марах наш друг.
- Я тоже наш друг! Нет, Мири! Я думал, у тебя есть план.
- У меня есть план! Ты - мой план!
- Нет!
- Почему?!
- Да потому что я боюсь! - двоедушник вскочил, намереваясь уйти, крутанулся на месте и снова сел. - Я не умею, не знаю, как! Ледна от меня ждала, что научусь, ты ждёшь. А я не знаю! Я не тот, кто вам нужен! Я не волк, а пёс! И я не шаман!
Медиум улыбнулась и прижалась лбом ко лбу оборотня.
- Ты не шаман. Ты - Леши. Самый добрый, самый заботливый и самый-самый лучший. Знаю, что это страшно. Я тоже боюсь, ужасно, Леш! Но я здесь с тобой. Я здесь, Леш. Я больше не бегу.
- Кх-кх! - подала голос Викси.
- И Вик с тобой! Она знаешь, как тебя любит! Хоть и не показывает. И Марах. Он козёл, конечно, но он же теперь наш козёл, так? Мы сможем, Леш. Нам не нужен шаман, нам нужен двоедушник и медиум, которые очень хотят спасти друга.
Леши посмотрел на берег. Он всё ещё был там. Призрак, обретший плотность ради того, чтобы умереть. Едва научившийся жить и готовый сразу же с этой жизнью попрощаться. Враг, мерзавец, невыносимый самодовольный лжец и соперник. Тот, кого меньше всего на свете стоит спасать, тот кого слишком рано называть другом.
- Давай попробуем.
Песок, ветер и брызги смешались в одно. Натянувшееся струной время звенело так же, как звенели сходящиеся в одной точке мечи. Казалось, этот звук осязаем, накрути его на палец, как непослушный рыжий локон, и поймёшь нечто важное. Нечто, что всегда ускользает, прячется рядом, невидимое обычному глазу.
Удар!
Бросок.
Удар!
Поворот.
Уход, блок, прыжок, переворот и звон, звон, звон...
Он становился громче и громче, заслонял собою всё: крики чаек, шум волн, шелест песка и успокаивающий шёпот медиума, щекочущий, как полевые травы мокрый любопытный нос. Шёпот как заклинание.
- Я здесь, Леш. Я больше не бегу. Я больше никогда не буду убегать. Не от тебя. И ты тоже не убегай, пожалуйста!
Харам нападал яростно и бесстыдно. Прощупал, насколько брат позволит мухлевать, и подтвердил то, что знал с самого начала: Марах перед ним беззащитен.
Полуэльф отбил меч. Потом снова. Ещё и ещё. Но ни раза, ни одного крошечного раза не попытался достать лезвием брата.
И тогда Харам бросил защищаться. К чему щит, если противник не пытается рубить? Если он лишь блокирует выпады, но сам не делает ни единого.
Удар!
Прыжок.
Удар!
Переход.
Звон и скрежет.
Скрежет и звон.
Удар! И подлый, бесчестный ход.
Марах не хотел этого. Он лишь провернул клинок, отводя чужой, но Харам. этот глупый мальчишка напоролся на меч и, обмякнув, завалился на песок.
Скрежет и звон.
- Нет!
Брат бросился к нему, откидывая подальше ненужное оружие, но лишь для того, чтобы убедиться: показавшаяся смертельной рана - царапина на рёбрах.
А вот Харам свой клинок продолжал сжимать.
Скрежет и звон.
- Я здесь, Леши!
Медиум шептала, и шёпот этот вплетался в скрежет и звон, как перья и бусины в косы. Золотой глаз сиял, как костёр в темноте, как маяк. И призраки слетались на него, толпились вокруг, истончая границу между живыми и мёртвыми.
- Помогите нам! - просила Мири невесть кого. - Пожалуйста, помогите! Мы сможем, Леш! Честное слово, мы справимся!
- Мы сможем, - выдохнул двоедушник, - сейчас.
Лезвие сверкнуло, поймав луч солнечного света... и застряло в растянутом времени, как комар застревает в тягучей тёплой смоле.
Звон, звон, звон.
Острие меча медленно двигалось к животу призрака.
И тогда шаман и медиум увидели.
Они не выходили из тени, они не были тенями. Они были самим воздухом, ветром и песком. Они были блеском стали и рыжими непослушными локонами. Они были полевыми травами и запахом моря. Они были всем. И они были повсюду.
Люди, эльфы, феи, гномы. Огромный двухвостый кошак, поддевающий лапой шуршащие на ветру перья в рыжих волосах. Он проведёт так ещё много-много лет прежде, чем растворится и станет частью мира, который так любит Мириам. Мира, который всегда отвечал ей взаимностью.
