- Я не собираюсь это с тобой обсуждать.
- Так не обсуждай! - Она вспыхнула. - Появилась еще одна тема, на которую мне запрещено говорить, если я хочу уберечь нашу хрупкую семейную лодку от крушения!
- О чем ты, черт тебя подери?
- Я не имею права спрашивать о твоей матери. Мне нельзя упоминать о Лео и Массимо, которых я считаю своими родными. И с этим я примирилась. Ради того, чтобы быть с тобой… Я оказала им одну маленькую услугу в обмен на сотни услуг, которыми они меня осыпали. Мне надоело, что ты постоянно сомневаешься в моей преданности!
Он сел на постель, закрыл голову руками и глубоко вздохнул. Он выглядел так, словно на его плечах лежала вся тяжесть мира.
Может быть, раньше так оно и было. Только все изменилось.
И продолжало меняться.
И будь она проклята, если позволит ему и дальше нести эту ношу в одиночку.
- Ви, позволь мне все объяснить.
- Почему ты им рассказала?
- Потому! Они должны знать, что поступки их отца имеют далеко идущие последствия! И ты вовсе не обязан один исправлять все, что наворотил Сильвио, добиваясь справедливости для всех, кто не в силах за себя постоять.
Он притянул ее к себе с глухим рычанием, похожим на звериный рык, когда хищник находится при последнем издыхании, и сердце ее вдруг заболело. Спрятав лицо у нее на груди, он обхватил ее за талию. Она рассеянно перебирала пальцами его жесткие волосы.
- Лео скоро станет отцом двух детей. Представь, что у нас с тобой есть ребенок и кто-то со стороны желает нашей семье столько зла, как все те люди… - Ее передернуло, и он крепче сжал ее.
- Почему тебе всегда удается мне все объяснить? - спросил он.
Их взгляды встретились. Зажглись чувством, которое возникло у обоих с первой встречи. Однако он не стремился к компромиссу и переменам, ради которых иногда требовалось пойти на жертву.
- Я уже решил не сносить виллу, - сказал он, и внутри ее зажглась искра надежды. - Но…
Больше ей ничего не хотелось слышать. Прижав палец к его губам, она сбросила тонкий халат и встала перед ним обнаженная. Их поцелуй стал сплавом желания и надежды - и того чувства, которое робко прорастало в груди обоих.
Он целовал ее грубо, страстно, отчаянно. Он не давал, а брал. Брал все, что она могла ему дать.
Она видела голод в его глазах. В его напрягшихся мускулах. Но дело было не только в похоти. Он тянулся к ней, когда земля уходила у него из-под ног. Он взял ее груди в ладони, ущипнул ее соски, а она сняла с него рубашку, сама не своя от нетерпения.
Дернула молнию на брюках и просунула руку внутрь и взяла его член.
- Bella, хочу в тебя. Сейчас же.
- Да, пожалуйста! - прошептала она в ответ.
Их губы встретились и не размыкались, пока он сбрасывал с себя остатки одежды. Прижавшись к нему всем телом - грудь к груди, живот к животу, - она тихо застонала. Обвив ногами его талию, она запрокинула голову назад.
Он вошел в нее, прижав ее спиной к стене. Она медленно скользила вверх-вниз по его животу. Но он не двигался. Просто держал ее, позволяя почувствовать всего себя. Она слышала, как гулко бьется его сердце.
- В том доме будем жить мы, bella. Ты, я, наши дети. Только на таком условии я ее не уничтожу.
- Но…
- Вот мой свадебный подарок тебе, саrа mía. Теперь решать тебе.
Не дожидаясь ответа, он начал двигаться, и ее глаза закатились.
Еще один пламенный поцелуй заглушил не только ее возражения. Она забыла, как дышать. Впрочем, ей и возражать не хотелось. Она возьмет то немногое, что он ей дарит. Он изменился ради нее. Из-за нее.
Опершись рукой о стену рядом с ее головой, он со стоном вышел из нее и снова вошел. Покусывая ей шею, он доводил ее до вершины наслаждения, усиливая сладость.
С каждым новым толчком его бедер ее все сильнее подбрасывало вверх. Его лицо казалось диким - он совершенно потерял контроль над собой. Но, несмотря на голод, о ней он не забывал. Он делал все, чтобы ей было хорошо. Когда он взял ее сосок в рот, Алекс распалась на молекулы. На атомы. И он последовал за ней.
Какие-то слова упорно рвались наружу. Сердце рвалось наружу… Но Алекс прикусила язык. Что такое слова? Она и сама им не верила.
Он на деле показал ей, что она ему небезразлична. И это дарило надежду.
А надежды пока более чем достаточно.
Много времени спустя, положив голову на изгиб его локтя, греясь о него, Алекс спросила:
- Что такого сделали Лео и Массимо? Чем они так разозлили Антонио? Ты мне так и не сказал.
Она ожидала, что он прикажет ей молчать; он же только вздохнул. Она понимала: ей на помощь пришла темнота. И не только. Она уже замечала в нем перемены. Сдвиг. Беззащитность, от которой у нее защипало глаза.
Из последних сил она цеплялась за свою надежду.
Он провел пальцами по ее шее и хрипло прошептал:
- Они предложили финансовое возмещение родственникам тех, кого в свое время обманул и раздавил их отец. Предложили обучение, работу… даже пакеты акций в БФИ.
