Они повстречались лет пятнадцать назад на последнем университетском курсе. Оба увлекались парашютным спортом, Иэн – серьезно, Мойра – потому, что ей нравился один парень из кружка парашютистов. С ним в итоге не срослось, но у Мойры понемногу развился искренний интерес, который она несла по жизни еще несколько лет после выпуска. И там встретила Иэна: не сказать что ее тип, но достаточно интересный собеседник, чтобы и после клуба с ним встречаться. Мойре в нем нравился неизменный кипучий энтузиазм в самых сумасбродных делах. На последнем курсе она потеряла счет восхитительным планам обогащения, которые Иэн намеревался реализовать, как только получит диплом. Надо признать, Иэн угадал за мобильными телефонами великое будущее задолго до того, как в них увидели нечто большее, чем демонстрационная поделка. Но, что для Иэна также вполне типично, ничем он эту свою уверенность не подкрепил. Некоторое время, когда еще мало кто слышал про веб, Иэн возился с компами – конструировал графические интерфейсы пользователя, упрощая навигацию по Интернету и передачу файлов. Среди продемонстрированных Мойре идей проскакивали настоящие жемчужины: она до сих пор была уверена, что, если бы он сохранил интерес, мир ныне двигался бы по другому пути и Иэна Кэлдикота именовали бы отцом Всемирной паутины. Но нет: его снова что-то отвлекло, и компьютеры пылились по кладовкам, пока Иэн забавлялся с радиоуправляемыми птеродактилями из бальсы, стравливая их друг с другом. Мойра не вполне понимала, откуда у него берутся деньги на эти забавы. Впрочем, он ни цента не тратил на бытовые нужды. Коттедж потихоньку разваливался, а гардероб Иэна составляла в основном та же одежда, что он носил в университетские годы.
– Чертов Иэн! – снова произнесла Мойра.
Она сбавила скорость, узнав ворота фермы. В десятке метров дальше – поворот на дорожку, ведущую к жилищу Иэна. Снег все падал. Она вписалась в поворот, колеса прокрутились, но снова поймали сцепление с заснеженным гравием. Затормозила она уже перед коттеджем. «Остин-метро» Иэна бело-голубым клином маячил у заброшенного гаража. Мойре подумалось, что под снегом все машины кажутся изящными, соблазнительными, словно концепты, только вырулившие из аэродинамической трубы.
Она выключила фары и заглушила двигатель, потом посидела пару минут, глядя на коттедж. Ну что ж, приехали. Ее разом обступили незримые вероятности. Она снова вернулась мыслями к телефонной беседе: Иэн настойчиво уверял, что не собирается покончить с собой. Если он так и не решился на самоубийство, значит в какой-то момент взвешивал в голове альтернативу. Мойре было известно, что Иэн и на несколько минут не способен задержаться на определенном решении, и она поневоле тревожилась, как бы он опять не передумал.
А что он делал, пока она была в пути? Что, если в доме никого живого нет? Вид у коттеджа теплый и уютный, окно нижнего этажа отбрасывает на снежный ковер продолговатый желтый отсвет. Что, если придется дожидаться прибытия «скорой помощи» и полиции?
Мойра вылезла из «вольво», заперла дверцу и направилась ко входу. Где-то вдали заухала сова. Наверно, из встретившейся на дороге пары.
Она стукнула в дверь. Иэн открыл. Он был в красных растянутых спортивных штанах и грязновато-желтой футболке с эмблемой группы «Левеллерз». Босой.
– Прости меня, – сказал он.
– Значит, я не ошиблась: ты и впрямь мудак, – с неописуемым облегчением откликнулась Мойра.
– Я не заметил, что уже так поздно. И что снег идет.
– В этом твоя главная проблема, Иэн. Ты не останавливаешься, чтобы подумать.
Он хитро улыбнулся:
– Ошибаешься, я как раз о многом размышлял. Потому и позвонил.
– Очень рада это слышать. Иэн, я устала за тебя переживать, черт побери!
– Может, войдешь?
– Да уж, лучше бы мне войти, ты не находишь?
Иэн провел ее в дом. Она потопала, стряхивая снег с ботинок. Коттедж снаружи выглядел райски, как на рождественской открытке в диккенсовском духе. Внутри же, если Мойру спросить, было холодновато. Она сняла пальто и повесила на перила лестницы, обрадовавшись, что надела плотный неудобный свитер.
– Выпьешь чего-нибудь? – поинтересовался Иэн.
Она решила, что разберется, как у Иэна дела, и сразу поедет обратно.
– Кофе. Черный, без сахара.
Мойра прошла за ним на кухню. Ну, не так плохо, учитывая все обстоятельства. Единственный источник света – тусклая лампочка без абажура под потолком. Полумрак маскирует большую часть мусора и ветхого скарба. У стен в два-три яруса навалены картонные коробки с изображениями мониторов и принтеров. Призрачно отсвечивают куски белого пенопласта. Бальсовый птеродактиль с отломанным крылом косит на Мойру черным глазом из инопланетно искривленного черепа. Горный велосипед цвета оранжевый металлик подпирает обшарпанную дверь; колес у него нет. В конце кухни виднеется пара ящиков из-под мюсли и растворимого кофе, полупинтовая бутылка молока и пустая коробка от супа с лапшой быстрого приготовления. На полках никакой еды или питья. Вместо кулинарных справочников – разлохмаченные книжки по программированию на «C», «Perl» или «Java», по дзен-буддизму, квантовой механике и дикорастущим грибам, а также пара незнакомых Мойре романов Бена Элтона.
