— Эта Геар что-то выяснила?..
— Придёт, сам у неё спросишь. Прогони по обычной программе для новичков, но изредка можешь использовать для своих дел. Сильно в своё расследование её не посвящай, в течение испытательного срока она обязана подавать ежедневный отчёт о проделанной работе.
— Тогда зачем мне такая обуза?
— Это ты сам решай.
Козетта
Вечер взорвался экстренным выпуском газет. Заголовки чуть не в половину первой полосы кричали:
«Кроваво-кошмарная драма в ночном клубе „Сладенькие штучки“!!!
Месть за роль, отданную другой, или воздаяние за измену любимой?!!
Два трупа любовников, изрезанные опасной бритвой!!!
Смерть в экстазе!!! Подробности только у нас!
Эксклюзивный репортаж из залитого кровью будуара!
Наш корреспондент смог взять интервью у следователя!»
Все штамповано-броские заголовки жёлтой прессы были пропечатаны сегодня.
В статьях на читателя лились потоки крови и похоти, хотя ничего совсем уж такого не случилось. В номере гостиницы напротив второразрядного ночного клуба проживал его совладелец и одновременно импресарио многих клубных артисток, певичек и танцовщиц, чаще экзотических танцев, а проще — стриптизёрш, но такое определение не принято в официальном документообороте.
Так вот, когда утром официант принёс завтрак в номер, то обнаружил странное. Дверь в номер оказалась приоткрыта. Служащий её распахнул и сразу увидел надпись кровью на стене:
«Vendetta».
Естественно, бросился к портье, и, понятно, они сразу вызвали полицию. Та обнаружила в спальне два трупа — самого импресарио и его любовницы, в прошлом тоже артистки кабаре. Видимо, во сне им перерезали горло опасной бритвой, но убийца не ограничился одним убийством, а устроил целое представление с кровавой надписью на стене, отрезанными половыми органами у мужчины и изрезанным лицом у женщины.
На этом основании эксперты посчитали, что убийца — артистическая натура, скорее женщина, чем мужчина, и, вполне вероятно, связанная профессиональными и любовными узами с покойным. Убитая, видимо, случайная жертва, просто оказавшаяся не в то время и не в том месте. Далее сообщалось, что полиция проверяет всех артисток из ночного клуба напротив гостиницы.
В утренних номерах газет подавалась не менее сенсационная, но более взвешенная информация. Например, о том, что гостиница служила приютом случайным парочкам и даже не брезговала сдавать номера на час или два ночным бабочкам с клиентами. Такой гостиничный контингент не любил привлекать к себе внимание, а потому за задней дверью принципиально никто не следил, и убийца смог войти незамеченным.
Немного сместился акцент мотива: при вскрытии бритву нашли в теле женщины — понятно, в какой полости. Быть может, всё же мстили ей? Но кто и за что? Конечно, она — недавняя вдова крупного криминального авторитета, и хоть одна бульварная газетёнка дала заголовок «Убийца с того света?!!», но реально в месть покойника никто не верил. Сейчас полиция продолжала проверять девочек, работающих в «Сладеньких штучках», однако у тех нашлось алиби.
Днём, почти к самому началу обеденного перерыва, контору мистера Нельсона посетила Козетта, уже знакомая подопечная Джузеппе. Она выложила на стол медиума все газеты со статьями на тему убийства парочки и спросила:
— Джузеппе хочет знать: он выиграл пари?
— Конечно. Получилось чрезмерно шумно, слишком театрально и очень кроваво, но, безусловно, спор выигран.
— Это я всё устроила. Не нашла лучше способа отвести от себя подозрения. В актёрки никогда не стремилась, а потому искать меня не будут. Вы не могли бы сказать, сколько Джузеппе получил от клиента?
— Вообще-то не в моих правилах раскрывать посторонним подробности, но вижу, что и вы не чужая в этом споре. Выигрыш в пари ровно тысяча броудов.
— Вот сволочь! Говорил — пять сотен, а мне дал всего три. И кто он после этого? Как ему верить?
— Не хочу вмешиваться в ваши взаиморасчёты, но не могу не признать, что моему клиенту может понравиться разыгранная вами сцена. Давайте сделаем так: вы отправитесь на могилу мистера Брасса и над ней прочитаете все газетные статьи. Я приеду туда после обеда и выясню мнение покойного. Надеюсь, он оценит ваши старания некоторой дополнительной суммой.
— Меня точно не заберут в психушку?
— Из-за разговора с покойником? Меня пока ни разу не забирали.
— В общем, действительно, что такого я делаю? Читаю покойному приятелю известие о смерти его вдовы. Может, он это слышит, может, нет, однако законом это не запрещено. Только хочу уточнить хотя бы приблизительно: о какой сумме может идти речь?
— Боюсь обнадёжить, но минимум на пятьсот броудов вы можете рассчитывать.
— Ого! Бегу переодеваться в траур и несусь на кладбище.
Последний визит
Вскоре после обеда к месту упокоения мистера Брасса прибыл медиум и издалека увидел трогательную сцену: вдова на могиле мужа что-то ему читает. Во всяком случае, это так выглядело со стороны случайного прохожего.
Подойдя ближе, Нельсон увидел, что дух Ловчилы лучится довольством и радостью. Правда, женщина в глубоком трауре, перебирающая вырезки, не догадывалась об этом.
