евизору в последний раз, и пролистала до серии, которую хотела посмотреть.
У героини сериала был любовный треугольник с двумя сексуальными братьями, и я поставила на то, что в конце концов ее сердце завоюет плохой парень. С другой стороны, любовные треугольники всегда заканчивались тем, что героем становился скучный, хороший парень. Храп.
Где-то после четвертой серии, которую я просмотрела подряд, я заснула. В свою защиту скажу, что кровать Кая была похожа на чертово облако. Она была такой удобной. Совсем не похоже на жесткий матрас Джэ, на котором я проснулась ранее.
Однако, когда я проснулась пару часов спустя, в комнате была кромешная тьма - телевизор выключен - и я была не одна. Матрас рядом со мной был продавлен, и тепло тела излучалось под легким одеялом.
Я старалась дышать ровно, когда открыла глаза, вглядываясь в темноту, чтобы убедиться, что это был Кай, а не какой-нибудь другой урод. Хотя, если бы это был Сэм, я думаю, что он вряд ли бы мирно спал рядом со мной, а что касается Джэ… Ну… кто, блядь, знает, чем он там занимался, пока я была в том наркотическом сне.
Экспериментируя, я сменила позу и посмотрела, проснется ли Кай. Когда он вообще не пошевелился, я выскользнула из-под одеяла и встала. По-прежнему никакой реакции. Вау!… он был настоящим? Насколько, блядь, легко было бы убить его прямо сейчас?
Хм. Нет, Арес не прожил бы так долго, будучи идиотом. Подозрение пронзило меня. Этот ублюдок притворялся, чтобы посмотреть, что я буду делать.
Что ж, пусть будет так. Банковская кассирша Даниэль расценила бы это как возможность сбежать. Наемник Дэнни увидела бы прекрасную возможность получше осмотреть дом. Собрать информацию, чтобы составить лучший план побега на тот случай, если у меня появится реальная возможность.
Я бесшумно обошла огромную кровать и попробовала открыть дверь. Она, конечно, была заперта, но у Кая должен был быть ключ где-то в комнате. Когда я обнаружила его невинно лежащим на прикроватном столике, я закатила глаза. О да, это был тест, наверняка. Он мог бы сделать это чуть менее очевидным. Но тогда, я полагаю, Даниэль, банковская кассирша, была бы так отчаянно стремится сбежать, что не заметила бы подставы. Она возьмет ключ, отопрет дверь и убежит.
Вот что я и сделала.
Весь дом был темным, тихим и, казалось, пустым. Как будто в этом не было ничего подозрительного. Но я продолжала бежать, ища выход и мысленно составляя план этажа. Я даже намеренно обошла стороной выход, чтобы лучше видеть дом, прежде чем выйти в ночь через дверь в дальнем конце кухни.
Воздух был прохладным, и дрожь пробежала по мне, когда я шла по белой мраморной брусчатке через прекрасно ухоженную лужайку. Вскоре брусчатка превратилась в ступеньки, и я помчалась по ним. Внизу чернильно-темная вода плескалась о небольшой песчаный берег, а в океан шел длинный причал.
Мои босые ноги шлепали по деревянным доскам, но вскоре я дошла до конца и поняла, что больше идти некуда. Там не было привязанных лодок - что было интересно, - но вдалеке небо было освещено заревом города.
Я глубоко вдохнула, пробуя запахи в воздухе на предмет подсказок о нашем местонахождении. Настил причала заскрипел от приближающихся тяжелых шагов позади меня, и мне не нужно было смотреть, чтобы знать, что это был Кай. Этот извращенный ублюдок хотел, чтобы я сама убедилась, насколько бесполезным было бегство.
Он шутил, потому что я знала, что ничто не было по-настоящему бесполезным. Не тогда, когда ты использовала немного креатива и много решимости.
И все же… Даниэль была бы ужасно расстроена прямо сейчас, поэтому я снова вызвала крокодильи слезы, глядя на воду.
— Мы на острове, не так ли? — Спросила я тихим, полным страха голосом.
— Именно, — ответил Кай, стоя достаточно близко к моему плечу, чтобы я могла чувствовать его присутствие, как плащ. Он был более чем на фут выше меня, что не было так заметно, когда мы встретились, благодаря шестидюймовым шпилькам, которые я носила.
Я еще раз глубоко вдохнула морской воздух. Мне нравился этот запах. Хотя он отличался от моря, на котором я жила в Исландии. Хм, интересно, где Кай мог разместить свое тайное логово. Растительная жизнь тоже не дала мне никаких подсказок, когда я сбежала из дома. Что подсказало мне, что мы, вероятно, находимся не в Южной части Тихого океана, откуда были родом Кай и Моана.
Мне также не казалось, что мы находимся в Америке, судя по климату. Нет, я предполагаю, что где-то в Европе.
— Ты когда-нибудь отпустишь меня? — Спросила я, стараясь, чтобы мой голос звучал совершенно разбитым. Синяки по всему телу, несомненно, должны были усилить эту иллюзию. Мой глаз, к счастью, открылся достаточно, чтобы я могла видеть, но синяк был опухшим и болезненным.
