Пулитцеровскую премию, считал основополагающими. Это оказалось более эффективным, так как он сразу перешел к конкретным похвалам в адрес конкретных фильмов. Сборник эссе Тарантино "Спекуляция кино" также оказался важным источником понимания того, что делает хорошее кино хорошим и, что не менее важно, что делает веселое кино веселым.
Однако самым полезным из всех упражнений было просто выбрать хорошо известный фильм, прочитать полдюжины или около того рецензий и эссе о нем, а затем посмотреть полный фильм. Продвинутый способ, который я открыл для себя, - искать статьи о фильме в кинематографических журналах или на форумах, поскольку в них часто содержатся приятные подробные обсуждения техники объектива и кадрирования. Знаете ли вы, например, что в фильме "Безумный Макс: Дорога ярости" режиссер Джордж Миллер и оператор Джон Сил (который для этого фильма вышел на пенсию) намеренно расположили фокусную точку каждого кадра в центре кадра, нарушив кинематографические традиции, но сделав быстрое действие более понятным для зрителя? Узнав об этой технике центрального кадрирования из статьи, написанной кинематографистом Ваши Недомански, я полностью изменил свое отношение к шедевру Миллера.
Это возвращает нас к "Собакам из резервуара". Мой проект самообразования неизбежно привел меня к классическому фильму Тарантино 1992 года, который возродил независимое кино после десятилетия усыпляющих, безопасных голливудских блокбастеров. Читая о том, как он использует нелинейные повествования и реконструирует жанровые тропы, я начал понимать, что изучение кино влияет на то, как я думаю о своем собственном писательстве. Например, большинство моих последних нехудожественных книг, как правило, используют стиль, который я неофициально называю "умной самопомощью", сочетающий в себе условности стандартных советов - жанра, в который я погрузился, будучи подростком и молодым человеком, и к которому я испытываю чрезвычайную привязанность, - и более сложные формы общей нехудожественной литературы. Большинство книг в этих категориях, как правило, попадают в одну корзину или другую: вы либо Стивен Кови, либо Малкольм Гладуэлл. Мне нравится смешивать их. Я не особо задумывался над этим решением, просто оно казалось мне естественным. Однако, изучая Тарантино, я понял, что работа с низшими жанровыми тропами при преследовании высших целей, если уделить ей должное формальное внимание, может быть мощным творческим упражнением. Кино не имеет никакого отношения к моей писательской карьере, но изучение кино расширило мои авторские амбиции.
В этом примере нет ничего особенного в кино. Более важное наблюдение заключается в том, что погружение в сферу, отличную от вашей, может быть полезным. Непосредственное изучение выдающихся работ в вашей профессии может быть пугающим, поскольку вы уже знаете о них слишком много. Столкновение с разрывом между достижениями мастеров и вашими нынешними возможностями удручает. Когда вы изучаете область, не связанную с вашей профессией, давление ослабевает, и вы можете подойти к теме с большей игривой открытостью. Когда я читаю великих авторов нехудожественной литературы, я часто обнаруживаю, что сжимаю книгу в кулак, пытаясь понять, что они делают такого, чего не делаю я. Это полезно, но и утомительно. В отличие от этого, когда я изучаю великий фильм, я могу просто наслаждаться им без всяких оговорок, получая при этом освежающий заряд вдохновения. Подумайте об этом на своем пути к развитию одержимости качеством. Поймите свою собственную область, но также сосредоточьтесь на том, что есть замечательного в других областях. Именно здесь вы сможете найти более гибкий источник вдохновения, напоминающий о том, что делает акт творчества таким захватывающим.
СОЗДАЙТЕ СВОЙ СОБСТВЕННЫЙ ИНКЛИНГС
В середине 1930-х годов К. С. Льюис, в то время профессор английской литературы в Магдален-колледже Оксфордского университета, организовал неформальный писательский и дискуссионный клуб. Он пригласил туда своих друзей, в том числе, в частности, Дж. Р. Р. Толкиена, который в то время также был профессором Оксфорда. Сначала они встречались каждую неделю или около того в комнатах Льюиса в Магдалене, где читали незавершенные работы и обсуждали свои литературные амбиции. Позже они добавили традицию встречаться раз в неделю утром за пивом и обсуждением в пабе "Орел и дитя", расположенном в центре Оксфорда. Они называли себя "Инклингами".
Именно на этих встречах Льюис начал интересоваться написанием спекулятивной фантастики. В 1938 году, опираясь на поддержку и руководство группы, он опубликовал "С безмолвной планеты", рассказ о космическом путешествии, в котором попытался исправить некоторые дегуманизирующие тенденции, которые он и Толкиен наблюдали в ранней научной фантастике того периода. Это был первый из трилогии романов , заложивших основу для смещения его фантастических устремлений в мир фэнтези, что в конечном итоге привело к созданию серии "Хроники Нарнии". Толкиен, в свою очередь, в значительной степени опирался на отзывы группы, чтобы помочь сформировать растущую коллекцию связанных между собой вымышленных мифологий, которые позже в его жизни превратятся во "Властелина колец". Действительно, биограф Толкина Раймонд Эдвардс описывает "Инклингов" как "частичную повивальную бабку" для шедевра фэнтези Толкина.