Но Зверь - не единственный, кого они узнали.
- Ба.
Двоедушник не успел раскрыть рта, но и мысли было достаточно. Рыжеватый осенний воздух, сгустившийся и поймавший их в оковы янтаря, колыхнулся.
Я здесь. Я всегда была здесь.
Тот, кто уходит дальше, не может незримым призраком следовать за любимыми. Тот, кто уходит дальше, становится частью бесконечного мира. Но он никогда не исчезает насовсем.
- Я виноват! Я не справился! Из меня не вышло шамана, одно разочарование.
Ветер ласково потрепал его по ушам, которые когда-то многажды надирала сухая, но крепкая рука Ледны.
Кому какое дело?
- Я не хотел разочаровать тебя!
Ты не разочаровал. Это единственное, чего ты никогда не смог бы.
Души тех, кто умер десятки, сотни лет назад, пронизывали воздух.
Пять? О нет, на берегу были тысячи живых искр!
И души Мириам, Викси, Мараха и его подлого брата не отличались от душ тех, кто ушёл в посмертие. Такие же лёгкие, податливые...
Леши положил ладонь на грудь бездушного трупа. Пустая оболочка, сосуд, который можно заполнить на свой выбор. Можно позвать душу зверя. Можно кликнуть человека. Отзовутся - двоедушник знал это. Потому что никто не смеет перечить шаману.
Он позвал Харама. Того, кто, неуклюже изогнувшись, пытался влезть в чужое тело.
И тогда время выстрелило, пытаясь наверстать упущенное, со свистом догоняя реальность.
Сверкающее на солнце остриё, несущееся к животу призрака. Ладонь Харама, судорожно стискивающая рукоять, ослабевающая, немеющая, точно у мертвеца. Он успел бы его убить. Пусть не удержался бы на чужом месте, но и Мараху не дал бы вернуться.
Если бы не Викси, решившая, что великая укротительница троллей всесильна.
- Ах ты подлюка! Знаешь, что с такими у нас в Йерхаитуле делают?!
Что раздалось раньше: крик, удар, звон или свист?
Фея мчалась к Мараху. К обоим Марахам: настоящему и подставному.
Кто-то мог бы сказать, что толстушка неуклюжа, что изящные стрекозиные крылышки с трудом поднимают её упитанный задок. Но тот, кто видел Викси в это мгновение, такой вольности ни за что себе не позволил бы.
Фея пронеслась над берегом вспышкой и с оглушительным звоном, разбившим оковы густого янтарного воздуха, врезалась в клинок.
Меч улетел в объятия волны вместе с нею, а ладонь фальшивого Мараха упала на песок.
- Ви-и-и-и-ик!
Мириам бросилась к морю. За слезами, сквозь беспокойную воду, не разглядеть было мутного дна. Она лихорадочно шарила по песку, ныряла, отбрасывала волосы вперемешку с грязными водорослями и ныряла снова. Она кричала и звала, но волны не отдавали добычу.
Что-то большое и тяжёлое вспороло море и тут же исчезло.
- Марах!
Собственное тело, едва освободившись, впитало призрака, как пересохшая земля дождевые капли. И, хоть расшитый камзол неимоверно мешал, а переселение души дезориентировало, полуэльф не терял времени, а поспешил на помощь к спасительнице.
Он сделал несколько сильных гребков, вынырнул на поверхность, отплёвывая ил и грязь, и вновь пропал из виду.
Море коварно. Прекрасно, маняще, завораживающе, но... коварно. Течения могли увлечь фею на глубину, хищная рыбина схватить за крыло, песок забить лёгкие, а меч разрубить напополам ещё до того, как Викси коснулась воды. Но Марах не сдавался, снова и снова погружаясь на глубину.
- Нашёл!
Полуэльф по-простецки высморкался и харкнул, рванул мешающий дышать камзол, теряя пуговицы, и вынес на берег крошечное недвижимое тельце.
Когда фею положили на песок, её крылышки напоминали четырёх дохлых медуз. Продолговатая полоса от ушиба о меч тянулась от щеки через торс и заканчивалась на пухлом бедре, вызывающе выглядывающем в разрез слишком короткой юбочки.
- Вик!
Мири потрясла подругу, но та не шелохнулась.
- Дай сюда.
Освободив рот от грязи, Марах перевернул фею на живот и осторожно надавил. Воды натекло едва ли два глотка, но для малышки-феи и этого оказалось достаточно.
- Ну? - полуэльф осторожно шлёпнул Викси по щеке. - Живая?
- По. кхе-кхе-кхе. - Вик повернулась на бок и изрыгнула из себя некую жидкость, замешанную на морской воде. - По заднице себя пошлёпай, - хрипло закончила она.