Великие ученые прошлых эпох сочли бы нашу срочность самооправданием и бешенством. Их интересовало то, что они создавали в течение всей жизни, а не в какой-то конкретный краткосрочный отрезок времени. Без менеджера, заглядывающего им через плечо, или клиентов, донимающих их ответами на электронные письма, они не чувствовали давления, заставляющего их быть максимально занятыми каждый день. Вместо этого им было удобно задерживаться на проектах и принимать более щадящий и переменчивый ритм работы. Кюри была не уникальна в своем решении уединиться на лето, чтобы поразмыслить и подзарядиться. Галилей любил посещать виллу, принадлежавшую его друзьям, в сельской местности недалеко от Падуи. Там он совершал долгие прогулки по холмам и с удовольствием спал в комнате, гениально кондиционированной с помощью ряда воздуховодов, по которым поступал холодный воздух из близлежащей пещеры. [*] А Ньютон, конечно же, часто приезжал в Линкольншир, где росла знаменитая яблоня.
Прежде всего, эти ученые стремились к тому, чтобы их профессиональные усилия носили скорее философский, чем инструментальный характер. В "Никомаховой этике", которая была бы знакома любому серьезному мыслителю со времен Коперника и далее, Аристотель назвал глубокое созерцание самым человечным и достойным из всех занятий. Общий образ жизни ученого, по этой логике, имел свою собственную ценность, не зависящую от конкретных достижений в данный момент. Мало что можно было получить в спешке, так как работа сама по себе обеспечивала вознаграждение. Такой образ мышления поддерживал ренессансное понимание профессиональных усилий как одного из многих элементов, которые в совокупности создают процветающее существование. "Наряду со всем этим Галилей вел насыщенную личную жизнь", - пишет Гриббин. "Он изучал литературу и поэзию, регулярно посещал театр и продолжал высококлассно играть на лютне".
-
Второй принцип медленной продуктивности утверждает, что эти знаменитые ученые были в чем-то правы. Наша изнурительная тенденция работать без устали, час за часом, день за днем, месяц за месяцем, является более произвольной, чем мы думаем. Правда, у многих из нас есть боссы или клиенты, предъявляющие свои требования, но они не всегда диктуют детали нашего ежедневного расписания - зачастую роль самого жестокого постановщика задач играют наши собственные тревоги. Мы страдаем от чрезмерно амбициозных сроков и плохо контролируемой рабочей нагрузки из-за фундаментальной нежелательности когда-либо отступать от изнуряющей усталости от нервной занятости.
Эти ученые указывают на альтернативный подход к планированию работы, при котором мы даем нашим важным усилиям больше свободы действий, позволяя им занимать больше времени и разворачиваться с интенсивностью , которая меняется с течением времени. Такой подход не только более устойчив и гуманен, но и, возможно, является лучшей долгосрочной стратегией для получения значимых результатов. В XVI веке профессиональная жизнь Галилея была более неторопливой и менее интенсивной, чем у среднего работника сферы знаний XXI века. Тем не менее ему удалось изменить ход интеллектуальной истории человечества.
Мы можем свести эти идеи к следующему прагматическому принципу:
ПРИНЦИП № 2: РАБОТАЙТЕ В ЕСТЕСТВЕННОМ ТЕМПЕ
Не торопите свою самую важную работу. Вместо этого позвольте ей разворачиваться по устойчивому графику, с перепадами интенсивности, в условиях, благоприятных для проявления гениальности.
В последующих разделах я начну с того, что расширю свои аргументы в пользу работы в более спокойном темпе. Оказывается, есть причина, по которой все эти ученые сошлись на одном и том же, более взвешенном подходе к своей работе: он гораздо более естественен, чем однородная занятость, определяющая современный рабочий день. Затем я перейду к ряду предложений о том, как конкретно реализовать этот второй принцип в вашей собственной профессиональной жизни. Именно здесь мы погрузимся в детали умной эвристики графика и моделирования тихих сезонов. Однако важнее, чем эти конкретные предложения, более широкая идея, заложенная в этой главе. Медленная продуктивность категорически не приемлет перформативных наград непоколебимой срочности. Работы всегда будет больше. Вы должны дать своим усилиям передышку и уважение, необходимые для того, чтобы сделать их частью хорошо прожитой жизни, а не препятствием к ней.
От корма до невидимой фабрики; или Почему работники сферы знаний должны вернуться к более естественному ритму жизни
Осенью 1963 года предприимчивый молодой антрополог по имени Ричард Ли отправился в регион Добе на северо-западе пустыни Калахари на юге Африки. Там ему предстояло жить среди общины, известной как джу/'хоанси, состоявшей примерно из четырехсот шестидесяти человек, разделенных на четырнадцать независимых лагерей. Эта область Калахари была полузасушливой и страдала от засухи каждые два-три года, что позволило Ли описать ее как " маргинальную среду для обитания человека". Тяжелые условия сделали территорию джу/'хоанси менее привлекательной для фермеров и скотоводов, что позволило общине жить в относительной изоляции вплоть до двадцатого века.
