— Ты очень нетерпелив, Дуг. Даже не можешь дослушать до конца притчу своего учителя. Ещё лет пятьдесят назад тебя бы высекли розгами только для того, чтобы приучить к дисциплине. Но я слишком добрый, сечь тебя не буду. К тому же мне сразу стало понятно, что первый метод не для тебя. Ты слишком спешишь получить желаемое. Попробую применить второй метод: брошу в холодную воду, авось сам научишься плавать.
— Мистер Нельсон, вы же шутите? Да?
— Немного. В воду брошу, но, если что, вытащу.
— Может, не надо?
— Надо, Дуглас. Надо!
— Давайте я лучше послушаю лекцию. Или ещё что-нибудь в таком роде…
— Поздно. Я уже решил. Итак, закрой глаза, расслабься и ни в коем случае не сопротивляйся, пока я буду вводить тебя в транс.
Никаких особых внешних эффектов не случилось. Посторонний наблюдатель смог бы увидеть только, как два человека с закрытыми глазами сидят напротив друг друга. Но через несколько минут медиум открыл глаза и наставительно сказал:
— Запомни это ощущение. Оно значит, что ты покинул своё тело. Не пытайся отвечать — всё равно ничего не получится, ты же сейчас не имеешь физического воплощения. Для того чтобы разговаривать со мной в форме духа, тебе ещё придётся долго учиться и учиться. Но об этом чуть позже, сейчас ты должен вернуться в тело. Начинай, я помогу.
Ещё несколько минут медитации, и ученик открыл глаза.
— Я смог! — радостно закричал он.
— Скажем честно, не ты один. Скорее это моя заслуга. Но у тебя действительно получилось первый раз отринуть собственную плоть. С почином! Продолжим? Если силы остались.
— Конечно!
— А то отдохни день-другой. Спешить особо некуда.
— Да я не устал совсем! Так… Вышел из себя и постоял рядом с собственным телом. Легче лёгкого! Можно ещё что-нибудь сделать?
— Давай попробуем. Как медиум ты должен будешь впускать в своё тело чужих духов. Как тебе уже говорил, у меня есть заказ. Надо призвать духа, задать ему вопросы и пустить в тело, чтобы тот написал ответы. Затем отправить вызванного обратно и вернуться в своё тело. Начнём с первого пункта. Ты выйдешь, а я займу твою плоть и напишу что-нибудь на листе. Ты внимательно смотришь. Когда мы вернёмся в свои тела, расскажешь, что видел.
— А я тоже смогу входить в чужое тело?
— Только если хозяин разрешит. И то всего на несколько минут, но такому научишься не скоро.
— Давайте тогда начнём!
— Похвальный энтузиазм, но с излишней поспешностью. Дуглас, поспешать надо медленно. Однако продолжим. Попробуй покинуть тело без моей помощи.
Несколько минут прошло в тишине, затем ученик пожаловался:
— У меня ничего не получается!
— Это нормально — сейчас только первый урок. Я помогу тебе, а затем войду сам.
Ещё минут пять прошло в безмолвии, затем ученик что-то написал на бумаге, и вновь все замерли; затем учитель встал и внимательно прочитал написанное.
— Что могу сказать? Для первого раза не так плохо. Однако духов принимать тебе рановато. Посмотри сам — накарябано, как будто ручка была зажата в кулаке. Это потому, что, даже выйдя из тела, ты инстинктивно пытаешься сохранить контроль над ним, а этого нельзя делать. Следующие пару занятий мы будем работать над полным снятием опеки разума над телом.
— А как же с призывом?
— Он подождёт. Безопасность Кстати, раз ты выходил из тела, то заодно и проверим, кто сейчас в нём. Ответь-ка мне на вопрос из своей тетрадочки.
— Зачем?
— Скажем, для репетиции. Отработаем будущую схему такой проверки.
— А! Тогда давайте.
Нельсон достал тетрадку открыл её на случайной странице, прочитал и с интересом посмотрел на Дугласа.
— Скажи мне, дитя своего времени, какого цвета трусики были надеты на девушке, с которой ты первый раз целовался?
— Я тогда первый раз с ней по-настоящему целовался! — стал оправдываться покрасневший ученик. — По-настоящему, понимаете?!
— И всё же, испорченное дитя?
— На ней их не было.
— Ответ соответствует написанному в тетради. Но в моё время девушки, собираясь на первое свидание, не снимали нижнее бельё. Впрочем, я не в укор. Скорее завидую молодости.
Покрасневший Дуглас начал было оправдываться:
— Мы тогда…
— Ученик! Лучше промолчи. Это твоё дело, к тому же давнее. Твои отношения с девчонками меня не касаются. И ты сам записал этот эпизод в тетрадку.
— Можно вопрос?
— Скорее даже нужно. Задавай.
— А почему ваш дух на вас совсем не похож?
— Не понял. На кого он похож?
— Не знаю. Скорее всего, на какого-нибудь монаха.
— Да? Очень интересно! Почему именно на монаха?
— Ну… Когда я рядом со своим телом стоял, то видел яркую фигуру, одетую в просторный балахон, странный колпак и подпоясанную верёвкой.
