Нари помедлила.
– Низрин, ты не оставишь нас ненадолго?
– Конечно, бану Нахида. – Низрин поклонилась.
Нари подождала, пока Низрин не скроется за шторкой, и опустилась рядом с Джамшидом на колени.
– Ты слишком торопишь события, – сказала она с мягким укором. – Не надо так. Твой организм идет на поправку. Ему просто нужно время.
– Нет у меня времени, – ответил Джамшид. – Кончилось.
– Время всегда есть, – возразила Нари. – Ты еще молод, Джамшид. У тебя впереди – десятки, сотни лет жизни, – она взяла его за руку. – Я знаю, как ты хочешь вернуться к нему на службу. Снова легко вскакивать в седло и пускать дюжины стрел из лука. Все придет. – Она заглянула ему в глаза. – Но тебе нужно смириться с тем, что для этого могут понадобиться годы. Наши сеансы… Я вижу, сколько боли они тебе причиняют, и главное, как тяжело сказываются на твоем организме.
– Но это мое решение, – упрямился он. – В прошлый раз ты сказала, что вам почти удалось вылечить поврежденные нервные окончания, которые, скорее всего, и стали основной причиной болей в ноге.
Сейчас Нари как никогда хотелось иметь за плечами лет на десять больше практики в лазарете или хотя бы более опытного целителя под боком, чтобы выдержать этот разговор. Смотреть в глаза пациентам, даже незнакомым, уповающим на ее знания, было слишком тяжело, что уж говорить о хорошем друге.
Она попробовала зайти с другой стороны.
– Где Мунтадир? Вы всегда приходили вместе.
– Я сказал ему, что передумал. У него и так сейчас полно проблем, не хватало еще волноваться за мое состояние.
Силы Создателя, он все только усложняет.
– Джамшид…
Его ответ все-таки доконал ее.
– Умоляю, – сказал он. – Я выдержу любую боль, Нари. Я выдержу несколько дней постельного режима. А если тебе покажется, что есть угроза чего-то более страшного, мы всегда можем остановиться.
Нари вздохнула.
– Сперва нужно тебя осмотреть. – Она помогла ему снять шаль, завязанную на плечах. – Ложись на спину.
Они уже столько раз проходили через это, что заучили последовательность действий наизусть. С принесенного Низрин подноса Нари взяла латунную палочку с тупым концом и провела ей по левой ноге Джамшида.
– Жжет по-прежнему?
Джамшид кивнул.
– Но это все же лучше слабости, которую я чувствую в правой ноге. Вот что доставляет больше всего неудобств.
Нари перевернула его на живот. При виде его обнаженной спины она, как всегда, непроизвольно вздрогнула. Шесть шрамов, шесть коротких рубцов обозначали те места, куда вонзились Дарины стрелы. Одна угодила прямо в позвоночник, другая – проткнула правое легкое.
Ты должен быть мертв. Каждый раз, осматривая столь серьезные раны, Нари заново приходила к этому неутешительному выводу. По жестокому королевскому приказу, который должен был служить для Каве стимулом к скорейшей поимке предполагаемых сообщников Дары, к Джамшиду целую неделю не подпускали целителей. За все это время никто не вынул из него стрел. Он был обречен умереть. Почему он выжил – оставалось загадкой. Равно как и то, почему на нем так плохо сказывались ее магические методы лечения.
Нари скользнула взглядом по маленькой черной татуировке на внутренней части его лопатки. Несчетное количество раз она видела эти три спиралевидных иероглифа. Ей они казались бледным напоминанием о ярких витиеватых татуировках, густо покрывавших кожу Дары, среди которых можно было найти и фамильные знаки с родовыми печатями, и списки героических побед, и защитные заклинания. Джамшид только закатил глаза, когда Нари попросила рассказать о них. Оказывается, за несколько поколений, сменившихся после войны, традиция нанесения обрядовых татуировок практически забылась Дэвами, особенно в столице. В шутку он даже пожаловался, что такие старомодные суеверия с головой выдавали его провинциальное происхождение.
Нари притронулась к его спине. Джамшид напрягся.
– Может, вина? – предложила она. – Чтобы легче перенести боль?
– Я осушил три бокала, только пока набрался смелости прийти сюда.
Замечательно. Нари взяла в руки длинный кусок материи.
– На этот раз попробуем связать тебе руки. – Жестом она показала на столбцы в изголовье кушетки. – Держись крепче. Это поможет, если ты захочешь вцепиться во что-нибудь.
Джамшид уже дрожал.
– У тебя есть что-то, что можно прикусить?
Она молча дала ему тонкий брусок кедрового дерева, вымоченный в опиуме, после чего положила руки на голую спину Джамшида и напоследок оглянулась удостовериться, что штора плотно задернута.
– Готов?
Он дергано кивнул.
Нари закрыла глаза.
В считаные секунды она уже читала его организм как открытую книгу. Бешеный ритм его сердца, перегоняющего кипучую черную кровь по спутанным дорожкам тонких вен. Клекот желудочных соков и прочих телесных жидкостей. Размеренное расширение и сжатие мехов легких.
