Джамшид встал между ними.
– Нари, ему нельзя в храм, – предупредил он, переходя на дивастийский. – Его чучела сжигают у наших алтарей!
Нари не успела ответить. К ним подоспел еще один всадник, чье присутствие удивляло даже больше, чем Али.
– Мир вашему дому, – чинно произнесла Зейнаб, спешившись. – Прекрасный день, не находите?
У Нари буквально отвисла челюсть. Принцесса выглядела еще шикарнее, чем ее брат, в развевающихся золотых штанах для верховой езды под ярко-полосатой туникой цвета индиго. Под головной убор из сверкающих сапфиров она надела черную шейлу, серебряная маска Гезири частично скрывала ее лицо, а на пальцах поблескивали драгоценные камни.
Зейнаб взяла брата за руку и, сногсшибательно улыбнувшись, повернулась к собравшимся поглазеть на них Дэвам. Никто не стал бы отрицать, что королевские отпрыски представляли собой крайне эффектное зрелище, и Зейнаб наслаждалась этим сполна.
– Ч-что ты здесь делаешь? – выдавила из себя Нари.
Зейнаб пожала плечами.
– Прибежал Али и сказал, что тебе нужна помощь Кахтани, чтобы склонить жрецов на свою сторону. Вот мы и пришли. А самое главное, пришла я, – добавила она приторным голоском. – А то, если вы не в курсе, вы оба, – она указала на Али и Нари, – слишком категоричны. – Ее взгляд скользнул мимо Нари. – Джамшид! – окликнула она с теплом в голосе. – Как твои дела? Как поживает отец?
От такого напора доброжелательности Джамшид подрастерял часть своего гнева.
– У нас все хорошо, принцесса. Спасибо, что спросили. – Он искоса взглянул на Нари. – Кстати, об отце… Он вернулся.
Нари прикрыла глаза. Все это стало напоминать какой-то дурной сон.
– Твой отец в городе? Каве здесь?
Сглотнув, Джамшид кивнул.
– Обычно после путешествия он первым делом наведывается в храм и благодарит Создателя за благополучную дорогу домой.
– Какая славная традиция, – весело заметила Зейнаб, метнув внимательный взгляд на брата. При упоминании Каве лицо Али исказила такая гримаса, как будто принц жевал лимон. – Ты согласен, Ализейд?
Али дернул головой, неопределенно кивая.
– Да, славная.
– Ну что, пойдем? – предложила Зейнаб, вклиниваясь между мужчинами. – Джамшид, а ты, будь так добр, проведи для меня экскурсию? Али и Нари, вероятно, предстоит обсудить еще массу скучных тем.
– Твоя сестра? – прошипела Нари, как только Джамшид и Зейнаб отошли на приличное расстояние.
Али беспомощно посмотрел на нее в ответ.
– Каве?
– Сама не ожидала, – сказала она мрачно. – А он ведь такой консерватор. Он точно будет против.
– И, увидев меня здесь, он тоже не обрадуется, – предупредил Али. – Мы с ним… никогда особо не ладили.
– Ты и Каве? – переспросила она язвительно. – Ума не приложу почему, – Нари вздохнула, глядя на храмовые ворота. Несмотря на все ее страхи, пригласить Ализейда аль-Кахтани в стены храма было намного проще, чем признаться в том, что она приняла решение работать вместе с шафитами. – Оставь оружие в моем паланкине.
Али потянулся к рукояти зульфикара, как заботливая мать к своему ребенку. – Это еще зачем?
– В храм нельзя проносить оружие. Вообще, – уточнила она, надеясь, что воинственный принц все-таки ее понял.
– Ладно, – пробурчал он, снимая с себя зульфикар, ханджар и аккуратно складывая их в ее паланкин.
Из ножен на щиколотке он вынул маленький клинок, за ним последовал шип из рукава, после чего Али повернулся к ней, сверкнув медным реликтом в ухе.
– Идем.
Зейнаб и Джамшид прошагали уже половину главной аллеи, и до них доносился мелодичный голос принцессы. На территории храма, как обычно, было полно народа. Дэвабадцы прогуливались по ухоженной территории, приехавшие издалека дальние родственники отдыхали на коврах, расстеленных в тени деревьев. Люди останавливались поглазеть на Зейнаб, восторженно разглядывая принцессу и тыча пальцами.
Завидев Али, реагировали иначе. Нари слышала чьи-то вздохи, замечала косые взгляды и откровенный испуг.
Нари решила не обращать внимания. Она расправила плечи и вздернула подбородок. Сегодня она не проявит слабости.
Али рассматривал храмовый комплекс с явным одобрением во взгляде, казалось, не замечая всеобщей враждебности.
– Как красиво, – восхитился он, когда они проходили мимо высоких кедров. – Эти деревья выглядят так, будто росли здесь со времен Анахид. – Опустившись на колени, он провел пальцами по одному из ярко раскрашенных каменных дисков, которыми были выложены дорожки храма. – Никогда не видел ничего подобного.
– Эти камни из озера, – объяснила Нари. – Согласно легенде, мариды преподнесли их в качестве дара.
– Мариды?
Али как будто переполошился и резко выпрямился, все еще держа в руке камень ярко-рыжего цвета заходящего солнца, испещренный малиновыми крапинками.
– Я не знал…
Камень в ладони Али вдруг переливчато замерцал, как будто виднелся сквозь светлую морскую толщу.
Нари выбила камень у него из рук.
