Мэгги окликнула незнакомца, но тот не остановился. Она вскочила, забыв о том, что нарушает обещание, которое дала Джонни.
– Эй! Уходите, туда нельзя!
Она кинулась вслед за быстро удалявшимся незнакомцем. Тот шел к парадному вестибюлю. Дым становился все гуще. Мэгги добежала до места, где коридор разделялся надвое: одна его часть уходила к лестнице, ведущей наверх, на третий этаж, другая – к лестнице вниз, на первый. Чем выше она поднимется, тем тяжелее будет дышать. Понятно, что незнакомец не пойдет по лестнице вверх, в самый дым. Она кинулась вниз по ступенькам и, выскочив в пустой вестибюль, пригнулась, ища глазами его фигуру. Он двигался совсем не как Шад. Может, это Дерек или один из его дружков? Кто-то из них запер Шада в шкафчике, тут никаких сомнений и быть не может. Но что это за голоса? Ей вдруг показалось, что наверху, у нее над головой, кто-то спорит. Эхо разбегалось по круглому вестибюлю странными волнами. Мэгги не могла сообразить, откуда доносятся звуки, но голоса были мужские, точнее, мальчишеские. Ей показалось, что один из них произнес имя Джонни. Послышались крики, кто-то заорал: «Берегись!»
В вышине у Мэгги над головой грянул выстрел. Она вскрикнула, прикрыла голову, но тут же вскинулась, пытаясь разглядеть в густом дыму, кто стрелял. На самом верху, на балконе третьего этажа, она различила три силуэта. Она увидела, как два из них крутанулись на месте, а потом неспешно, словно в замедленной съемке, перевалились через ограждение балкона, сцепившись руками и ногами в нечто вроде гигантского паука. Третья фигура, так и стоявшая наверху, перегнулась и смотрела, как они летят, как упали, как недвижно лежат на полу.
Мэгги снова вскрикнула. Ужас и тошнота по очереди накатывали на нее леденящими, жуткими волнами. Она подползла к тому месту, где лежали двое упавших парней, один в луже крови, другой со странно свернутой вбок головой, с остановившимися, глядевшими в пустоту глазами. На Мэгги нахлынуло ощущение дежавю.
– Джонни?
Все происходившее здесь было ей прекрасно знакомо. Она вытянула руку, чтобы зажать рану на груди одного из упавших. Ее пальцы свободно прошли сквозь его тело. Это был Джонни – и в то же время не он. Все это происходило не на самом деле, не здесь, не сейчас. Она видела то, что случилось когда-то давно. Эту сценку разыграли для нее прежние исполнители, которых уже много лет не было в живых. Джонни лежал, хватая ртом воздух, не сводя глаз с брата, не видя ее. Он назвал брата по имени, а потом закричал в мучительном, нестерпимом отчаянии. Он был на краю гибели. Мэгги не могла этого вынести, хотя и знала, что будет дальше.
– Не-е-ет! Я никуда не пойду. Меня никто не заставит! – Джонни изо всех сил сопротивлялся хватке смерти.
Внезапно над ними нависла третья фигура, и Мэгги вскрикнула, увидев прямо перед собой лицо незнакомца, прежде стоявшего там, наверху, на балконе.
– Так куда же он подевался? – обратился он к ней. Мэгги потрясенно отпрянула. – Куда ты делся, а, Джонни? – И парень ткнул пальцем в мираж посреди школьного вестибюля.
Этот парень вовсе не был актером из трагической сцены, которую только что видела Мэгги. Он не был простым призраком, игравшим свою роль в спектакле из далекого прошлого. Он вообще не был призраком, он был духом… живым существом, лишенным физического тела. Что-то в этом мальчишке показалось Мэгги очень знакомым. Он был красив – опрятной, аккуратной, правильной красотой. Он взглянул на Мэгги, и его рот скривился в жестокой ухмылке. Эту ухмылку она уже где-то видела.
– Роджер?! – дрожащим голосом проговорила она, не веря своим глазам.
– Правильнее будет сказать «дядя Роджер». Да, Маргарет?
Джонни двинулся на третий этаж. Ему наконец удалось сосредоточиться: маяком ему служил ужас, который излучал Шад. Правда, теперь вся школа время от времени вздрагивала, выбрасывая какую-то странную, непривычную энергию, и Джонни то и дело пронизывали сильные разряды мощных и противоречивых эмоций. Страх, ненависть, любовь, похоть, ревность внезапно и непредсказуемо налетали на него, словно порывы ветра. Из-за этого поиски Шада продвигались медленнее, чем ему бы хотелось. Но эмоции, хлеставшие его как бичом, ему не принадлежали. Школа трещала по швам, разваливалась, распадалась на части, и все накопившиеся за пять десятилетий подростковые муки, трагедии, терзания и страхи шипели и взрывались, словно тысячи крошечных гранат.
В коридорах третьего этажа висел густой дым. Самому Джонни дым был нипочем, но он знал, как этот дым опасен для Шада. Он отчаянно надеялся, что Шад еще не сдался. Собрав все свои силы, он принялся распахивать дверцы шкафчиков: дело шло труднее, чем обычно, и все же спустя всего несколько секунд он нашел Шада. Тот был почти без сознания, весь в поту, но еще дышал. Когда Джонни закинул его тело, словно лишенное костей, себе на плечо, Шад даже не стал сопротивляться. Он явно мало что понимал, глаза у него закатились. Как хорошо, что подобные чудеса все же случаются. Джонни не хотел бы сейчас иметь дело с тем Шадом, который всего несколько дней назад готов был изорвать его в клочья.