Как позже объяснит Ли, джу/'хоанси не были полностью отрезаны от мира. Например, к моменту его прибытия они торговали с близлежащими скотоводами тсвана и встречались с европейцами во время колониальных патрулей. Но отсутствие широких контактов с местной экономикой означало, что джу/'хоанси по-прежнему полагались в основном на охоту и собирательство, чтобы прокормиться. В то время считалось, что добывать пищу без стабильности и изобилия сельского хозяйства опасно и изнурительно. Ли хотел выяснить, так ли это на самом деле.
-
Люди в более или менее современном виде живут на земле примерно триста тысяч лет. Все эти годы, за исключением последних десяти тысяч, мы жили как полукочевые охотники и собиратели. Эти временные рамки достаточно велики, чтобы настойчивая логика естественного отбора адаптировала наши тела и мозг к существованию, в котором наше ощущение "работы" было сосредоточено на добыче пищи. Поэтому, пытаясь понять точки трения в современной офисной жизни, стоит начать с определения того, в чем наши нынешние рабочие будни больше всего отличаются от того, что ожидали наши доисторические предки.
Проблема такого подхода, конечно, в том, что доисторических людей не осталось, а археологические раскопки открывают лишь фрагментарные проблески реалий той прошлой эпохи. К счастью, современная антропология, опираясь на новаторские работы Ричарда Ли, нашла частичное решение этой проблемы: осторожно изучать сокращающееся число существующих сообществ, которые до сих пор в основном полагаются на охоту и собирательство для своего пропитания. Как быстро подчеркивают такие исследователи, как Ли, эти сохранившиеся группы, занимающиеся собирательством, не остались в древней эпохе, а являются современными людьми, живущими в современном мире и связанными с ним. Но что мы можем почерпнуть из этих примеров, так это более полное понимание ежедневных реалий охоты и собирательства как основного средства выживания, дающее более детальный взгляд, другими словами, на то, что означала "работа" на протяжении большей части существования человечества.
-
После пятнадцати месяцев полевых исследований, продолжавшихся с осени 1963 года до начала зимы 1965-го, Ли был готов представить свои результаты миру. Вместе со своим давним сотрудником Ирвеном ДеВором он организовал шумную конференцию в Чикаго весной следующего года. Конференция называлась "Человек-охотник" и обещала дать антропологии "первое интенсивное исследование одного важнейшего этапа развития человечества - некогда универсального охотничьего образа жизни человека". Шумиха вокруг этого мероприятия была такой, что выдающийся французский антрополог Клод Леви-Стросс отправился в Америку, чтобы принять в нем участие.
Ли украл шоу, представив доклад, в котором описывались результаты его пребывания среди племени джу/'хоанси. В начале работы он повторяет распространенное предположение о том, что жизнь охотников-собирателей - это "как правило, нестабильная и тяжелая борьба за существование", а затем методично приводит данные, подрывающие эту идею. Оказалось, что община, которую изучал Ли, прекрасно питалась, потребляя более двух тысяч калорий в день даже во время исторической засухи в Ботсване. Не менее поразительным было и наблюдение, что джу/'хоанси, как оказалось, работали меньше, чем окружающие их фермеры. Согласно данным Ли, взрослые, которых он изучал, тратили в среднем около двадцати часов в неделю на добычу пищи, а еще около двадцати часов посвящали другим делам, что обеспечивало обильное свободное время.
Как резюмирует Ли, на основании этих современных наблюдений можно многое предположить о древних отношениях нашего вида с работой:
Бушмены из района Добе сегодня прекрасно живут за счет дикорастущих растений и мяса, несмотря на то, что они обитают в наименее продуктивной части ареала, где раньше встречались бушмены. Вполне вероятно, что в прошлом для этих охотников и собирателей была характерна еще более значительная база существования.
Как и следовало ожидать, это раннее исследование образа жизни охотников и собирателей подверглось критике. Например, метод сбора данных по дневникам времени Ли был, возможно, слишком неточным, и возникли споры о том, правильно ли он классифицировал все соответствующие виды деятельности как "работу". Однако его идея о том, что мы можем узнать о древних экономиках, изучая современные кормовые сообщества, оказалась чрезвычайно влиятельной.
Более точный снимок того типа данных, которые собирал Ли, мы можем найти в более поздней работе исследовательской группы под руководством Марка Дайбла, в настоящее время доцента эволюционной антропологии в Кембриджском университете. Как сообщается в знаменательной статье, опубликованной в 2019 году в журнале Nature Human Behaviour, Дайбл и его команда стремились повторить общее исследование Ли, но теперь с использованием обновленных методов. Они наблюдали за агта на севере Филиппин - сообществом, хорошо подходящим для сравнения различных моделей добывания пищи, поскольку некоторые из них по-прежнему в основном зависят от охоты и собирательства, а другие недавно перешли к рисоводству. Обе группы имеют одинаковую культуру и среду обитания, что позволяет более четко сравнивать две