Глаза Али округлились.
– Я… мне очень жаль.
– Все нормально.
Нари рискнула взглянуть по сторонам. Все глаза, конечно, были обращены на них, но происшествия, похоже, никто не заметил.
Али шумно сглотнул.
– Это часто случается? – с надеждой спросил он.
– Насколько мне известно, никогда. – Она пристально посмотрела на него. – Впрочем, учитывая происхождение этих камней…
Али закашлялся, призывая ее замолчать.
– Мы можем не говорить об этом прямо здесь?
Справедливо.
– Хорошо. Но больше ничего здесь не трогай. – Нари помолчала, только сейчас начиная понимать, кого собралась привести в храм. – И, пожалуй, постарайся ничего не говорить. Вообще.
На его лице промелькнуло недовольное выражение, но он замолчал. Джамшида и Зейнаб они нагнали у входа в храм.
У Зейнаб горели глаза.
– Какое удивительное место, – воскликнула она. – Джамшид так интересно обо всем рассказывает. Ты знал, Али, что когда-то он был здесь послушником?
Али кивнул.
– Мунтадир рассказывал, что ты готовился стать жрецом. – Он посмотрел на Джамшида с любопытством. – Что заставило тебя передумать и поступить на службу в Гвардию?
Лицо Джамшида было каменным.
– Я хотел быть настоящим защитником своего народа.
Зейнаб быстро подхватила брата под руку.
– Почему бы нам не зайти внутрь?
Джамшид повел их в храм, и как целительница Нари не могла не отметить, что сегодня он немного меньше опирается на свою трость. Возможно, сеанс, прерванный Мунтадиром, все-таки принес свои плоды.
– Это, – показывал Джамшид, – алтари, посвященные наиболее почитаемым нашим предкам. – Он оглянулся на Али. – Если не ошибаюсь, многие из них убиты вашими соплеменниками.
– Насколько я помню, и ваши соплеменники неоднократно платили нам тем же, – злобно парировал Али.
– Может, не будем сейчас спорить о войне, – попросила Нари, ускоряя шаг. – Чем дольше я отсутствую в лазарете, тем выше шанс возникновения экстренной ситуации.
Али, шагавший рядом с ней, вдруг застыл. Нари повернулась к нему и увидела, что его взгляд прикован к последнему алтарю. А он, бесспорно, привлекал внимание. Это был самый популярный алтарь в храме, украшенный цветочными гирляндами и заваленный подношениями.
Нари услышала, как у Али перехватило дыхание.
– Это…
– Дараявахауш? – раздался за их спинами голос Каве, а затем показался и сам старший визирь, все еще одетый в дорожное платье. – Да, это он. – Он сложил руки в благоговейном жесте. – Дараявахауш э-Афшин, последний великий защитник Дэвов и хранитель Нахид. Да упокоится он в тени Создателя.
Краем глаза Нари заметила, как Джамшид вздрогнул, но промолчал, оставаясь верным своему племени перед лицом гостей.
– Старший визирь, – почтительно приветствовала она. – Да будет гореть твой огонь вечно.
– Взаимно, бану Нахида, – ответил Каве. – Принцесса Зейнаб, мир вашему дому. Честь и большая неожиданность видеть вас здесь. – Он повернулся к Али и сразу изменился в лице. – Принц Ализейд, – холодно бросил он. – Вернулись из Ам-Гезиры?
Али не обратил внимания на грубость. Он не мог оторвать глаз от алтаря Дары и, похоже, из последних сил старался сохранить самообладание. Взгляд упал на лук за его спиной, и он весь подобрался. Нари не винила его, она помнила, что Джамшид отреагировал точно так же, впервые увидев копию оружия, которое чуть не лишило его жизни.
Но потом Али подошел ближе, и его взгляд остановился у подножия статуи Дары. Сердце Нари ухнуло. Нет. Только не сегодня.
Али поднял какой-то предмет из общей кучи подношений. Тот весь обуглился и почернел, но крокодильи черты узнавались мгновенно.
Зейнаб тихо ахнула. Это было слишком даже для нее.
– Это крокодил? – спросила она голосом, в котором сквозила ярость.
Нари затаила дыхание. Али дернулся, и про себя она прокляла того, кто оставил здесь череп. Вот и все. Сейчас он вспылит, ляпнет что-нибудь такое, за что жрецы вышвырнут его за порог храма, а на ее идеях о работе с шафитами можно будет ставить крест еще до того, как она успеет все объяснить.
– Я так понимаю, это предназначено мне? – спросил Али после недолгого молчания.
Первым заговорил Каве:
– Полагаю, это подразумевалось, да.
Джамшиду рядом с ним стало неловко.
– Али… – начала было Нари.
Но Али просто положил его обратно. Только не на пол, а к копытам каменного коня Дары, топчущим рельефных пескоплавов, которых зоркий принц, без сомнения, заметил.
Он сложил пальцы домиком.
– В таком случае, за Дараявахауша э-Афшина, – сказал он преувеличенно галантно, с легким намеком на сарказм. – Лучшего и ужаснейшего воина, с которым приходилось тягаться этому крокодилу. – Он обернулся, ослепив Каве почти жуткой улыбкой. – Пойдем, старший визирь, – сказал он, приобнимая его за плечи и притягивая к себе. – Слишком давно мы с тобой не виделись, к тому же нашей блистательной бану Нахиде уже не терпится рассказать тебе о своих планах.