Джонни стрелой спустился по лестнице и свернул в коридор, где оставил Мэгги. Дым и жар стали совсем нестерпимыми, и Джонни отчаянно чертыхнулся, увидев, что Мэгги на прежнем месте нет. Он вновь сосредоточился, на этот раз настроившись на ее волну, что почти беспрерывно пела в его душе, и тут же ощутил происходившее в ней, ее страх, ее муку. Эти чувства едва не сбили его с ног. Почему она его не дождалась? Не зная, как поступить, он застыл на месте. Нужно обдумать все варианты. Прямо сейчас он должен вытащить Шада на воздух, пареньку совсем плохо. Но Джонни не мог просто вышвырнуть его за школьную дверь. Господи, как бы ему хотелось самому вынести Шада наружу!
– Мисс Маргарет! Шадрах! Маргарет!
От входа в школу, расположенного с западной стороны, послышался жалобный крик. Джонни узнал голос. Это Гас. Гас может ему помочь. Он помчался на голос, моля, чтобы сегодняшний день оказался из тех, когда Гас способен его увидеть. Если его теория верна, так и будет. Джонни давно пришел к выводу, что Гас видит его, только когда едва держится на ногах от усталости и при этом испытывает очень сильные чувства. Нынешняя ночь, пожалуй, отвечает всем этим требованиям.
Гас едва не столкнулся с ним. Старик не разглядел ни его, ни Шада в дыму и мгле школьного коридора и в ужасе отпрянул назад, переводя вытаращенные глаза с Джонни на бесчувственное тело своего внука. Джонни передал Гасу драгоценный груз. Старый уборщик чуть покачнулся под тяжестью, но тут же решительно выпрямился. Он благодарно кивнул, тем самым подтвердив, что увидел Джонни, и поспешил обратно к двери, через которую только что вошел в школу.
Теперь Джонни должен был отыскать Мэгги. Он принялся звать ее, летая по темным коридорам, чувствуя, как распадается окружавшее его все это время тепло школьного здания. Когда он вырвался в школьный вестибюль, его сердце чуть не разорвалось. Мэгги лежала в самом центре вестибюля, в том самом месте, где когда-то лежали он и Билли, в том месте, где Билли умер, а Джонни, сам того не понимая, выговорил себе место в чистилище. Мэгги держала в объятиях что-то, чего Джонни не видел. Эта картина напомнила ему тот день, когда он увидел их отражение в зеркале гардеробной при театральном зале… Красавица, сжимающая в объятиях пустоту.
– Мэгги… о нет, Мэгги! Не здесь, крошка. Не теперь. – И Джонни опустился рядом с ней на колени, подхватил ее на руки. Ее голова упала ему на грудь. Мэгги зашлась в приступе жестокого кашля.
– Роджер сказал, что я могу остаться с тобой. Я хочу этого. Я хочу остаться с тобой. Ляг рядом со мной, прошу, Джонни.
По телу Джонни разлилась едкая, холодная ненависть.
– Роджер? – Но он уже знал, что услышит в ответ. Его Мэгги, его девочка, способная видеть духов, встретилась с Роджером Карлтоном. Судя по всему, этот мстительный гад до сих пор не забыл старую вражду. Неужели он правда сумел обмануть эту невинную душу? И все ради одной лишь мести?
– Я видела тебя, Джонни. В ту ночь, когда умер Билли. Я видела, как вы с Билли упали с третьего этажа. А потом я увидела Роджера. Он был совсем юным. Значит, все духи на небесах юные? – Ее опять скрутил приступ кашля.
Джонни лихорадочно обернулся, окинул взглядом входные двери. Где же пожарные? Разве Гас не понимает, что Мэгги все еще здесь? Самой Мэгги, казалось, не было никакого дела до собственного спасения. Она продолжала говорить, но ее слова то и дело прерывали приступы кашля.
– Роджер спросил меня, где ты. А потом сказал, что я… могу стать такой же, как ты, и тогда мы будем вместе. – Голос Мэгги звучал хрипло, чуть слышно, но ее слова разрывали на куски его сердце, причиняли ему нестерпимые муки.
– Он соврал, Мэгги. Этот больной ублюдок тебе соврал. Если ты останешься здесь, то умрешь. И отправишься туда, куда отправляются ангелы, куда уходят такие, как ты и Билли, когда их жизнь обрывается. Если ты сегодня умрешь, то я лишусь тебя, Мэгги, а ты лишишься меня. Мы не окажемся вместе, Мэгги. Парням вроде нас с Роджером… мне кажется, нам уготовано совершенно иное место.
Стены вестибюля дрогнули, вокруг страшно загрохотало. Это не выдержала стеклянная крыша. Она разлетелась на мелкие осколки. Джонни придется самому вынести Мэгги из школы. Пятьдесят лет назад пожарных в городе было наперечет. Похоже, с тех пор в Ханивилле мало что изменилось. Если пожарные уже здесь, они тушат огонь в восточном крыле, рассчитывая остановить пламя, не дать ему распространиться на другие части здания. Им это не удастся. Огонь яростно клокотал, пожирая все, что попадалось ему на пути, и Джонни чувствовал, что школа сдается. Когда она рухнет, исчезнет и он.
Мэгги цеплялась за него, с трудом переводя дыхание. Нужно вынести ее отсюда прямо сейчас.
– Я люблю тебя, Джонни, – хрипло прошептала она. Глаза ее покраснели от дыма, но он видел, что она говорит ему чистую правду. – Я тебя не оставлю.