Я немало попутешествовала по Солнечной системе, но даже мечтать не смела о тех местах, где побывал Сканда. «Не думай о будущем, лови момент, наслаждайся его близостью», – вот что я себе твердила в те дни. Когда закончу скульптуру, ничто не удержит Сканду рядом со мной. На мой счет лягут большие деньги, но я так и останусь простым камнерезом.
Сканда удивлял меня снова и снова. Надев очки, показывал мне чудеса. Гигантские промышленные линии – реки гранулированного вещества, бегущие от добытчика к потребителю.
– Вот это, – говорил он, направляя мой взгляд на маркированный поток, выбрасываемый катапультой с ледяного астероида, – поставляется на Марс. Пусть помедленнее блочной перевозки, но в конечном счете дешевле. Ни тебе двигателей, ни тебе пилотирования, только небесная механика.
– А владелец – ты?
Он ответил поцелуем, мол, не заморачивайся подобными вопросами. Но все же добавил вслух:
– В очень сложном и скучном смысле – да.
– Такие, как ты, – упрекнула я, – лишают работы таких, как я.
Сканда улыбнулся. Зеркальные шары его очков до неприличия деформировали мое лицо.
– Разве не я обеспечил тебя работой?
Тематика наших видеоэкскурсий была неисчерпаемой. Светились орбиты – разноцветные ленты изгибались, как гоночные трассы богов. В космической мгле цвели миры – конечно же, не только главные планеты, но и малыши: Церера, Веста, Идальго, Юнона, Адонис и десятки других. И каждый следующий мир мы посещали вместе с новой шумливой толпой попутчиков. Любовались лунами, поселками, станциями, шаттлами и межпланетными кораблями. Очки сообщали в цветных фреймах все заслуживающее внимания: пункты назначения, данные гражданского учета, содержание грузовых манифестов.
– Хочешь, покажу тебе Венерианский Желоб? – спрашивал он. – Или Риджбек-Сити на Япете? Знаю там интересные места с красивыми видами… Случалось ли тебе видеть, как скиммеры проныривают на Юпитере сквозь Большое Красное Пятно? А в рифовых городах возле Европы бывала?
– Я и на самой-то Европе не бывала.
– Эх, Лоти, в космосе столько чудесного! Жизни не хватит, чтобы все повидать. Вот закончим это дело… Надеюсь, ты мне позволишь покатать тебя по Солнечной системе. Пусть это будет моей привилегией, ладно?
– Сканда, я ведь всего лишь камнерез с Титана.
– Нет, Лоти, – произнес он жестким, почти приказным тоном. – Ты нечто бесконечно большее. Ты настоящий художник. У тебя талант, которого люди не проглядят и о котором не забудут. Уж поверь, я знаю, о чем говорю.
И я – вот же дура круглая! – поверила.
К тому времени, когда Игнвар перетянула меня на другую четверть катка, ансамбль отработал свое и собрал манатки. Холод прогнал людей с поля, осталась лишь пара фигуристов – наверное, лучших, круживших друг дружку, как двойной пульсар.
– Говорят, они динамически нестабильны, – прокомментировала Ингвар, вглядываясь сквозь купол. – Наверное, это из-за влияния Тритона. Кольца Сатурна тоже нестабильны, если судить в масштабе сотен миллионов лет, но они многократно переживут здешние. Даже не знаю, что я чувствую при таких мыслях.
– Может, счастье? Будет исправлено нечто плохое.
– Гм… возможно. Но ведь ради их появления на свет была разрушена Наяда. И погибли люди. Эти жертвы стоят того, чтобы результат был более долговечным.
– Наш век всяко будет покороче. Вероятно, только это и имеет значение.
В меховом капюшоне качнулась вверх-вниз голова Ингвар.
– Быть может, к тому моменту, когда начнут рассеиваться кольца, мы их полюбим и решим сохранить. И конечно же, найдем способ… если сочтем это достаточно важным.
Теперь и я на них смотрела. Пыталась увидеть свежим взглядом.
Кольца Нептуна…
Они как ножевой шрам поперек лика планеты. Они почти не уступают красотой и величием кольцам Сатурна.
У Нептуна всегда были кольца, сказала я себе, но те, прежние – совсем тонкие, всего лишь ниточки дыма, в обычных условиях почти невидимые. Призрачное подобие нынешних.
Теперь же картина совсем иная. Резонансные воздействия Тритона и его меньших братьев сообща разделили эти кольца на узкие ленты. И концентрические кольца замерцали сотнями прекрасных оттенков самой что ни на есть небесной синевы, а также пастельной и яшмовой зелени. Вокруг Нептуна полным-полно ледяного и каменного щебня, и даже есть планетоид величиной с Наяду, и еще там уйма всевозможной химии, обманчиво отражающей и преломляющей электромагнитные волны.
Думаю, Сканда с самого начала держал эту картину в своем воображении. Наверняка он знал, какими красивыми получатся кольца: сущее чудо света, предмет восхищения для всей Солнечной системы. Но он не мог предвидеть их ошеломляющей сложности. Их истинной красоты.
А кто бы смог?
– Вы злы на него за то, как он поступил с вашим лучшим творением? – спросила Ингвар. – Помог вам изваять голову Давида, убедил, что эта скульптура вас прославит, хотя с самого начала планировал ее уничтожить?
