даст, четко и ясно.
– Джонни Кинросс! – крикнул он так громко, как только мог. На «К» его голос нелепо сорвался, и он повторил чуть тише: – Джонни Кинросс! – Он подождал, надеясь, что призрак его услышал. – Джонни Кинросс! Я знаю, что ты где-то здесь. Я хочу, чтобы ты выслушал меня, ты, мглистая пародия на мужчину. Держи свою призрачную задницу подальше от Мэгги, хренов ты Каспер! Ей не нужна любовь таких охламонов, как ты. Слышишь меня, Джонни Кинросс?
Шаду здорово удавались неистовые вопли. А еще ему нравилось вопить и орать – это отлично помогало успокоиться. Замечательное лекарство.
– Она заслуживает лучшего! Ты о чем вообще думал, туманное ты существо? Эта девчонка совсем разбита, и всему виной ты! Будь у тебя лицо, я бы тебе в него врезал! Будь у тебя тело, я бы тебя снова убил!
Да, вот это было мощно. Шаду понравилось, как прозвучали его слова. Он продолжал расхаживать по коридорам и яростно вопить:
– У этой девчонки жизнь не сахар. За ней никто никогда не смотрел, ее все время переселяли с места на место. Теперь у нее наконец есть дом, есть родня, которой она по-настоящему дорога. Но кто же теперь не дает ей покоя? Мистер Невидимка!
Шад голосил, как священник в его прежней церкви. Может, он станет священником, когда вырастет?
– Вот именно! Теперь ей не даешь покоя ты, Джонни Кинросс! Ты не просто ничто. Ты хуже, чем ничто. И вот она решила, что любит тебя, но что ей с этого будет, а? Угадал – НИЧЕГО!
Голос у Шада снова сорвался, но на этот раз не из-за всех этих подростковых гормонов, а от гнева. Он злился из-за Мэгги. И здорово переживал за нее.
Внезапно он почувствовал, что совсем не хочет больше орать. Нет, теперь ему хотелось сесть и расплакаться – прямо как Мэгги. Он развернулся и двинулся к той двери, через которую вошел в школу. Ему осталось сказать всего одну, самую последнюю вещь.
– Просто оставь ее в покое, Джонни. Неважно, кто ты и что ты. Просто уходи, и дело с концом. Уходи навсегда, ладно? Мэгги не нужно то, что ты можешь ей дать.
Шад толкнул входную дверь, но она не поддалась, словно ее заперли изнутри. Он выудил из кармана ключ Мэгги, завозился, ища замок, но тут волосы у него на затылке сами собой встали дыбом. Он вздрогнул и быстро оглянулся, но нигде поблизости не обнаружил никаких следов призрака. Он снова взялся за ручку двери, но ему в руку словно ударило током, и он ошеломленно отпрянул.
В следующий миг стекло на входной двери, прямо перед глазами Шада, запотело – так, словно на него дохнули сразу человек десять. На запотевшем стекле стали появляться буквы, потом слова, как будто кто-то прямо сейчас писал их пальцем. Шад едва сдерживался, чтобы не завопить от ужаса, и лихорадочно дергал ручку двери. Но когда послание было окончено, он не смог отвести глаз от написанных на стекле слов:
Позаботься о ней.
Дверь неожиданно поддалась, и Шад вылетел на морозный двор, под лучи неяркого декабрьского солнца. Вскочив на свой десятискоростной велик, он неловко протащил его через газон, спрыгнул с бордюра, вылетел на мостовую и врезал по педалям так сильно и яростно, как никогда прежде.
Джонни стоял у двери, за которую только что вывалился Шад, и смотрел, как тает его послание на отпотевавшем стекле. Он написал именно то, что хотел. Но при этом до смерти перепугал паренька. Ну и поделом. Черт, да у этого парня на него зуб! Но Джонни он все равно нравился. Он был отчаянным – и преданным. Лучшего друга для Мэгги и представить нельзя. Он сделает так, как велел ему этот паренек: исчезнет. Это лучшее, что ему остается.
