– К несчастью, слишком хорошо знаю, – отозвался Александр, не глядя на Степанова. – Без шума и суеты. Тайком и втихомолку. Не знаю, есть ли в Морозове отделение НКВД.
– Самое примитивное, но есть. Как повсюду. Но ты – птица высокого полета. Тебя повезут через озеро в Волхов, – прошептал полковник.
Через озеро.
– Спасибо, товарищ полковник, – кивнул Александр с вымученной улыбкой. – Обещаете, что сначала меня произведут в подполковники?
Степанов тихо охнул.
– Из всех моих людей я больше всего надеялся на тебя, майор.
– И напрасно. У меня было меньше всего шансов. Но сделайте мне одолжение, если вас начнут допрашивать насчет меня… – он мучительно пытался найти подходящие слова, – помните, что есть битвы, проигранные с самого начала.
– Да, майор.
– И поэтому не тратьте ни минуты, защищая мою честь и достоинство. Отрешитесь от всего и отступайте, – посоветовал Александр, опуская глаза. – И не забудьте захватить с собой оружие.
Степанов встал.
Все недоговоренное оставалось между ними. Но Александр не мог думать ни о себе, ни о Степанове. Самое главное – выяснить это недоговоренное.
– Вы не знаете, упоминалось ли о моей…
Он прикусил губу. Но Степанов понял.
– Нет. Но это только вопрос времени.
Слава богу! Значит, Дмитрий не выдал сразу обоих! Как же он старался разлучить их! Это было его заветной мечтой, но все же главным для него оставалось спасти свою шкуру.
– Он никогда не отберет у тебя все, Александр.
Значит, оставалась надежда.
– Могу я что-то сделать для нее? – донесся до Александра голос Степанова. – Может, договориться о переводе обратно в ленинградскую больницу или лучше в молотовскую? Подальше отсюда.
Справившись со спазмом, сжавшим глотку, Александр ответил, по-прежнему глядя в сторону:
– Да, товарищ полковник, кое-что вы сделать можете…
У него не осталось времени ни думать, ни чувствовать. Потому что в противном случае мысли и чувства поглотят все, что еще осталось от него. Сейчас следовало действовать.
Сразу после ухода Степанова Александр позвал Инну и попросил привести доктора Сайерза.
– Майор, после сегодняшнего вряд ли к вам кого-то пустят, – недовольно сказала она.
Александр посмотрел на людей в штатском.
– Все это чепуха, Инна, небольшая ссора, не стоящая яйца выеденного. Только не рассказывайте сестре Метановой. Хорошо? Знаете, как мне от нее попадет?
– Знаю-знаю, так что ведите себя прилично. А не то все ей выложу.
– Даю слово.
Сайерз пришел через несколько минут, весело улыбнулся и сел.
– Что происходит, майор? Чем провинился бедняга рядовой? За что вы его изуродовали?
Александр пожал плечами:
– Мерились силами, и я не рассчитал.
– И он проиграл. А нос? Вы и носами мерились?
– Доктор Сайерз, послушайте меня и забудьте вы на секунду о Дмитрии, – начал Александр, собрав в кулак остатки воли. Та сила, которая наполняла его когда-то, утекла по каплям… Перешла к маленькой девушке с веснушками. – Доктор, когда мы впервые говорили о…
– Я понял.
– Вы спросили, чем можете помочь, помните? И я ответил, что вы ничем мне не обязаны. – Он снова помедлил, стараясь держать себя в руках. – Оказалось, я ошибался. И сейчас отчаянно нуждаюсь в вашей помощи.
– Майор Белов, – улыбнулся доктор, – я и без того делаю все, что могу. Ваша сестра из палаты для умирающих обладает поистине огромной силой убеждения.
Моя сестра из палаты для умирающих…
Александр как-то сжался внутри. Но все же продолжал:
– Нет, слушайте внимательно. Я хочу, чтобы вы сделали для меня одну-единственную вещь.
– Все, что в моих силах.
– Увезите мою жену из Советского Союза, – прерывающимся голосом пробормотал Александр.
– Я так и намеревался.
– Нет, доктор. Я имею в виду сейчас. Возьмите ее, возьмите… – Он никак не мог выговорить ненавистное имя. – Возьмите Черненко, эту сволочь со сломанной рукой, и бегите.
– О чем это вы?
– Доктор, у нас очень мало времени. В любую минуту вас потребуют к раненому, и я не успею докончить.
– Вы едете с нами.
– Нет.
– Майор, о чем вы тут толкуете, черт возьми? – запальчиво выкрикнул доктор по-английски.
– Ш-ш-ш, – шикнул Александр. – Самый крайний срок – завтра.
– А что будет с вами?
– Забудьте обо мне, – твердо велел Александр. – Доктор Сайерз, Таня нуждается в вашей помощи. Она беременна – вы об этом не знали?
Доктор ошеломленно покачал головой.
– Так вот, она беременна. И ей предстоит слишком много вынести. Помогите ей избавиться от страха… Только вы сможете защитить ее. Пожалуйста, вытащите ее отсюда и берегите, как можете.
Александр отвернулся. Его глаза наполнились…
Камой, и ее телом в мыльной пене.
Наполнились…
Ее руками, обнимающими его за шею, теплым дыханием в его ухе, шепчущим: картофельные оладьи, Шура, или яйца?