У Алекс стало легче на душе. Ее вера в них снова подтвердилась. Она с трудом сдерживала радость.
- Но это ведь хорошо, разве нет?
- Хорошо? Они покупают прощение, сага, разве ты не понимаешь? - Но говорил он без всякого пыла. Он смирился. Возможно, даже принял их поступок - и надежда расцветала в ее груди. - Именно поэтому Антонио отказался даже прикасаться ко всему, что они предлагают.
- Им не нужно прощение. И они не обязаны были искупать грехи Сильвио. Они так поступили, потому что обостренно чувствуют несправедливость. - Она выдержала его взгляд в темноте, заметила, как злые искры в его глазах погасли. И вдруг она поняла. - Ты потрясен потому, что они оказались не чудовищами, какими ты их долго считал! Что они по-настоящему порядочные люди. Хорошие люди. Ви, еще не поздно. Если бы ты только…
- Алессандра, не начинай! - хрипло перебил ее он.
- Разве поводом для всего не стала помощь тем, кто не в состоянии помочь себе сам?
Разве ты все затеял не ради того, чтобы возместить ущерб, причиненный им Сильвио Брунетти? Неужели для тебя важнее то, что их спасителем станешь именно ты, а не кто-то другой?
Винченцо молчал. Слова Алессандры пронзали его, как удары ножа. Ее слова лишали его гнева и горечи, которые он лелеял столько лет. Ему хотелось наорать на нее, приказать молчать. Перестать копаться в нем. Если она отнимет у него жажду мщения, стремление к справедливости, если лишит сил на битву, которая поглощала всю его сознательную жизнь, что от него останется?
Если он откажется от стремления завоевать БФИ, что останется в нем - и от него? Он так тщательно планировал каждый шаг! Пути назад нет. Нет выхода из угла, в который он сам себя загнал.
Если он остановится, как он сможет смотреть на себя в зеркало? Как вернется к себе? Как откроется, подставится сейчас, на финальном этапе?
Он понял: его гнев, ожесточение, его амбиции и жажда мщения - его броня. Броня против глупых надежд и беззащитности.
Броня против страшного осознания: он стал человеком, который не заслуживает лежащей рядом женщины.
Броня против превращения в человека, который отчаянно нуждается в любви, но не знает, как дарить или принимать ее.
Глава 11
Прошло несколько дней с тех пор, как они вернулись из Нью-Йорка. Алекс обнаженная стояла перед мраморным туалетным столиком и смотрела на свое отражение в запотевшем от пара зеркале. Что-то изменилось. Странно! Она провела пальцами по животу, вверх, к грудям, сжала их в ладонях. Они словно отяжелели и ныли - как и все ее тело.
Сказался ли стресс последних месяцев? Или с ней что-то совершенно другое?
Нет… Не может быть! Она все время принимала таблетки - еще до того, как познакомилась с Винченцо на Бали. Правда, после того, как они поженились, они перестали пользоваться презервативами.
Жаль, что ей не с кем поговорить. Но Грета уехала. Как и все остальные. Как все. Теперь вилла - их дом. Ее и Винченцо. А скоро она станет и домом для Чарли, как только они получат над ним право опеки.
А еще - она вдруг преисполнилась уверенностью - вилла станет домом и для этого ребенка.
Она положила ладонь на живот, ожидая, когда испугается.
Но страх все не приходил. Наоборот, ей стало как-то очень покойно на душе. Несмотря на то, что в эту самую минуту Винченцо, Лео, Массимо и Грета находились в штаб-квартире БФИ в Милане, где по требованию Винченцо созвали экстренное заседание совета директоров. Она знала: он почти дошел до конца. Совет директоров объявит Лео вотум недоверия. Кроме того, у Винченцо теперь контрольный пакет. И он станет главным управляющим БФИ.
Тяжело было смотреть, как Грета, Лео и Массимо покидают виллу. И все же близок конец войны, которую так долго вел Винченцо. Он достигнет своей цели!
Брунетти не испытывают ненависти ни к ней, ни к Винченцо. Скоро все начнут новую жизнь. Станут настоящей семьей. У них появятся дети - Чарли и этот малыш… И тогда, может быть, он сумеет понять, как много значат для нее Брунетти. Если Лео и Массимо простят его, разве Винченцо не поймет, что пора отпустить прошлое? Как только он это сделает, он освободится.
Алекс улыбнулась своему отражению. Надежда придавала ей силы.
В поисках жены Винченцо поднялся на верхний этаж. Его охватил неизъяснимый ужас.
Все финансовое общество Милана собралось внизу и в парке; все праздновали его победу. Прославляли его. Искали его милостей. Уже старались ему угодить.
Он с огромным отрывом победил Леонардо на голосовании о вотуме доверия. Но, конечно, он радовался бы куда больше, если бы Алекс не исчезла, едва показавшись. И когда он вернулся с заседания совета директоров, и на сегодняшнем званом вечере.
Все раздражение выветрилось, когда он вышел на террасу и увидел, что она смотрит на парк и озеро. Великолепный вид нисколько не умалял ее красоты.
Она обернулась, и он остановился. Розовое вечернее платье облегало все ее изгибы и выпуклости, подчеркивая гибкую фигуру. Красивые волосы развевались на ветру, на шее посверкивало бриллиантовое колье, которое он купил ей вчера.