Каю потребовалось мгновение, прежде чем ответить, его пальцы погладили шелковистую завесу моих волос, покрывающую плечи. Я вздрогнула от его прикосновения, но стиснула зубы, чтобы не прижаться к нему снова.
— Спроси меня о чем-нибудь другом, — наконец сказал он, тяжело вздохнув.
Я подавила улыбку, глядя на его игры разума. В глубине души мне нравились острые ощущения от всего этого. — Прекрасно. Ты собираешься убить меня?
Он издал короткий смешок, но в нем не было доброты. — Я еще не решил.
По крайней мере, он был честен? Это должно было что-то значить… Я полагаю.
— Тогда… если ты не убьешь меня, что ты собираешься со мной делать? — Я очень старалась не допустить, чтобы мои грязные мысли прорвались в мой голос, но, думаю, мне это не удалось.
Кай позволил тишине повиснуть между нами надолго, используя мои собственные уловки против меня и даже не подозревая об этом. Тишина может быть очень могущественной, потому что она позволяет страху вашей жертвы подпитывать саму себя. Их тревога усиливалась даже без слов, потому что молчание приводило к тому, что разум вызывал наихудшие сценарии развития событий.
— Я пока не знаю, — признался он в конце концов.
Снова честность. Хотя, готова поспорить, у него было несколько идей о том, что он хотел сделать. Я видела, как он был взволнован там, в Шедоу-Гроув, когда думал, что пугает меня. Может быть, ему понравилось бы иметь секс-рабыню, прикованную к его кровати.
С другой стороны, эта мысленная картина не совсем укладывалась в моем сознании. В его глазах было отвращение, когда он поставил меня на колени, и я подумала, что это было из-за него самого.
Я судорожно вздохнула, от прохладного воздуха моя кожа покрылась мурашками. — Ты отправишь меня обратно в камеру, чтобы я подвергалась новым пыткам? Если так, то, возможно, мне лучше прыгнуть в эту воду прямо здесь и утонуть.
Резкий вдох Кая сказал, что я разозлила его. — Нет. С этого момента ты будешь жить в моей комнате. Где я смогу поближе присматривать за тобой.
Я улыбнулась в ночь, зная, что он не может видеть моего лица. Но, черт возьми, если это не сработает идеально для завершения моей миссии.
Когда я ничего не ответила, он снова вздохнул. — Ты знаешь, в городе, в котором я вырос, есть бронзовая статуя женщины, грациозно сидящей и смотрящей на океан. Ее звали Пания, и она была морской девой, сиреной, созданием более прекрасным и чарующим, чем любая человеческая женщина. — Он помолчал, его пальцы снова прошлись по моим волосам и руке, затем он схватил меня за локоть и слегка притянул, чтобы я прижалась к его груди.
Я не сопротивлялась. Ночной воздух был прохладным, а его обнаженная кожа - поскольку на нем были только спортивные штаны - горячая, как печь.
— Пания проводила свои дни в океане, плавая с дельфинами и другими морскими обитателями, а ночью отдыхала выше по течению, среди кустов льна. Не случайно местом ее упокоения было также место, куда Каритоки, красивый сын местного вождя Маори, приходил выпить каждый вечер. Она стала одержимой. Однажды ночью она открылась ему, и Каритоки был очарован ее красотой.
От теплого дыхания Кая на моей шее у меня по коже побежали мурашки, а сильная хватка на моих локтях не ослабевала. Черт возьми, почему меня это так возбуждало?
— Они влюбились друг в друга, но наступило утро, и Пание пришлось уйти. Она объяснила, что она морское создание и не может измениться. Она поклялась возвращаться каждую ночь, и какое-то время Каритоки был доволен их соглашением. Но чем больше он влюблялся, тем большим собственником становился. Его больше не устраивало делить свою жену с океаном, поэтому он обратился за советом к старейшине деревни. За советом о том, как заманить ее в ловушку и навсегда удержать при себе. — Его голос стал низким и угрожающим, его хватка притягивала меня ближе, пока он не сжал меня в крепких объятиях.
Я прикусила язык, ожидая услышать продолжение истории. Эти старые легенды никогда не заканчивались "Долго и счастливо".
— Однажды ночью, когда Пания спала, ее муж Каритоки положил ей в рот кусок вареного мяса, потому что если морское создание, сирена, когда-нибудь проглотит вареное мясо, она будет навеки привязана к суше.
Я ничего не могла с собой поделать. — И она стала?
Кай фыркнул от смеха. — Нет, ее разбудил предупреждающий крик морпорка Руру, и она поняла, что делает Каритоки. Ее сердце было так разбито его поступком, что она сбежала в океан, где ее сестры-сирены крепко прижали ее к себе, чтобы она больше никогда не вернулась на сушу.
На долгое время между нами воцарилось молчание. Он обнял меня почти как любовник-защитник, когда на горизонте забрезжили первые лучи дневного света, и я позволила ему.
Наконец, я вздохнула и слегка повернулась, чтобы посмотреть на него. — Это красивая история, но какое это имеет отношение ко мне?
Его темный пристальный взгляд встретился с моим, и легкая тень извинения промелькнула на его лице. — Легенды оставлены нашими предками как предупреждение. Чтобы помочь нам учиться на наших ошибках. Каритоки облажался, позволив Пание уйти в то первое утро. Я не повторю его ошибок.