– Я сделала то, за что мне заплатили. И как только закончила работу, забыла о Давиде.
– Вернее, убедили себя не заморачиваться. По вполне понятным соображениям. Но с тех пор всегда верили, что он там, да? Кочует себе вокруг Солнца, ждет, когда его найдут. Вы цепляетесь за надежду. – У Ингвар изменился тон. – Как думаете, Сканда гордился бы содеянным? Он с самого начала знал, чем все кончится?
– Ни о чем подобном я от него не слышала.
– Но вы же успели его немного изучить. Когда вакуумник добрался бы до облака Оорта, проснувшийся Сканда предал бы гласности свой поступок? Чтобы греться в лучах славы, зная, что он недосягаем для законов Солнечной системы. Или предпочел бы сохранить тайну?
– А вы сами как думаете? – с фальшивым безразличием спросила я.
– Собранные мною сведения о жизни Сканды Абруда, – ответила Ингвар, снова шедшая забавной неровной походкой, – не позволяют заподозрить его в тяге к анонимности.
С тех пор как мы расстались со Скандой, я жила интересной, полноценной жизнью. По-прежнему резала камень. У меня было много любовников и друзей, и не скажу, что я была несчастна. Но в иные дни рана от предательского удара горела, как будто была получена вчера.
Мы почти закончили, еще пара недель на доводку – и голова будет готова. Она уже выглядела шикарно. Я в жизни не прикасалась к вещи, сравнимой с ней по красоте.
И вот Сканда вернулся из рубки, где он дистанционно заключал свои сделки. Ничто в его облике не внушало подозрений.
– Мне нужно ненадолго отлучиться.
– Отлучиться?
– Вернуться в главную часть системы. Там возникли кое-какие осложнения – с ними проще разбираться, когда не мешает временной лаг.
– Мы же почти управились. Не в моих привычках бросать почти готовое изделие – потом очень трудно вернуть нужный настрой.
– А тебе и не надо бросать. Мои люди отправили за мной корабль, и он очень скоро будет здесь. Оставайся, закончи работу.
Сканда разыграл целый спектакль: мол, проблема совершенно непредвиденная, но он разберется в два счета. И все же в глубине души я чувствовала: что-то неладно. Да и как его корабль может быть на подлете, если он не направился к нам несколькими днями ранее?
Я видела прибытие этого планетолета. Прелестная игрушка – гладкий и грациозный, как дельфин, и ненамного больше дельфина.
– Удовольствие не из дешевых, – объяснил Сканда, когда кораблик пристыковался, – но иногда мне нужно летать быстро.
Я задавила в себе сомнения.
– Не стоит извиняться за то, что ты богат. Был бы беден, не смог бы заплатить за голову Давида.
– Рад, что ты именно так смотришь на жизнь. – Поцелуем в щеку он предотвратил любые мои возражения. – К сожалению, у меня нет выбора. Могу лишь обещать, что не задержусь. Через две недели, от силы через три, снова буду здесь. Доделай Давида, а я по возвращении устрою приемку.
– Куда ты летишь? Тебе же здесь было так интересно. Про временной лаг понятно, но до сих пор он не требовал твоего возвращения. Что же такое важное случилось?
Он приставил к моим губам палец:
– Каждая секунда, проведенная мною здесь, – это секунда, не проведенная мною в пути. Я должен слетать и разобраться. Когда вернусь, отвечу на все вопросы, и гарантирую – уже через пять минут ты уснешь от скуки. – Он снова меня поцеловал. – Давай работай. Выполни мой заказ. И помни, Лоти, мои слова. У тебя талант.
Что толку спорить? Я ему поверила. Все эти места, которые он нахваливал, чудеса и диковины Солнечной системы, что ждут не дождутся нас двоих… Он так глубоко загнал эту идею мне в подкорку, что я ни разу не заподозрила циничной, беспардонной лжи. Хотя, конечно, у меня не было расчета на брак с ним – не такая уж я наивная. Но несколько месяцев вместе – почему бы и нет? Венерианская Бездна, рифовые города Европы… Турне прославленной скульпторши в сопровождении ее любовника и спонсора. Кто бы от такого отказался?
– Поспеши, – шепнула я.
Сидя в смотровом пузыре, я глядела, как его кораблик отваливает от «Татя в ночи». У него был яркий выхлоп, и я следила долго, пока совсем не истаяло пятнышко света. К тому времени успела определить вектор перемещения. Мне он ни о чем не сказал, ведь Сканда мог лететь с промежуточными остановками или даже взять вначале произвольный курс, чтобы сбить меня со следа. Возможен был и третий вариант: курс у кораблика правильный, а это значит, что у Сканды какие-то дела близ Юпитера.
Но даже это не открыло мне глаза на правду.
– И когда же вы узнали о вакуумнике? – спросила Ингвар.
– Довольно скоро. Спустя недели, а может, месяц-другой. Теперь это разве имеет значение?
– После того как он улетел с «Татя в ночи»… у вас еще были встречи?
– Нет.
Признание далось мне нелегко, поскольку заставило вспомнить, какой я была дурой, когда верила обещаниям Сканды.
– Он связался со мной с Юпитера. Даже о вакуумнике упомянул. Сказал, у него там родственник лежит, замороженный для путешествия. Ему-де надо обеспечить этому человеку достойные проводы.