Наполнились…
Ею, выходящей в ноябре из госпиталя на Греческой. Маленькой, одинокой в широком пальто, глядящей в землю… она даже не может поднять голову, проходя мимо него на Пятую Советскую. Одна, в своей Пятой Советской жизни…
– Спасите мою жену, – прошептал Александр.
– Я больше ничего не понимаю! – взволнованно пробормотал доктор.
Александр грустно качнул головой:
– Видите вон тех людей в штатском, мимо которых вы проходили по пути сюда? Это сотрудники НКВД. Помните, я рассказывал вам, что такое НКВД? И о том, что случилось с моими родителями и со мной?
Сайерз побледнел.
– НКВД правит этой великой страной. Это неумолимое орудие закона. И они пришли за мной. Снова. Завтра я исчезну, но после этого Таня не может оставаться здесь ни минуты. Она в страшной опасности. Спасите ее.
Но доктор по-прежнему отказывался понимать и все больше нервничал.
– Александр, – пробормотал он, протестующе качая головой, – я завтра же лично позвоню в американское посольство, расскажу о вас и попрошу вмешаться.
Александр начинал волноваться. Сможет ли он убедить Сайерза? Сможет ли тот сделать все необходимое? Сохранить спокойствие перед лицом надвигающейся бури? Сейчас он казался крайне расстроенным.
– Доктор, – сказал Александр, стараясь держать себя в руках, – вам трудно понять, что здесь происходит, но у меня нет времени объяснять. Где ваше посольство? В Швеции? В Англии? К тому времени как вы дозвонитесь и они свяжутся с госдепартаментом США, здешние парни из НКВД схватят не только меня, но и ее. Какое отношение имеет Татьяна к Америке?
– Она ваша жена.
– Да, с которой я обвенчался под вымышленным именем. Русским. И даже если Соединенные Штаты захотят что-то сделать для нее, будет поздно. Говорю вам, забудьте обо мне. Позаботьтесь о ней.
– Нет! – выдохнул Сайерз, вскакивая. Не в силах усидеть, он принялся бегать вокруг кровати, старательно поправляя одеяла.
– Доктор! – воскликнул Александр. – Понимаю, у вас нет времени все хорошенько обдумать. Но что, по-вашему, случится с советской девушкой, когда обнаружится, что она замужем за человеком, подозреваемым в том, что он американец, обманным путем затесавшийся в славные ряды красных офицеров? Как, по-вашему, поступит после этого наркомат внутренних дел с моей беременной женой?
Сайерз молчал.
– Могу подсказать: они используют ее как средство воздействия на меня при допросах. «Скажите все, иначе вашу жену ждет допрос с пристрастием». Знаете ли вы, что это означает? Что мне придется сказать им все. У меня не останется ни единого шанса. Я не позволю подвергнуть ее пыткам. Впрочем, они могут использовать и меня как средство давления на нее. «Вашему мужу ничто не грозит, если скажете правду». И она скажет. А потом…
– Нет! – охнул Сайерз. – Мы немедленно уложим вас в мой грузовик и отвезем в Ленинград. В госпиталь на Греческой. Поднимайтесь. Уедем в Финляндию оттуда.
– Прекрасно! – саркастически бросил Александр. – Но эти люди поедут следом. Они не выпустят нас из виду. Ни на секунду. И вам не удастся спасти ни меня, ни ее.
Глаза доктора наполнились ужасом. Он явно пытался осознать сказанное. Александр глянул в сторону двери, где Инна по-прежнему кокетничала с тремя лениво курившими незнакомцами. Александр вздохнул. Удастся ли хоть немного просветить Сайерза?
– А этот… Черненко? Ему я ничем не обязан.
– Вы должны взять его. После сегодняшнего до него наконец дошло. Он вообразил, будто я соглашусь пожертвовать ею, чтобы спастись самому, поскольку представить не способен, что на свете существуют порядочность и благородство. Теперь он знает правду. И знает также, что я не пожертвую ею ради того, чтобы уничтожить его. Я не помешаю ей сбежать только ради того, чтобы воспрепятствовать ему сделать то же самое. И он прав. Так что берите его. Я сделаю все, чтобы помочь ей, а на остальное мне плевать.
Доктор Сайерз явно потерял дар речи.
– Доктор, – мягко попросил Александр, – перестаньте бороться за меня. Это ее невозможно убедить. Но вы обо мне не волнуйтесь. Моя участь уже решена. А вот ее судьбу еще можно изменить. Думайте только о ней.
Доктор с силой потер лицо руками.
– Александр, я видел эту девушку… – Его голос сорвался. – Я видел, как она вливала вам свою кровь. Я борюсь за вас, понимая, что с ней будет, если…
– Доктор, – прошипел Александр, почти теряя выдержку, – вы уже ничем мне не поможете. Неужели думаете, что я не знаю?
Он в изнеможении закрыл глаза.
Все, что у нее было, она отдала мне…
– А вы, майор, воображаете, будто она согласится поехать без вас?
– Никогда.
– Господи! Так что же мне делать?
– Она не должна знать, что я арестован. Если до нее дойдут слухи, она останется здесь. Попытается узнать, что случилось со мной, нельзя ли как-то помочь, увидеть меня в последний раз… а потом и сама окажется там, куда увезли меня. И вот что должны сделать вы…
Он едва слышно объяснил, что требуется от доктора.