– Не могу страницу перевернуть.
– Их не так переворачивают. Вы никогда книги не читали?
Коракс снисходительно улыбнулся.
– Читал, но не такие.
Юкими показала, что нужно делать, – коснулась пальцем правого нижнего угла и оттянула в сторону. Открылся следующий разворот.
– Листать нужно так. Если хотите перелистнуть на десять страниц, оттягивайте уголок двумя пальцами, если на сто – тремя. Назад листаем точно так же.
– По-моему, очень сложно.
– Ну, это обычный дневник. Я рассказываю ему о том, что делала, он записывает, потом анализирует заметку и просит заполнить пробелы.
– Звучит жутко. – Коракс скривился, как от кислятины. – Я никогда не умел вести дневник.
– Компаньон задуман не просто как дневник. У Ширин тоже такой есть, она купила сразу два. Она уезжала, и из-за разницы во времени мы больше не могли нормально общаться. Я грустила, ведь она, хоть и старше, всегда была мне лучшей подругой. Ширин пообещала, что компаньоны помогут нам держать связь.
– Не уверен, что понимаю.
– Подразумевалось, что мы обе станем постоянно пользоваться нашими компаньонами. Делать заметки при любой возможности. Я буду разговаривать с компаньоном, как с Ширин, а она со своим, как со мной. Наши компаньоны станут периодически… Не помню слово! – Юкими нахмурилась. – Связываться и обмениваться заметками. Чтобы мой компаньон все лучше копировал Ширин, а ее компаньон – меня. Продолжай мы в том же духе, получилось бы так, что Ширин всегда со мной и я могу разговаривать с ней, когда захочу. Пусть даже Венера по другую сторону от Солнца. Нет, компаньон не заменил бы Ширин полностью, этого и не предполагалось. Но разлука переносилась бы легче.
– Кажется, идея неплохая, – заметил Коракс.
– Нет, плохая. Мы обещали разговаривать с нашими компаньонами, а Ширин не разговаривала. То есть поначалу разговаривала, но через несколько месяцев после отлета с Марса перестала. Ну, изредка она оставляет заметку-другую. Причем ясно, что исключительно из чувства вины.
– Занята, наверное.
– Мы обещали друг другу! Я обещание сдержала. До сих пор разговариваю с Ширин. До сих пор все ей рассказываю. Но она со мной разговаривает мало, и мой компаньон не может ее копировать. – Юкими почувствовала, что грусть накрывает ее с головой. – В последнее время мне очень ее не хватает.
– Это не значит, что она тебя не любит. Это значит только то, что Ширин – взрослый человек, у которого очень много забот. Терраформирование – работа огромной важности. Она требует колоссальной ответственности.
– Родители мне то же самое говорят.
– Это правда. И сейчас, и всегда. Создатели Скреперов это понимали, хотя и слегка намудрили с технологией. То же самое с этими… Как они называются – те штуковины, что в небе кружатся?
– Трансформ-облака, – подсказала Юкими.
Коракс кивнул:
– Порой, в сумерки, я их вижу. На деле это лишь очередные механизмы. Через тысячу лет никто не заметит разницу между трансформ-облаками и настоящими. Глядя на них, я чувствую себя очень старым. Даже твой дневник заставляет меня чувствовать себя пережитком прошлого. – Коракс поднялся, его колени хрустнули от напряжения. – Кстати, о записывающих устройствах… Хочу кое-что тебе показать. – Коракс подошел к полке и выгреб из-под завалов рухляди старый космический шлем. Он понес шлем к столу, на ходу сдувая пыль, глотая ее, кашляя. Затем он положил шлем перед Юкими.
– Он очень старый, да? – спросила Юкими, пытаясь скрыть разочарование. Шлем покрывали царапины, вмятины, белая краска местами облупилась. Щиток и гребень когда-то окружала цветная маркировка, но она давно поблекла или стерлась – остались только едва различимые следы.
– Да, однозначно. Он старше этого Скрепера. Я так уверен, потому что нашел его, и… вот. – Коракс нежно погладил шлем, пальцами прочерчивая в пыли полоски. – У этого шлема богатая история. Он принадлежал известному человеку, который впоследствии пропал.
– Кому?
– Об этом поговорим завтра. Сейчас я просто хотел тебя заинтересовать. Шлем до сих пор в хорошем состоянии: сделан на совесть. Батарейки я в нем заменил, но больше ничего не трогал. Хочешь померить?
Вообще-то, Юкими не хотелось мерить шлем, но признаваться в этом Кораксу было бы грубо. Девочка утвердительно кивнула. Коракс взял шлем со стола, подошел к Юкими сзади и стал аккуратно опускать шлем ей на голову, пока мягкий воротник не сел на плечи. Низ у шлема был открытый, поэтому Юкими дышала совершенно нормально.
– Он плесенью пахнет, – сказала девочка.
– Как и его владелец. Но смотри! Сейчас я нажму внешние кнопки и активирую воспроизведение на головном дисплее.
Коракс нажал несколько кнопок на шлеме. Юкими услышала негромкий писк и щелчки.
Потом все изменилось.