Иен вложил ей в ладони чашку кофе. Усевшись на раздолбанный деревянный стул у края стола, она наблюдала, как Иэн устраивается напротив. Через окно без штор было видно, что снег продолжает идти.
– Не будешь против, если я закурю? – Она вынула сигареты.
Иэн порылся среди пустых коробок от пиццы и выудил пепельницу. Она была металлическая, с тиснением: студенты такие воруют из пабов.
– Я надеялся, что ты бросила.
Мойра постучала ногтем по пачке:
– Нет, это чертовски маловероятно. Мои счастливые сигареты. Помнишь?
– Серьезно?
– Да, серьезно. – Она пригубила кофе, порадовавшись, что не пьет его с молоком. Когда Иэн подавал кофе с молоком, в нем обязательно плавали маленькие айсберги. – Но дело не во мне. Я сюда не для пустого трепа приехала. Иэн, ты меня беспокоишь. Вся эта болтовня насчет того, что ты не планируешь суицид.
– Наверное, я немножко перевозбудился.
– Ты же не собираешься на самом деле?..
– Не о том речь, – сказал Иэн. – Я бы не смог, даже если бы захотел.
– Рада это слышать. – Мойра потянулась через стол и накрыла руку Иэна ладонью. – Я в курсе, тебе нелегко пришлось, не все получалось так, как хотелось. Но ведь ни тебе, ни мне не пришлось совсем худо. Правда же?
– Ты не понимаешь. – Иэн мягко убрал руку. – Я не о том, что не смог бы покончить с собой, поскольку мне противна идея самоубийства. Я имею в виду нечто куда более фундаментальное.
Мойра закурила. Сделала длинную затяжку, смерила Иэна взглядом, каким, по ее мнению, тюремные психологи должны осаживать несносных узников с большими сроками заключения.
– И что же это?
– Я пришел к выводу, что бессмертен.
– Ясное дело, – тихо проговорила Мойра.
– Да?
– Да, – продолжила она, тщательно обдумывая каждое слово. – Я помню разговор на эту тему в пабе, при нашей последней встрече. Твое наисвежайшее безумное увлечение. Ты в Интернете начитался про то, как все живущие пребудут вовеки. По крайней мере, если не пожелают иного и подготовятся как следует. Как это называется, эксгибиционизм?
– Экстропианизм, – с вежливой усмешкой поправил Иэн.
– Верно. Ну что, залезешь в морозильник, чтобы тебя воскресили в будущем? Или надеешься протянуть еще лет тридцать, а там машины захватят мир и обеспечат нам вечный рай на земле? Может, сингулярности дожидаешься?
Мойра хлебнула немного кофе и заметила на столе кипу старых научных журналов. «Нью сайентист», «Сайентифик америкен», все такое.
– Иэн, мне это кажется херней собачьей, но наверняка знать нельзя.
– Это не херня собачья, – возразил он. – А может, и херня, но дело не в ней. Я не имею в виду достижение бессмертия медицинскими средствами или выгрузку содержимого мозга в компьютер. Размышления об экстропианизме послужили только катализатором, необходимым для четкого осмысления проблемы. Все эти подходы не учитывают главного. Я понял, что бессмертие гораздо проще, чем принято считать.
Она снова оглядела книжные полки.
– Волшебные грибочки?
– Пожалуй, не стоило тебе звонить…
– Иэн, извини, конечно, но ты меня вытащил из дому в такую погоду. То ноешь про самоубийство, то…
– Ною про то, что самоубийства не будет, – закончил Иэн за нее.
– Я по пути чуть не разбилась два раза, и это ради трепа о бессмертии? Иэн, это уровень посиделок в пивной. Не стоит того, чтобы Мойра на ночь глядя срывалась из дому.
– А я думаю, стоит.
Иэн отодвинул кипу журналов. За ними лежал револьвер.
– Твою же мать! – ахнула Мойра.
Небольшой револьвер, на ладони уместится. Он казался очень знакомым, и это ее удивило. Мойра никогда в жизни не видела настоящих револьверов.
– Ну пожалуйста, скажи, что это пугач.
– Пугач, – подтвердил Иэн, – но переделанный для стрельбы настоящими патронами. На одном сайте описан способ – ничего особо сложного, просто нужно малость повозиться. – Он кивнул на деревянного динозавра.
Да, он на такие штуки мастак, подумала Мойра с завистью. Если кто и способен переделать игрушечный револьвер в настоящий, так это Иэн Кэлдикот.
– Меня это не слишком радует, Иэн. – Захотелось спросить, откуда он взял пугач и не противозаконна ли его переделка, но еще больше хотелось отнять у Иэна оружие прежде, чем он успеет натворить непоправимых глупостей. – Он же не заряжен?
Иэн взял револьвер и другой ладонью крутанул миниатюрный барабан, как в кино. Поднес револьвер к лампе, и Мойре стали видны пустые цилиндрические отверстия. Он медленно вращал барабан, пока не показалась камора с патроном.
– Где тут телефон? – спросила Мойра. – Мне надо позвонить.
– Телефон отключен. Он тебе не понадобится. Ты просто сиди и слушай.
Мойра кивнула. Все, что угодно, лишь бы Иэн говорил, а не действовал.