17. Ведь тебя со мной нет[28]«Скайлайнерс» – 1958
Почти все рождественские каникулы Мэгги провела, стараясь быть лучшей в мире внучатой племянницей. Она перемыла и перебрала весь дом тетушки Айрин, от подвала до чердака, и в процессе уборки обнаружила множество потрясающих вещей: старые пластинки и работающий проигрыватель, одежду, сумочки и туфли, при виде которых и девчонка, и даже вполне взрослая девушка запищала бы от восторга. Айрин сказала, что она может взять себе все, что захочет, но Мэгги чувствовала, что тетушкины наряды будут снова и снова напоминать ей о голубом платье и о том, как она танцевала с Джонни. Голубое платье было упрятано обратно в чехол и отправлено в самый дальний угол шкафа в комнатке Мэгги.
Мэгги отложила несколько вещиц, которые ей не хотелось сейчас примерять, но и отдавать не хотелось, разобрала и рассортировала все остальное и сложила в коробки все, от чего Айрин была согласна избавиться. Генеральная уборка навела Мэгги на мысль о запертом ящике под подоконником у нее в спальне. По понятным причинам она еще не спрашивала о нем у тетушки. Нельзя ведь просто взять и рассказать за завтраком о том, что ночью к тебе в комнату заходил призрак.
– Тетя Айрин… – осторожно спросила Мэгги, вытирая пыльные ладони о свои сильно заношенные джинсы.
Айрин рассеянно подняла голову от фотоальбома, целиком поглотившего ее внимание. Волосы у нее растрепались, на носу виднелось грязное пятнышко. Мэгги снова подметила, как они с тетей похожи… Одного взгляда на Айрин было достаточно, чтобы понять, как она сама будет выглядеть лет через пятьдесят.
– Да, дорогая?
– У меня в комнате, под подоконником, есть дверца. Она заперта. Что там, какой-то ящик? – Порой лучше не юлить, а спросить напрямую.
Айрин нахмурила брови и очаровательным жестом склонила голову к плечу:
– Кажется, я не до конца понимаю тебя, дорогая.
– Под подушкой на подоконнике есть замок. Вы наверняка знаете, где от него ключ. Если в ящике пусто, я бы могла его использовать.
Айрин захлопнула альбом и поднялась со старой табуретки:
– Покажи мне этот ящик.
Они спустились с чердака и вошли в спальню Мэгги. Там Мэгги подняла подушку с сиденья на подоконнике и указала на небольшой замочек, врезанный в гладкую деревянную доску.
Айрин растерянно уставилась на замок, а потом взглянула на Мэгги с озадаченной гримаской, исказившей ее красивое лицо.
– Я и не знала, что в этом доме есть тайник.
Мэгги взялась за подоконник, подергала его, но он не поддался.
– Кто-то запер этот ящик… Может… мистер Карлтон? – запинаясь, проговорила она и залилась румянцем оттого, что не слишком удачно изобразила равнодушие и полное неведение.
Айрин с царственным видом вскинула брови:
– Это мой дом… пока еще мой. И я секретов не потерплю. Особенно секретов Роджера. – С этими словами она вышла из комнаты, но уже через минуту, чуть запыхавшись, вернулась обратно. В руках она держала огромную связку ключей. – Эта связка принадлежала Роджеру. Он все время держал их при себе, даже когда мы лишились всех предприятий и домов, двери которых они открывали. Я хотела их выбросить, но потом просто сунула в ящик его письменного стола – подумала, вдруг они мне когда-нибудь пригодятся. Надеюсь, я не ошиблась. – Она наклонилась и принялась перебирать ключи, ища тот, который подошел бы к замочку на подоконнике. Пару минут спустя она радостно воскликнула: – И у нас есть победитель! Что ж, Роджер Карлтон, посмотрим, что ты скрывал.
Айрин подняла крышку. Мэгги придвинулась ближе: ей тоже не терпелось заглянуть в ящик. Книга, которую она видела в руках у призрачного Роджера Карлтона, лежала на самом дне тайника. Кроме нее, в ящике обнаружилась толстая, стянутая резинками папка и коричневая книжечка в кожаном переплете, с защелкой на боку. Айрин вытащила из тайника все его содержимое и захлопнула крышку. Усевшись рядышком на подоконнике, на котором наверняка много раз сиживал Роджер, Айрин и Мэгги открыли книгу, а точнее, альбом со старательно собранными газетными вырезками.