Подушечки пальцев вжимаются в его кожу. Перед мысленным взором Нари из полной темноты почти вырисовываются нервные окончания позвоночника – ярко раскрашенные, подрагивающие волокна, защищенные бороздчатыми костяшками позвонков. Нари опустила пальцы ниже, положила их на бугорки шрамов, проникая прикосновением под кожу, ощупывая пострадавшие мышцы и ослабленные нервы.
Нари перевела дух. Только эту часть она и могла выполнить, не причиняя Джамшиду боли. Но когда она направляла на него свои целительские силы… вот тогда организм начинал сопротивляться. Будь на его месте кто угодно другой, Нари уже давно бы срастила разорванные сухожилия и разгладила рубцовую ткань, затянувшую мускулы, причиняя Джамшиду боль и неудобства. Для такого лечения требовалась мощная магия, выжимающая из Нари все соки. Да, возможно, понадобился бы не один сеанс, чтобы добиться полного выздоровления, но пациент вернулся бы в седло, еще и с луком наперевес, уже годы назад.
Нари сфокусировала внимание на небольшом участке изодранной нервной ткани. Скрепя сердце она скомандовала трепыхающимся окончаниям воссоединиться.
Магия ворвалась в нее с необузданным напором, будто бы защищаясь. Нари словно получила мощный ментальный удар, но она была готова к этому. Сопротивляясь изо всех сил, она вернула поврежденный нерв на законное место. На кушетке бился в агонии Джамшид, сдавленно кряхтя сквозь стиснутые зубы. Стараясь не обращать на него внимания, она перешла к следующему нерву.
Она успела срастить три нерва, когда Джамшид застонал.
Он выгнулся в ее руках, веревки, которыми он был привязан к кушетке, натянулись. Его кожа пылала, обжигая Нари пальцы, словно все болевые рецепторы разом воспламенились. Пот градом катился по ее лицу, но Нари не отступала. На небольшом участке оставалось всего пять незалеченных нервов. Трясущимися руками она потянулась к следующему. На то, чтобы противиться реакции его организма и направлять свою целебную магию в нужное русло, требовалась недюжинная сила, а Нари чувствовала, что слабеет с каждой секундой.
Еще один раненый нерв сросся в положенном месте и слабо засветился – незримо для окружающих. Она приступила к следующему.
Деревяшка выпала у Джамшида изо рта, и воздух пронзил его вопль. На коже выступили хлопья пепла, как вдруг случился внезапный выплеск магии, и веревки на его руках охватил огонь.
– Джамшид? – раздался за спиной голос отнюдь непрошеного гостя. – Джамшид?
Рядом с ними возник Мунтадир. Неожиданное вторжение выбило почву у Нари из-под ног, в результате чего силе, обитавшей сейчас в теле Джамшида, удалось сбить ее с ног буквально: на Нари обрушился такой мощный выплеск энергии, что она отшатнулась, а связь с Джамшидом была окончательно разорвана.
Джамшид лежал без движения. Не обращая внимания на пульсирующую боль в голове, Нари вскочила на ноги и бросилась к нему, чтобы проверить его состояние. Пульс был учащенным, но, главное, стабильным. Джамшид просто потерял сознание. Она расторопно потушила огонь у него в запястьях.
В бешенстве Нари повернулась к Мунтадиру.
– О чем ты думал, черт возьми? – накинулась на него она. – Еще немного, и у меня бы все получилось!
Мунтадир опешил.
– Получилось? Да он горел!
– Он джинн! Немного огня ему не повредит.
– Его вообще не должно сейчас здесь быть! – не унимался Мунтадир. – Это ты убедила его возобновить лечение?
– Я убедила его? – возмутилась Нари, изо всех сил стараясь не дать эмоциям прорваться наружу. – Да нет же, идиот. Он делает это ради тебя. Ты бы и сам это заметил, если бы думал не только о себе!
Глаза Мунтадира заблестели. Нервными движениями он натянул шаль Джамшиду на плечи. От привычной грации не осталось и следа.
– Значит, ты должна была запретить ему. Ты так безрассудна в своих попытках доказать себе, что…
– Я не безрассудна. – Споры с Мунтадиром о политике или его семье – это одно, но Нари не позволит ему вот так, ничтоже сумняшеся, обвинять ее в некомпетентности. – Я знаю, что делаю, и была ко всему готова. Это ты вмешался.
– Ему было больно!
– Но я его лечила! – все-таки вышла из себя она. – Может, если бы ты проявил такую же заботу, когда твой отец бросил его умирать, сейчас он был бы в лучшей форме!
Это вырвалось непроизвольно. Как бы сильно они ни ссорились, Нари никогда не хотела предъявлять ему таких обвинений. Слишком хорошо она понимала, как Гасан умел вселять страх в окружающих, добиваясь их беспрекословного подчинения – ее и саму сковывал ужас, когда она представляла его в гневе.
К тому же ей было прекрасно известно, как Мунтадир относился к Джамшиду.
Супруг отшатнулся от нее, словно Нари дала ему пощечину. Шок, обида и – не в последнюю очередь – чувство вины отразились на его лице. От гнева он весь пошел красными пятнами.
Нари захотела взять свои слова обратно.
– Мунтадир, я лишь хотела сказать…
Он поднял руку, не позволяя ей продолжить, и ткнул дрожащим пальцем в Джамшида.
– Он пострадал только из-за Дараявахауша. И из-за