– Прости, и этого не могу. – Дух задумчиво пропустила пальцы сквозь волосы, глядя на воду. – Не вижу прошлое. Только то, что происходит в разных концах моих владений прямо сейчас, да и то, если очень присмотреться. – Она прищурилась и какое-то время молчала. – Мм… Ого! Похоже, ты не единственная, кто отправился в путь.
– Тогда мне уже очень пора. Хочу прийти первой! – Гвен вскочила и зашагала туда, куда дух показывала раньше. – Удачи!
– Эй, – мягко сказала дух. – Точно нет других желаний? Подумай. Не знаю, когда мы встретимся снова, я даже не понимаю, как ты меня нашла в такой глуши.
Гвен задумалась.
– А еда у тебя есть? – Дух кивнула, Гвен бодро повернулась к ней и вдруг вспомнила кое-что еще. – Нет, не надо, стой, я другое придумала. У меня был друг. В детстве. Я не знаю, может, мне приснилось, может, я это позже выдумала, но он, ну… Он был белкой. Говорящей лесной белкой.
Дух засмеялась, и Гвен криво улыбнулась в ответ. Она и забыла, как приятно разговаривать с тем, с кем не придется завтра вместе идти на арену.
– Один из мелких лесных духов, наверное, – добродушно ответила дух земли, отсмеявшись. – Я их уже встречала. Выяснила вот что: они не погибли, когда магия исчезла, просто застряли в своем зверином обличье: кто медведем, кто совой. Десять лет провели обычными животными, без магии и способности превратиться обратно. Так что те, кто еще жив, немного… Мм…
– Свихнулись, – обреченно подсказала Гвен.
– Вроде того. Тебе точно нужен постаревший, немного чокнутый дух? Больше, чем еда?
Гвен задумалась. Думать о еде было заманчиво, но… Она вспомнила, как сидела во дворе, укачивая смешного бельчонка, завернутого в пеленку. Они любили вот так играть в маму и малыша. Похоже, это все-таки был не сон.
– Его звали Ульвин, – пробормотала Гвен. – У него белая полоса на боку.
– Ясно, – кивнула дух. – Попробую.
Она вдруг упала назад и впиталась в землю без следа. Гвен села, обняв колени, и стала ждать. Она почти успела себя убедить, что все это ей просто привиделось, когда дух вышла из-за дерева, держа в сложенных полупрозрачных ладонях старую белку с седоватым хвостом.
Белка выглядела совершенно настоящей. Гвен потрясенно тронула ее пальцем – теплая, бочок часто вздымается во сне. Она отвыкла видеть животных, и выглядело это как чудо: дышащее меховое существо с мягкими лапками.
Гвен осторожно взяла существо и поднесла к лицу. Оно было приятное на ощупь, но, кажется, не то, которое она искала, – она помнила свою белку маленькой и забавной, а не этим сонным древним созданием с седым носом.
– Поищите еще, это не мое, – наконец сказала она и протянула белку обратно, но та вдруг открыла свои тусклые глазки и огляделась.
Смотреть в звериные глазки, окруженные мехом, было так странно, что Гвен чуть не выронила существо. А оно замолотило лапками по воздуху и пискнуло:
– Это ты!
Меховое существо вывернулось, пробежало по руке и вскочило на плечо, тыкая ее маленьким носом в щеку. Гвен замерла. Когтистые лапы остро переминались по плечу, и ей захотелось сжаться и сбросить их с себя.
– Какой кошмар. Ты такая огромная! Ох. – Белка потерлась головой о ее шею. – Я думал, ты вернешься раньше.
Гвен сняла его с плеча и поднесла к лицу.
– Ты меня с кем-то перепутал, – хрипло сказала она.
Вся эта затея уже начала казаться ей глупой, надо было выбрать еду.
– Ой, ну конечно! – пропыхтела белка и закашлялась. – Я, может, и старый, но память еще не совсем растерял. Частично. Но не настолько!
Гвен быстро опустила его на землю и отошла на несколько шагов. Нет, нет, она ведь просто хотела, чтобы все снова стало, как в детстве, зачем ей эта чужая облезлая белка?
– Мне пора, – выдохнула она и пошла, как она надеялась, на юго-восток.
Белка догнала ее, тяжело задыхаясь и топоча по земле.
– Стой! Не так быстро, я не успеваю! Погоди!
Гвен прошла еще несколько шагов вдоль ручья и развернулась.
– Я тебя не знаю, – отчаянно выпалила она. – Иди домой!
– Как это не знаешь?! – возмущенно запыхтела белка. – Помнишь, ты сделала для меня огромный желудь? А еще ты свою магию какой-то железной штуковине отдала, я не понял, зачем, надеюсь, ты ее забрала, и…
Гвен сглотнула и пару минут моргала, глядя перед собой. Потом села на землю и обеими руками посадила белку на колени.
– Это и правда ты, – пробормотала она и прижала меховое создание к себе. – Ох.
– Да уж, – проскрипел он, цепляясь когтями за ее одежду. – Я вот тебя сразу узнал.
Гвен подняла глаза. Дух земли снова сидела у воды и весело смотрела на них.
– Ого, как же приятно помогать, – улыбнулась дух. – И правда как будто сил слегка прибавилось, а ведь аниму тратить не пришлось! Придумаю, что могу вот так же сделать для остальных, не тратясь. Но сначала… – Она душераздирающе зевнула и улеглась на траву. – Сначала посплю. Благодарю, ты меня вдохновила.
Одинокая золотистая крупинка анимы поплыла в сторону Гвен, и та ловко поймала ее и приложила к груди. В груди слегка потеплело, и Гвен улыбнулась.