— Не балахон, а ряса! Ты ничего не знаешь, позор современного образования! Не колпак, а куколь! Не верёвка, а витой пояс. Однако действительно похоже на одежду монаха. Хм… Ты, значит, таким меня себе представляешь. Даже лестно. Не ожидал.
— Почему я вас так представляю?
— Не знаю почему. Но ведь именно таким описываешь. У духов нет глаз, нет ушей, да и не нужны они им. В бестелесном состоянии их почти никто не видит и не слышит, но и они друг друга тоже скорее представляют, чем ощущают. Вот ты меня монахом увидел, а я тебя — таким, как ты сейчас передо мной в истинном виде сидишь. Что из этого следует?
— Не знаю.
— Я думаю, это потому, что ты молодой, с более развитым, чем у меня, воображением. Да и сознание незашоренное, как у людей постарше.
— Это хорошо или плохо?
— Как тебе сказать… Наверное, хорошо, но только до тех пор, пока ты сам себе что-то страшное не надумаешь. А то вдруг представишь очередного духа в виде какого-нибудь кошмарного чудовища.
Полицейский склад
Склад улик в управлении полиции занимает один из подземных этажей. Меньше народу мимо него ходит, легче контролировать доступ, да и вообще, ценности всё-таки. Хотя, вопреки широко распространённым слухам, чемоданы с конфискованными при обысках грязными деньгами горами здесь не валяются, сейфов с золотом никогда не было, да и произведения искусства сюда редко поступают. Все заведомо реальные ценности сразу отправляются в бронированное банковское хранилище и после решения суда быстро реализуются, а деньги перечисляются на положенные счета.
Конечно, «изделия из жёлтого металла», иногда с «цветными» или «бесцветными», понятно, «прозрачными» камнями иногда поступают, но значительно реже, чем многие думают.
В основном здесь хранятся именно самые разнообразные улики, от испачканных кровью тряпок до папок с документами, от отстрелянных гильз до фирменных пакетов известных магазинов часто с нераспакованными модными вещами. Иногда проходят ревизии, после которых вещи, проходящие по уже закрытым делам и отлежавшие необходимый срок, списываются с ответственного хранения, частью распродаются, но в большинстве своём утилизируются.
Понятно, что самое интересное достаётся начальству и «своим» людям. Тоже понятно, что неношеная, ещё в магазинной упаковке одежда к моменту продажи вышла из моды. Но, положа руку на сердце, скажите: вы откажетесь заплатить десяток броудов за костюм себе или платье жене, зная, что их изначальная цена писалась трёхзначной цифрой? И, если совсем откровенно, вы вообще что-нибудь понимаете в моде? Например, чем эта добротная вещь существенно отличается от висящей в витрине сегодня? А по большому счёту, из ваших близких знакомых кто-нибудь вообще в этом ориентируется? Да даже если и разбирается, он хоть раз что-то покупал в ТАКИХ магазинах? А? То-то!
Не столь ценные или ношеные вещи подлежат сожжению на мусорном полигоне. Все без исключения] Разве кроме тех, что не доедут до свалки, а застрянут у начальства, приятелей и знакомых. Взамен недовезённого некоторые отвратительные личности даже имеют наглость оскорблять кладовщиков наличными. Тем, сжав зубы, приходится терпеть такое отношение, но часть оскорблений они передают начальству. Пусть и оно тоже мучается!
За уничтожаемые единицы хранения попроще люди часто приносят ящик пива или бутылку с красивой наклейкой. Полную, конечно. Кое-кто возмещает беспокойство услугами или составляет протекцию. Словом, всё как всегда, народ крутится, как умеет.
Совсем особняком стоит «командирская» комната. В ней аккуратно, по полочкам, валяются никому не нужные вещи, которые и уничтожить жалко, и для сотрудников они слишком жирные будут. Часы хороших фирм, например. Или книги. Или что-нибудь эдакое. Вот недавно списали случайно обнаруженный в папке кусок картона. Офортом он, кажется, называется. Ничего особенного — старая картинка, да к тому же одноцветная. В любом магазине куча таких же, но лучше напечатанных и цветных. Кто-то сказал, что из Голландии привезли, но это неточно. Чуть-чуть похоже на семнадцатый век. Только из-за похожести бумажку оценили в целых пять броудов. Может, кому она и интересна будет. Однако без личного разрешения капитана папку с рисунком не то что взять, даже взглянуть на неё нельзя.
Таких вещей накопилось прилично. Изредка сам капитан с лейтенантом, заведующим складами, включая хранилище улик, приводит сюда особо отличившихся или на сей момент полезных в политическом плане людей. Или… В общем, кое-кому удаётся почерпнуть из этого источника. Но непременно уплатив в кассу управления оценочную стоимость полученного! А то, сами понимаете, вдруг начнут говорить неприятные слова «коррупция», «кумовство», а то и ещё чего похуже!
Но какие могут быть подозрения, если выплачивается полная оценочная стоимость, которая к тому же проведена лицензированным независимым экспертом. Притом честным и бескорыстным! Такие бывают. Правда-правда. У него даже на эту тему какая-то бумажка была. Он ведь её кому-то показывал. И вообще! Посмотрите в эти честные глаза — они не врут! Да и не будет оценщик сам себя обманывать. Он же после оценки тоже какую-нибудь мелочь купит. Чисто на сувениры.