Альбом был заполнен всеми мыслимыми сведениями об исчезновении Джонни Кинросса. Здесь были бесчисленные газетные статьи на пожелтевшей бумаге, большие и маленькие, из местных и центральных газет. Роджер расположил их в хронологическом порядке, по времени публикации. Еще были листовки, которые печатались в разных округах штата и в самом городе, карты мест, где якобы видели Джонни Кинросса, и версии, которые выдвигали репортеры и полицейские. Часть альбома заполняли старые черно-белые снимки, Роджеру они явно достались от кого-то, кто хорошо знал Джонни.
На одной из фотографий Джонни стоял на фоне какой-то машины, обнимая за плечи двух других парней, голых по пояс, с ног до головы перемазанных грязью. Мэгги была почти уверена в том, что фотограф запечатлел Джонни с друзьями сразу после того, как им удалось вытащить из водохранилища знаменитый «Бель-Эр».
На другой фотографии Джонни, в шапочке и плаще выпускника старшей школы, снялся вместе с Билли и Долли. Все они обнимали друг друга и радостно улыбались фотографу. Долли Кинросс стояла в центре и крепко прижимала к себе сыновей. Сердце у Мэгги дрогнуло при мысли о том, что эта карточка была сделана всего за пару месяцев до того, как запечатленное на ней маленькое семейство перестало существовать.
Здесь были снимки Джонни, сделанные в мастерской у Джина. На одном из них к ноге облаченного в джинсы Джонни привалился малыш, умудрившийся запихнуть себе в рот сразу обе руки. Это ведь Харви? На другом Джонни, в белом блейзере, с цветком на лацкане, прижимал к себе хорошенькую блондинку в неопределенного цвета платье без бретелек.
– Это выпускной в пятьдесят восьмом, – тихо сказала Айрин. – Пэгги чуть с ума не сошла от счастья, когда Джонни ее пригласил. Джонни в те времена был тайной фантазией каждой девушки – и тайным кошмаром каждого отца, у которого имелась дочь. Репутация у Пэгги была не из лучших, и то, что Джонни позвал ее на выпускной, не пошло ей на пользу, но я помню, какой красавицей она казалась в тот вечер. Честно говоря, я ей тогда позавидовала. Они с Джонни так веселились! Он танцевал с несколькими девушками, но больше всего с одной, которую я прежде не видела… – Голос Айрин стих, словно она с головой погрузилась в воспоминания. – Помню, мне показалось, что Джонни ею сильно увлечен. Мне это запомнилось потому, что она уж очень походила на меня саму… и на тебя. – Айрин озадаченно взглянула на Мэгги, и у нее на лбу, между бровей, пролегла глубокая складка. – Как странно… я совсем забыла об этом. – И Айрин на миг погрузилась в воспоминания, но тут же словно очнулась, стряхнула их с плеч, явно решив, что уже не сумеет разгадать загадку, над которой билась все эти годы. – Если я не ошибаюсь, как раз тогда по городу поползли слухи о том, что у мэра интрижка с Долли Кинросс. На выпускном Роджер был не в духе. Мне хотелось танцевать, но он только и делал, что болтал с дружками да злился, а на меня не обращал никакого внимания. Так что я, такая нарядная, в своем чудном красном платье, сидела в полном одиночестве и мечтала только о том, чтобы наконец потанцевать. И вдруг передо мной словно из ниоткуда вырос Джонни Кинросс и пригласил на танец. – И Айрин вздохнула, увлеченная воспоминаниями о былом. – Думаю, он пригласил меня, только чтобы позлить Роджера, но мне все равно было приятно. Роджер как раз отошел за пуншем… а может, рыскал по залу, с кем бы затеять драку… Так или иначе, его рядом не было, и никто не мог запретить мне танцевать с Джонни. Но вся эта история чуть не закончилась скандалом, когда Джонни проводил меня обратно к моему месту. Может, мне и не стоило тогда танцевать с ним, но уж слишком это было соблазнит