Девочка по-прежнему была в пищеблоке и по-прежнему смотрела на Коракса. Но на реальную картинку теперь наслаивалась еще одна, полупрозрачная. Юкими видела местность, явно марсианскую; картинка медленно двигалась и раскачивалась из стороны в сторону, словно кто-то снимал на ходу. Неведомый оператор приближался к обрыву, за которым начинался крутой спуск. Чем ближе был обрыв, тем медленнее шел оператор, потом ракурс сместился вниз. Юкими увидела нагрудник своего скафандра, неожиданно старого и громоздкого, запыленные ботинки, марсианскую землю, место – сразу за носками ее ботинок, – где земля резко уходила вниз.
– Это Долина Маринера, – сообщил Коракс. – Самые глубокие каньоны Марса. Правда глубокие, да?
Юкими кивнула. Она чувствовала легкое головокружение, даже сидя за столом.
– Туда можно отправиться и сейчас, но панорама стала другой, – продолжал Коракс. – Каньоны заполнены водой, которой все больше, потому что уровень моря повышается. Там, где стою я, то есть ты, появилась цепочка подкупольных курорт-отелей. Когда атмосфера уплотнится и станет пригодной для дыхания, купола снесут, а сами отели останутся. – Коракс сделал паузу. – Нет, я не жалуюсь и не возражаю против терраформирования. Здорово будет видеть лодки, плывущие по марсианским морям, под марсианскими небесами. Видеть под этими небесами людей, передвигающихся свободно, без скафандров и куполов для поддержания жизни. Видеть по утрам Землю… Благодаря терраформированию мы обретем что-то удивительное. Но что-то и потеряем. Просто мне кажется, что за возможными потерями нужно внимательно следить.
– Мы сможем вернуть все на свои места, – сказала Юкими. – Если новый Марс нам не понравится.
– Нет, не сможем, – возразил Коракс. – Не сможем, даже если очень захотим. Если мы меняем мир, он меняется безвозвратно. – Он потянулся к шлему и отключил головной дисплей. – А теперь как насчет того, чтобы поесть?
Наутро они выбрались из Скрепера – выехали из чрева огромной машины по рампе на маленьком четырехколесном багги.
– Просто устроим небольшую экскурсию, – заверил Коракс, явно поняв, что Юкими беспокоится: вдруг они не вернутся к прилету флайера, который ожидался после обеда? В гермокабине багги царили тепло и уют. Юкими была в той же одежде, что и за день до того, Коракс – в том, что надевал под скафандр, который по неизвестной для девочки причине уложил в задний багажник багги.
– Скрепер нормально без вас обойдется? – спросила Юкими, когда багги выехал из его тени и заскакал по камням и бороздам.
– Не волнуйся, пару часов он о себе позаботится.
На поверхность сознания Юкими всплыл неудобный вопрос.
– Обслуживать его всегда будете вы?
Прежде чем ответить, Коракс объехал кратер.
– Пока те, кто оплачивает мое содержание, не решат иначе. – Он искоса посмотрел на Юкими и криво улыбнулся. – А что? Думаешь, старина Коракс не годится для этой работы?
– Не знаю, – честно ответила девочка. – Сколько вам лет?
– А по-твоему, сколько?
– Вы старше моей тети, но сколько лет ей – я не знаю. Она тоже с Земли.
– Разве я говорил, что я с Земли?
– Вы сказали о соборах, – напомнила Юкими.
– Я мог ездить туда как турист.
– Но ведь это не так.
– Не так, – в конце концов признался Коракс. – Я турист, но здесь.
Они ехали по марсианской пустоши, наматывая километр за километром. Пульта управления Коракс почти не касался: багги вел себя сам. На земле просматривались следы шин, и Юкими подумала, что в последние несколько дней Коракс, вероятно, бывал здесь. Багги огибал одно препятствие за другим, и со временем Скрепер превратился в темный, щетинящийся трубами бугорок, который словно прилип к горизонту. Потом исчез и он.
Начался спуск. Впереди, отражая солнечные лучи, как лист фольги, лежало не то большое озеро, не то маленькое море со сложной, извилистой береговой линией. Другой берег не просматривался, хотя багги был намного выше уровня моря. Юкими старалась запомнить форму озера и его вид сверху, чтобы отыскать на карте. Это оказалось непросто, поэтому она достала и открыла компаньона: пусть запишет панораму за лобовым стеклом.
– Хочешь знать, где мы находимся? – спросил Коракс.
Юкими кивнула.
– Приближаемся к Стоянке Кроува. Слышала о таком городе?
– Кажется, нет.
– Неудивительно. Он стал городом-призраком несколько десятилетий назад. Вряд ли он есть на новых картах. Если есть, то скоро исчезнет.
– Почему?
– Потому что скоро он окажется под водой.
По змеящейся тропе багги спустился вниз, к берегу озера, и Коракс взял управление в свои руки. Когда они приблизились к воде, Юкими разглядела под самой поверхностью бледные круги и прямоугольники. Точь-в-точь фигурки на игровом поле – некоторые были погружены чуть глубже, – они тянулись прочь от берега. Юкими поняла, что это крыши и стены ушедших под воду зданий.
– Здесь был город?
– Да, – кивнул Коракс. – Давным-давно. У Марса сейчас второй виток истории – может, даже третий. Я помню времена, когда Шалбатана была метеостанцией, половину времени стоявшей без персонала, а Стоянка Кроува – крупным поселением. Не основной, но одной из четырех-пяти крупнейших колоний на Марсе. Да, поселения тогда именовались колониями. Времена были другие.