Позднее комментаторы описывали "Инклингов" как объединение для выполнения особой миссии - отвергнуть модернизм и ввести фантастические формы повествования, которые могли бы сделать христианскую мораль более доступной. Но, как утверждает Эдвардс, такой анализ был одновременно "излишне торжественным" и "преувеличенным". Как он уточняет, " "Инклинги" были, прежде всего, собранием друзей Льюиса. . . . Как и большинство "писательских" групп, их основной функцией была аудитория, чтобы слушать, критиковать и поощрять". Именно здесь мы находим урок "Инклингов", который можно экспортировать. Когда вы собираетесь с другими людьми, разделяющими схожие профессиональные амбиции, коллективный вкус группы может превосходить индивидуальный. Отчасти это объясняется разнообразием подходов, которые люди применяют к творчеству в той или иной области. Когда вы объединяете мнения нескольких профессионалов своего дела, появляется больше возможностей и нюансов. Кроме того, выступление перед толпой дает эффект фокусировки. Когда вы хотите произвести впечатление на других людей или внести значимый вклад в беседу, ваш разум переключается на более высокую передачу, чем та, которая легко доступна при одиночном самоанализе. Создание группы профессионалов-единомышленников, стремящихся улучшить то, что они делают, - это короткий путь к улучшению вашего вкуса , мгновенное повышение стандарта качества, к которому вы стремитесь.
КУПИТЬ ПЯТИДЕСЯТИДОЛЛАРОВУЮ ЗАПИСНУЮ КНИЖКУ
Весной 2010 года, в начале моего первого года работы в качестве постдока в области компьютерных наук, я по собственной прихоти решил купить дорогую лабораторную тетрадь, которую увидел в продаже в книжном магазине Массачусетского технологического института. В нем была плотная бескислотная бумага архивного качества со светлым рисунком в виде сетки и большими черными номерами страниц в правом верхнем углу. Блокнот был скреплен прочной двойной спиралью и имел обложку из толстого картона. Ученые лаборатории серьезно относятся к этим блокнотам. Записи экспериментов и результатов не только упорядочивают их работу, но и могут стать ключевым доказательством в патентных спорах. (Например, тщательно ведущиеся лабораторные тетради Александра Грэма Белла сыграли решающую роль в его успешном патентном споре с конкурирующим изобретателем телефона Элишей Греем).
Компромиссом за это повышенное качество является цена. Хотя я не помню точно, сколько я заплатил за этот ноутбук в 2010 году, я помню, что это было много для меня в то время - вероятно, где-то около пятидесяти долларов. Однако именно эта цена и привлекла меня. Зная, сколько я потратил, я полагал, что буду более внимательно относиться к тому, что пишу на его страницах архивного качества, что заставит меня быть более структурированным и осторожным в своих мыслях. Это может показаться странным, но прогресс в теоретических исследованиях в области информатики часто сводится к игре в когнитивную курицу, в которой тот, кто сможет дольше продержаться, испытывая душевный дискомфорт от проработки в уме элемента доказательства , в итоге получит более четкий результат. Самой большой моей самокритикой как исследователя в то время было то, что я слишком рано отключался, когда пытался напряженно думать над теоремой или новым алгоритмом. Я надеялся, что модный блокнот поможет мне продержаться в игре чуть дольше.
В итоге я пользовался этим блокнотом чуть больше двух лет, записав последнюю страницу заметок в декабре 2012 года - период, охватывающий весь мой постдок и первый год работы в качестве доцента. Я знаю эти точные даты, потому что недавно нашел блокнот среди стопки старых планингов на полке в глубине шкафа в моей спальне. Листая ее страницы, я поразился тому, как аккуратно я записывал свои уравнения и диаграммы. (В дешевых тетрадях, которые я покупаю по бушелю, мои каракули зачастую едва различимы). За весь этот двухлетний период я использовал только девяносто семь страниц блокнота, заполнив каждую до самых полей. Еще одна вещь, которая меня поразила, - это знакомость многих доказательных набросков и уравнений, которые попали в блокнот. Просматривая эти девяносто семь страниц, я обнаружил основные результаты, которые впоследствии станут семи различными рецензируемыми публикациями, а также основополагающие мысли для моего первого крупного гранта Национального научного фонда в качестве молодого профессора. Это был один из множества различных блокнотов, которыми я пользовался в этот короткий период своей научной карьеры, но нет никаких сомнений в том, что этот необычно дорогой вариант сыграл непропорционально большую роль в моей продуктивности.
Общая идея о том, что качественные инструменты могут повысить качество вашей работы, не является уникальной для моей ранней научной карьеры. Писатели-романисты ощущают прилив сил, когда переходят с обычного текстового процессора на профессиональное программное обеспечение для написания текстов, такое как Scrivener, так же как сценаристы чувствуют себя более способными, когда покупают Final Draft для создания своих фильмов. Правда, эти более дорогие инструменты включают в себя больше функций, чем их дешевые аналоги, но ощущение "теперь я профессионал", которое они вызывают, пожалуй, не менее ценно. Аналогичный эффект мы наблюдаем у подкастеров, которые покупают микрофон Shure за 300 долларов, которым пользуется Джо Роган. В большинстве случаев их аудиторию не волнует незначительная разница в качестве между профессиональным микрофоном и более дешевым USB-вариантом, но для начинающего подкастера это сигнал о том, что он серьезно относится к своему делу. Мы также видим эту динамику, когда компьютерные программисты устанавливают сложные цифровые рабочие станции с двумя или тремя мониторами. Эти программисты клянутся, что возможность видеть несколько окон одновременно повышает производительность. В какой-то степени это правда, но предыдущие поколения компь