– Меня зовут Гвен. А у тебя есть имя? – тихо спросила она, но дух только устало махнула рукой, не вставая.
– Больше нет. Оно осталось в прошлом. Спи, Гвен.
Ручей вдруг стал громче – журчал, нежно плескал о травянистые берега и с двойным усердием издавал успокаивающие звуки текущей воды. Гвен почувствовала, как ее веки невыносимо тяжелеют, и прилегла на траву, одной рукой прижимая к себе Ульвина. Тот сонно перебрал лапками по ее груди и тихо, свистяще захрапел. Гвен хотела попросить его перестать издавать эти звуки, но сон уже накрыл ее, как толстое одеяло.
Утро было великолепно ярким, как будто мир отмыли до блеска. Гвен сощурилась от света и запоздало поняла, что глаза вообще-то не так уж и болят. Всего несколько дней вне Селения – и уже привыкла к солнцу.
Берег ручья при свете выглядел даже лучше, чем в тумане: ярко-красные листья на деревьях, дружелюбно сияющая вода. Духа земли и след простыл, а вот Ульвин был на месте: сопел как ни в чем не бывало. Гвен с незнакомым душераздирающим чувством рассмотрела его облезлый посеревший мех и ввалившиеся глаза. Ей одновременно хотелось выбросить своего друга детства подальше, чтобы не видеть, что с ним стало, и прижать к себе изо всех сил. Она остановилась на втором варианте.
Ульвин заворчал и с трудом приоткрыл глаза.
– Ты мне не приснилась, – довольно прошептал он. – Я очень, очень долго ждал, когда ты придешь. Иногда думал, что я тебя выдумал. Где ты была так долго?
Гвен вздохнула. Она не знала, как на это ответить, чтобы не было очень грустно, и поэтому молча начала черпать и пить воду из ручья. Есть все еще хотелось, в животе урчало, но вода слегка забивала голод. Какая жалость, что у нее нет какой-нибудь посудины, чтобы взять воду с собой! Или есть? Гвен торопливо развязала узел и попыталась зачерпнуть воду лаптем, но та тут же вылилась.
– Ого, сколько у тебя всего мягкого! – Ульвин устроился на груде одежды и почесал себе бочок, смачно поскребывая когтями по меху. – Я поеду тут. Неси аккуратно, у меня иногда голова кружится, даже когда по веткам прыгаю. Кстати, а куда мы идем?
Гвен сунула мокрый лапоть обратно, кое-как завязала узел, оставив отверстия, чтобы Ульвин мог дышать, и тот немедленно высунул голову наружу.
– Я так рад, что ты тут! А твоя мама где? О, я ее помню, такая строгая, я ее побаивался!
– Мы ее найдем, – тихо сказала Гвен и потащила узел, в котором теперь постоянно что-то шевелилось и шуршало, в ту сторону, которую ей вчера указала дух земли. – Не когти одежду, порвешь.
– Ты стала такая скучная, – огорчился Ульвин. – Разве я не важнее одежды? Одежды в мире полно, а я один.
Гвен подмывало ответить, что после игровой формы, в которой они ходили годами, эти вещи кажутся ей удивительными и чудесными, и еще они мамины, поэтому их нужно беречь, но за последнюю пару дней она, кажется, разговаривала больше, чем за последние несколько лет, и теперь хотелось только молчать.
Ульвин, наоборот, трещал, не закрывая рта. Рассказывал про каких-то своих приятелей, которые застряли в телах волков и соек. Про свою названую маму, обычную белку, которая жила долго и мирно преставилась совсем недавно, чуть-чуть не дожив до возвращения магии. Про новое место силы, озеро, о котором судачат все духи, пришедшие в себя, – ну, те из них, которые не совсем выжили из ума. Про какого-то стрижа, вернувшего место силы, и про яркую жар-птицу, которая теперь шныряет по лесам и предлагает всех попугать.
Тут Гвен его прервала – про животных ей слушать надоело.
– Слушай, ты не знаешь, в лесу можно какую-нибудь еду найти?
– Конечно! Орешки, желуди. Но не здесь, тут не те деревья. – Он обвел лес взглядом знатока. – Меня издалека перенесли, я где-то спал, и у меня там были тайнички с едой. Правда, я иногда забывал, где они, приходилось по несколько дней искать.
Гвен кивнула, не представляя, что на это можно ответить.
Она уже решила, что лес не кончится никогда, но тут деревья начали редеть, а затем впереди показались силуэты домишек: приземистых и скучных, не то что в их деревне, где сохранились хоть какие-то остатки красоты. С одной стороны, соваться к людям было опасно, но с другой – где люди, там еда. Ульвин, к счастью, давно уснул и молчал, так что Гвен решительно потащила свой узел к домам.
Деревенька казалась тихой и сонной, дерущихся нигде было не видно, и Гвен, подгоняемая зверским голодом, решительно постучалась в ближайший дом.
Ей открыла уставшая заспанная женщина – и подскочила, глядя на нее.
– Ты… – Она прокашлялась. – Ты кто? Ты из… из другой деревни?
– Да, – кивнула Гвен и, все-таки не выдержав, спросила: – А где… э-э… Где дети?
– Скоро будут. – Женщина разом успокоилась и расплылась в дружелюбной улыбке. – Вы к Ивару, да? К господину магу? Насчет ваших детей?
– У меня нет детей, но… – начала Гвен и сама себя перебила: – У вас тут есть маг? Настоящий?! – Вот уж кто, наверное, не откажется покормить сотоварища, ведь делиться с неимущими – полезно для анимы! – Да, мне надо к нему, – важно сказала она.