— Джек! — эмоционально воскликнул клиент. — А ты не совсем фраер! Такое дело провернул! И даже не замазался!
— Вилли! Я ничего такого. Подумаешь, передал ставку на то, что с твоей вдовой ничего не случится. Меж двух пар глаз, его слово против моего, никакой суд не сможет доказать криминал.
— Ты молодец, Джек. Быстро учишься. Немного раньше я бы взял тебя в подручные.
— Благодарю за комплимент, но я бы не пошёл — у меня своя работа.
— Всё равно молодец. Девчонке заплати как следует. Хорошо постаралась. Скоро Луци похоронят рядом со мной, и вот тогда-то я выскажу ей всё, что у меня накопилось! Уж я-то отведу душеньку, поиздеваюсь над змеёй подколодной! И ещё у меня есть вопрос…
— Погоди, Вилли. Давай отпустим женщину. Ты видишь, что она вся извелась и как на меня смотрит? Сколько ей дать? Тысячу?
— По мне, хватило бы и пары сотен. Она же простая шлюха. Впрочем, у меня ничего не осталось, деньги твои, швыряй их куда хочешь.
— Не простая, коли ты её так хвалишь. А деньги — это всего лишь деньги. Пусть поставит свечку за твою щедрость.
— Где-то ты прав… Знаешь, передай ей телефон. Если что, может сослаться на меня: дескать, ещё при жизни обратиться советовал. Там её таланты оценят.
Медиум передал Козетте высокую оценку Вилли Брасса, номер телефона, а заодно и старую газету с какой-то статьёй, жирно обведённой карандашом. Тут же пояснил:
— Мой клиент сказал, что человек по этому телефону всегда нуждается в свежих кадрах и сможет по достоинству оценить ваши таланты. Что до меня, я крайне рекомендую вам почитать отмеченную статью — очень, очень хорошо написана! Если случайно в газете обнаружится конверт с тысячей броудов, то знайте — оно не моё. Отпечатков пальцев на пакете и на купюрах не ищите, не найдёте. Их там просто нет.
— Что вы такое говорите! Я не из стукачек!
— Обычная предосторожность. Если вдруг сейчас появится полиция или вдруг кто-то захочет понять, откуда у вас взялись деньги, то со мной их не свяжут — я вам дал только газету с интересной заметкой.
Довольная Козетта поспешно пошла к выходу, а медиум спросил клиента:
— Вилли, какой вопрос ты хотел задать?
— Ловко ты деньги передал. Похоже, у тебя есть опыт. А вопрос… Вопрос… Вспомнил! Почему я ничего не могу прочитать в газетах? Всё вроде вижу а газетный текст — нет.
— На самом деле ты вообще ничего не видишь. Причина? Подумай сам. Чем тебе смотреть? У тебя же нет глаз. Те предметы, которые ощущаешь своими чувствами, представляются тебе аналогами чего-то, что когда-то давно видел, слышал, изредка, если ты сильный дух, осязал. Читанную тобой книгу ты прочитаешь вновь, но газета — дело иное, там каждый день печатают что-то новое, и это новое ты не сможешь считать.
— Понятно. Хотя как-то удивительно. Впрочем, я после смерти очень много странного узнал, уже привык и почти не удивляюсь.
— Скорее ты отрешаешься от земных хлопот, и они всё меньше тебя волнуют.
— Думаешь? Может, ты и прав. Сейчас мне хочется дождаться похорон Лукреции, высказать ей всё, что накипело, и потом безгрешным уйти за кромку. Кстати, что там с отпущением грехов?
— Собственно, в основном по этому поводу я к тебе и пришёл. Завтра к тебе на могилку явится священник со служками, проведёт церемонию — наверное, какой-нибудь приличествующий случаю молебен, — прочитает индульгенцию и тем самым отпустит все твои грехи.
— Ого! Ты уже договорился?! Я думал, ты сам прочитаешь что-то, и всё.
— Могу и сам, но священник же лучше?
— Понятно, лучше! И надёжнее. Джек, ты реально крут, раз смог устроить так быстро такое. Я бы мог подумать, что ты меня дурачишь, но сам понимаю, что уже нет никакого смысла.
— Это у тебя профессиональное. Ты же аферист и первым делом прикидываешь, как бы сам мог надурить лоха. Трудно тебе общаться с честными людьми.
— Трудно. Я, когда услышал, что ты знаешь моё полное имя, в порыве чувств сдал тебе все свои заначки. Рассказал всё, что знал и слышал, а потом, как очнулся, сам не понял, почему это сделал и зачем.
— Почему? Тебе должно быть понятно: я ведь назвал твоё настоящее имя, вот ты и не стал ничего от меня скрывать. Заметь! Я тебя не просил! Если бы задал вопрос, ты бы мне без утайки ответил. Хотя, надо признать, то, чего не спросил, смог бы и утаить. Но я не спрашивал, вот ты и вывалил всё тебе важное или интересное.
— И что ты с этим будешь делать?
— Вилли! Подумай сам! Зачем мне твои дела? Большую часть забуду. Из остального, может быть, что-нибудь когда-нибудь сможет пригодиться.
— Даже как-то обидно получается: все мои тайны, секреты и планы оказались никому не интересны. Зачем старался? Как оно мне отзовётся за кромкой?